Неплохо у нас работала и пионерская организация во главе со старшим пионервожатым Степой Кудиновым. Если Степу хорошо знали ребята, то и Степа хорошо знал ребят.

— Костя, ты зайди на следующей перемене ко мне.

— Анатолий, прочитал ли ты журнал, что взял?

— А ты, Петя, когда отчитаешься за работу?

Знал Степа по имени почти всех ребят, а особенно тех, на кого надо было обратить внимание. Можно часто было видеть, как учитель класса договаривался со Степой о единых мерах воздействия на того или иного ученика. И уж если взялся за кого Степа, он своего добьется. Пойдет он и на квартиру, встретится с учениками в кино, побеседует при встрече с родителями. Зайдет попутно на производство, где работает отец. Смотришь, пошел парень в гору и по успеваемости и по дисциплине. Случилось как-то так, что не было минуты, чтобы ребята были предоставлены себе. Хорошо у нас был организован досуг не только в старших классах, но и в младших. Желающих выступать всегда — избыток, хотя в этом деле всегда наводится строгий порядок. Объявлялось: «Сегодня дежурит 3 класс «В». Что значит — дежурить? Это значит, дежурные, строго по звонку, стоят на своих местах, отмеченные повязками на руках. Это значит, что из большой перемены (30 минут) по крайней мере 20 минут уйдет на интересные развлечения.

— Смотри, как сегодня выступал Гришка! — говорит мальчик товарищу.— Да знаешь ли ты, что он даже учиться стал хуже, все готовился к выступлению!

— Ну, это-то он нагонит. А хорошо у него получились эти «трактористы», с душой и выражением, аж в носу у меня защипало.

— А как Любка танцевала? Вот научили их там в балетном кружке. На носках одних. Я стоял в первом ряду и видел сам.

— А вот еще вечер самодеятельности будет в клубе. Туда обязательно надо пробраться.

— А ты знаешь, будут нас пускать или нет?

— Наши же будут ставить, а мы ученики... Должны пустить.

- Васька Панков купит билет, я знаю. А у меня еще сестренка, ей тоже хочется пойти! Где возьмешь билет?.. Что если Анастасии Львовне сказать, может она что-нибудь сделает, поможет пройти?

— А ведь ты это верно сказал. Если я скажу, что очень хочется посмотреть, а денег нет, то может и пропустят. Да как-то стыдно... боюсь!

— Вот дурень! Ведь Анастасия Львовна не такая, как другие, она не накричит. Все подробно расспросит и вот посмотришь что-нибудь сделает!

— Не, Виктор, я вот сейчас слушал тебя и придумал знаешь что: пойду я к Степе и у него узнаю все-все и попрошу его взять меня и сестренку на вечер. Вот он это сделает! Да ему и не стыдно будет все рассказать. Наш Степа — да! Я такого другого и не знаю. Меня, если кто тронет, я сейчас иду к нему. Он все расспросит, и сразу видишь, где ты виноват, а где нет. Вот если бы и все люди были такими.

Степа Кудинов, конечно, пользовался безграничным доверием ребят. Даже многие педагоги обращались к нему за помощью. А лет-то ему было совсем немножко — юноша. Был у него врожденный талант общения с детворой.

Да, талант! Кстати, такой талант до сих пор не принимается в расчет при поступлении в пединститут. И совершенно напрасно! Абитуриент может блестяще решить задачу, не менее блестяще отвечать экзаменатору, запастись потом в институте солидными знаниями, но, увы, никто для него не устраивает испытаний по тому главному, чему он собирается посвятить свою жизнь.

Благодаря энергии Степы Кудинова жизнь бурлила в школе. Очень содержательно и умело проходили сборы и совещания пионервожатых. Всегда они были конкретными, короткими и ясными. Помнится, обсуждался пример работы пионервожатой Нины Минаевой. В нескольких словах определились особенности ее организаторского умения. А уж если попадал нерадивый, тут уж надо держать ответ по всем правилам.

— Отчитывайся, Ваня, почему получил ты двойку по русскому чтению? — и стоит Ваня перед отрядом, краснеет, пыхтит, придумывая в свое оправдание веские доводы. А ребят ведь не проведешь! Вспомнили они, что Ваня толкнул Дину Иванову и не извинился... И еще много «грехов» и «грешков» нашлось на счету Вани.

— Отвечай,— требовали пионеры.

Оправдываться нечего, дает слово исправиться. Слово это запишут, а потом возвращаются к нему.

Помнится мне один пионерский костер, о котором хочется рассказать подробнее. Перед роспуском на каникулы заговорили о том, что 10 числа будет пионерский костер, обслужить который решили комсомольцы и пионеры 5—7 классов. Началась подготовка, заработали наши кружки. С особенным рвением готовился к выступлению струнный кружок. Тут тебе и новое нужно разучить (не все же выступать с приевшейся программой) и проверить старое (а то Дуся Ревина появилась в кружке с гитарой недавно и все теряет такт). Зато бесподобно обращались Сережа с мандолиной и Миша Григорьев с балалайкой. Хорошо играли на гитаре Клава Ковалева и Нина Минаева. Мне трудно сейчас учесть постоянный («кадровый») состав кружковцев. Ведь были подменные (на всякий пожарный случай), да еще первой и второй категорий. Но многие играли великолепно. Школьный оркестр накануне занял второе место на олимпиаде.

Костер устраивали во дворе, на нашей площадке, со всех сторон окруженной развесистыми кленами. Вынесли скамейки, уселись, окружая площадку плотным кольцом. Тишина, абсолютное внимание. Даже те, кому не нашлось места в «партере» и они забрались на деревья, даже те придерживались общего тона и распорядка.

Закончился доклад. Декламация сменяла пение.

Всех очаровала пирамида, новая, которую показала группа девочек. В спортивных костюмах, под команду физрука, они создали что-то очень сложное, на вершине которого оказалась Люба Шевцова, которая громко, вдохновенно произнесла пионерский салют, а, видимо, предупрежденные ребята, быстро поднявшись, вскинув руки, крикнули:

— Всегда готов!

Костер продолжался. Следовали танцы, загадки, выступление балетного и струнного кружков. Когда этот последний, самый малочисленный, состоящий из восьми человек, вышел на средину площадки и занялся настройкой инструментов, установилась строжайшая тишина, какую можно наблюдать только на концертах выдающихся мастеров. Не стану говорить о том, как играл оркестр. После каждого номера ему аплодировали с огромным энтузиазмом. Оркестранты устали. Сережа, наконец, не выдержал, вскочил и со своей обычной непосредственностью крикнул:

— Да будет вам! Довольно хлопать! Все уж переиграли.

Ребята расхохотались и приняли, наконец, во внимание положение оркестрантов.

Очень важно основное, на что нельзя было не обратить внимания. Ребята внимательно относились к выступлениям своих друзей. Появилась тяга к художественному творчеству. Ни единой выходки нарушителей дисциплины. У костра была единая семья, дружная, увлекающаяся, готовая к интересной жизни в коллективе.

Довольной и счастливой расходилась ученическая масса и долго еще жила всем, что видела и слышала в этот вечер.

— А хорошо прошел костер,— говорили ребята, вспоминая отдельные детали.

Все было красиво, внушительно и трогательно.

На костер попали и родители, а то и просто взрослая публика близлежащих улиц, привлеченная музыкой, аплодисментами и другого рода знаками внимания, что дарили ребята выступающим. Они, конечно, не знали о Степе Кудинове, главном организаторе пионерского костра. Да никто и не говорил об этом. И самому Степе было некогда: он и после костра крутился с ребятами, обсуждая его итоги. А мы наблюдали за ним и не переставали удивляться его способностям.

«Отзвуки» костра были довольно сильными. Многие жители, что не попали на него, не скрывали своего огорчения. Как-то, через несколько дней, я встретила знакомую женщину. Едва поздоровавшись, она сразу спросила:

— А скоро еще будет такая «постановка»? Вот-то я жалею, что пришла только под конец. Не знала, что и нам можно посмотреть. Там ведь и мой внучек читал что-то.

Из вежливости я спросила:

— А как его фамилия?

— Да Лесик, Лесик Воробьевский! Разве не помните?

Мне представился шустрый мальчуган-непоседа, который на замечания всегда мило отвечал: «Больше не буду! Вот честное пионерское!» — и на некоторое время успокаивался, а потом вновь начинал вертеться на парте.

— Да, читал,— подтвердила я и, улыбнувшись, добавила: — Когда читал, кажется, не вертелся.

— Да уж он — вертун, непоседа. Может, ему чаще надо выступать, тогда и изменится.

Я не открывала секрета перед женщиной. Мы ведь тоже надеялись на это, когда включали его чтение в программу.

На многое другое мы надеялись, когда помогали ребятам устраивать костер.