По нескольку раз в день допрашивали Давыдовскую. Она выдала всех, кого знала. Лишь одного имени не хотела она назвать, лишь одного человека не решалась выдать - Николая Ивановича Сташкова. Слишком хорошо относился он к ней, доверял, всячески помогал, нет, не поворачивался язык у Давыдовской назвать его адрес. Ее уговаривали, сулили деньги, обещали выпустить на свободу, наконец избили, но она твердила:
   - Не знаю я его адреса!
   20 июля в камеру вошел Курт Штирнер. Расширенными глазами посмотрела на него Давыдовская. Она побледнела и прижалась к стене, не понимая, как после всего, что произошло, он мог явиться к ней. А обер-лейтенант - впрочем, теперь он был в своей настоящей форме оберштурмфюрера СС - обнял Валентину за плечи и проникновенно сказал:
   - Прости... Я обманул тебя, я не коммунист и никогда не был коммунистом. Я поселился в твоей квартире по поручению Мульде. Но правда то, что я полюбил тебя... Да, это произошло против моей воли. Положение мое ужасно... Забыть о тебе я не могу. Я офицер германской армии, а ты... наш враг. И все же, рискуя своей карьерой, я рассказал о нашей любви господину Платту. Он обещал освободить тебя из тюрьмы. Ты будешь свободна. Мне дадут отпуск, и мы уедем в Германию... Почему ты молчишь? Ты не рада?
   Валентина была ошеломлена. У нее отнялся язык.
   А Штирнер продолжал:
   - Мы могли бы уехать хоть завтра, если бы ты не упрямилась и назвала адрес Сташкова. Господин Платт должен иметь законное основание для твоего освобождения. Ведь до сих пор ты себя вела вполне разумно. Назови этот адрес, и мы сегодня же сможем быть вместе. Что тебе до Сташкова, до всех этих людей... Ты моя жена...
   Призрак свободы был так близок... и Валентина пролепетала:
   - Но я действительно не знаю адрес... Я только могу найти дом...
   - Хорошо, я тебе верю,-ответил Курт. Он поцеловал ее и удалился. Надзиратель не стал запирать камеру, и это показалось Валентине счастливым предзнаменованием.
   Вечером пришел Мульде с молодым белокурым парнем в штатском костюме.
   - Как вы себя чувствуете? - заботливо спросил штурмбанфюрер.- Сможете выехать в Павлоград?
   Валентина промолчала. Она сразу поняла, к чему он клонит.
   - Вы поедете с этим человеком,- сказал Мульде. Его фамилия Мартынов. Вы только укажете дом, где живет Сташков, и сразу вернетесь в Днепропетровск. С этой минуты вы будете на свободе. Согласны?
   Давыдовская опустила голову.
   ...Утром ее выпустили из тюрьмы. На улице ждал Мартынов. Сели в машину и через пару часов были в Павлограде. Валентина привела Мартынова к дому, который был ей известен по описанию Николая Ивановича. Мартынов достал пистолет, постучал, но хозяйка сообщила, что постоялец неделю назад съехал с квартиры. Где он теперь, она не знает...
   Давыдовская догадалась, что Сташков покинул эту квартиру, узнав об арестах в Днепропетровске, и облегченно вздохнула. "Теперь они меня отпустят",- подумала она. Но она очень плохо знала тех, к кому попала в руки... Мартынов сердито сказал:
   - Что ж, будем жить здесь, пока не встретим Сташкова. Ты укажешь его мне.
   Валентина хотела возразить, но осеклась... На нее в упор смотрели тяжелые, свинцовые глаза агента.
   Решив остаться в бывшей квартире Сташкова, Мартынов сказал хозяйке, что он родственник прежнего постояльца, вручил ей пятьдесят марок и велел Валентине ложиться спать. Сам он вышел во двор и долго сидел на крыльце, попыхивая сигаретой.
   Часа через два он вернулся в комнату, не раздеваясь, улегся на диван и захрапел.
   На рассвете Валентина проснулась, увидела незнакомую комнату, спящего Мартынова, окно без решетки, а за окном буйную зелень деревьев. Она вскочила, натянула платье, заколола волосы шпильками
   - Я этого не хотела, не хотела...
   Разумеется, Мартынов и не подумал отпустить ее на свободу. Как только Сташков был арестован, Давыдовскую водворили в камеру павлоградской тюрьмы и через некоторое время отправили в Днепропетровск.
   Дальнейшая ее судьба неизвестна.
   Возможно, немцы убили ее втихомолку, а возможно, в благодарность за предательство отпустили и она сейчас живет где-нибудь в Западной Германии. Там обретается бывший начальник днепропетровской полиции Александр Корниенко... Навеки прокляты народом имена предателей Родины, творивших неслыханные злодеяния.
   ...Сташкова привезли в Днепропетровск в середине августа. Допрашивал его сам господин Платт. У Платта возникла идея распропагандировать Сташкова, убедить его в непобедимости немецкого оружия и в преимуществе фашистского строя перед социализмом. Платт вел со Сташковым длинные и утомительные "теоретические" беседы. Он приказал хорошо кормить Сташкова и не бить его во время допросов. Уж очень заманчивой казалась ему мысль перетянуть секретаря обкома на свою сторону. Как блестяще это можно было бы разрекламировать!
   О своем замысле гауптштурмфюрер сообщил шефу - гаулейтеру Коху, и тот вполне одобрил этот дальновидный и хитрый план.
   Николай Иванович очень быстро понял, чего добивается Платт. Тем не менее он не уклонялся от споров и без труда опрокидывал демагогические "доводы" гауптштурмфюрера. В конце концов у Платта не хватило выдержки, и однажды, выскочив из камеры Сташкова, он приказал эсэсовцам избить Николая Ивановича. "Теоретический" спор закончился, как и следовало ожидать, зверским истязанием. Но и побои не сломили Сташкова.
   Этот человек был сделан как будто из стали. За год оккупации его узнали все честные люди Днепропетровщины. Он появлялся то в Павлограде, то в Синельникове, то в Кривом Роге, то в Ново-Московске, и всюду, куда он приходил, возникали подпольные патриотические организации и взлетали на воздух немецкие склады, обрушивались мосты, падали под откос вагоны. В Синельникове усилиями Сташкова была создана боевая диверсионная группа железнодорожников, в Павлограде он готовил вооруженное восстание патриотов. Это восстание, беспримерное в истории Великой Отечественной войны, произошло уже без Сташкова. Когда части Красной Армии были близко, подпольщики захватили власть в городе, уничтожили фашистский гарнизон и держались несколько дней, отражая беспрерывные атаки озверевших фашистов, пока не подоспели на помощь советские танки...
   Давно приметили гестаповцы этого молчаливого коренастого человека, давно охотились за ним, но народ прятал своего героя, и лишь в результате предательства попал Сташков в руки палачей. Большую книгу можно было бы написать о славной жизни Сташкова. Здесь же говорится лишь о тех эпизодах его деятельности в оккупации, которые были непосредственно связаны с Днепропетровским подпольным горкомом партии. Еще не все известно о его делах, еще многое должно открыться, и тогда еще громче зазвучит уже и без того овеянное легендой это имя...
   В декабре 1942 года Николай Иванович Сташков был расстрелян.