ЗНАКОМСТВО С ЛЮДЬМИ

...Перед рассветом, подмяв гусеницами последний сугроб вездеход остановился наконец перед избой, где жили корреспонденты. В единственной нашей комнате было жарко, как в парилке, когда на каменку плеснут шайки две воды. Со всех трех этажей несся если и не богатырский, то, во всяком случае, довольно звучный храп. На столе горела трофейная стеариновая плошка. Тусклый, задыхающийся ее огонек освещал высокого человека в бязевой нательной рубашке с засученными рукавами. Он что-то усердно писал, иногда вытирая лоб тыльной стороной ладони. Ощутив холод, которым на него пахнуло от открытой двери, он оглянулся.

— Товарищ Фадеев?

— Товарищ Полевой! Говорят, что вы меня искать ездили... Какая чепуха! Что же я, иголка?.. Тут, так сказать страшно повезло, на тракторных санях тащили снаряды и передовые в хозяйство Поленова... В кабине место, ну я пересел. Иначе разве по таким дорогам туда доберешься. Вот пять дней у них и прожил: горячо, так сказать, до рукопашной доходит. Да, да, да! А люди? Вы знаете, совсем иной боец, чем в начале войны. Преобразились. У всех появилась уверенность в победе. Храбрецы... Вот я тут пишу... — Он поднял было лист бумаги, потом спохватился, и тут я услышал его смех, знаменитый фадеевский смех, тоненький, рассыпчатый. Подняв брови, весь лучась улыбкой такой силы и привлекательности, что она всегда отражалась на лицах собеседников, он заявил:

— А ведь мы еще не познакомились! Александр Александрович, можно звать Сашей, можно на «ты». Так легче.

— Вы хоть сыты?

— Все, все в порядке. Меня тут чудно устроили, и, рад бога, старик, ложись спать... Ты понимаешь, повезло, таки встретились в частях люди... Да, да, да... Этот дух наступления, он прямо в крови... И пожалуйста, не мешай, спи.

И, как-то разом от всего отключившись, он снова согнулся над листками бумаги, должно быть больше ничего уже не видя, не слыша, весь поглощенный этим процессом переплавки живого, свежего, только что почерпнутого на самом горячем участке фронта материала в первую свою корреспонденцию отсюда, из Аметиста.