Это произошло недалеко от г. Кракова — километрах в десяти. Второй день после прорыва немецкой линии обороны на Краковском направлении. Получилось так, что наши войска, войдя в прорыв, стремительно рванулись вперед, оставляя с обоих флангов разрозненные немецкие части, которые, боясь окружения, стали небольшими группами лесами пробираться по флангам к своим отступающим частям. Наши части в основном наступали по автомагистрали, а немцы лесами, и если лес редел с правой стороны, то они с боем, не считаясь с жертвами, старались перейти дорогу на левую сторону, потому что там гуще леса. Наша артмастерская при артиллерийском полку состояла из десяти человек, и обстоятельства сложились так, что из десяти двое в этот вечер должны были погибнуть. Мы остановились на возвышенности, с которой в дальней дымке был виден большой город Краков.

Дорога, уходящая вдаль, насколько была видна глазом, вся была за-гружена техникой наших наступающих войск. Стояли танки, орудия, самоходки, «катюши», машины с войсками. Впереди что-то случилось, и образовалась пробка. Остановились и мы со своими подразделениями. С дороги, метрах в двухстах, был виден хутор домиков в 10—12. Время было обеденное, поэтому помощник командира полка дал команду спуститься в хутор пообедать, рассчитывая, что за это время дорога, может быть, освободится. Мы свернули с дороги в хутор и заняли один домик, дожидаясь, пока приготовят обед. Только что мы разделись, прибегает к нам в хату поляк-сосед и говорит нам, что у него в сарае прячутся двое немцев. Мы быстро оделись и выбежали из хаты. Немцы, наверное, из сарая наблюдали за нами и за хозяином, предполагая, что хозяин пойдет к нам и скажет про них, потому что когда мы выбежали из хаты, то увидели их, бегущих с пригорка по направлению к лесу. Мы быстро их догнали и обоих застрелили. Вернулись мы, когда обед уже был готов. Мы пообедали и стали собираться

Прошло часа два-два с половиной, стало уже темнеть, мороз стал крепчать. Мы выехали на дорогу и увидели, что ничего не изменилось, дорога запружена, проехать невозможно. Мы попытались проехать обочиной дороги, но, сколько мы ни старались, ничего не вышло, и мы вернулись назад, к тому месту, где дорога спускается к хутору. Простояли еще часа два — никаких изменений, только мороз все крепчал и заставлял приплясывать. Получили распоряжение опять спуститься в хутор и занять те хаты, в которых обедали.

Из нашей артмастерской вперед пошли двое, чтобы заранее занять тот дом, в котором обедали, чтобы не остаться на ночь на морозе. И вдруг с хутора по колонне ударили автоматная и пулеметная очереди, одна, вторая, третья, да так близко, что огоньки всех выстрелов видно вплотную у самой дороги. Ну, мы, конечно, кто под машину, кто за щит орудий, сначала даже растерялись от такого нахальства. Впереди нас дали выстрел из орудия по хутору, и все вдруг стихло. Мы сразу бегом бросились в хутор, ведь двое наших там. Только отбежали от дороги метров сто, смотрим, лежит солдат, осветили, подумав, не наш ли, смотрим, мертвый, не наш, мы побежали прямо к той хате, в которую пошли наши. Вбегаем в хату и видим, ихние шинели и сумки висят на вешалке, а их самих нет. Мы к хозяевам, а у них с испугу язык не ворочается. Кое-как они нам рассказали, что только что наши вошли в хату, разделись и сели за стол, как в хату ворвались немцы и увели их с собой.

Мы выбежали из хаты и стали искать. За палисадником нашли одного, пополам прошит автоматной очередью, второго, сколько ни искали, найти не могли. Взяли мы нашего Кузьму, его так звали, положили на плащ-палатку и понесли к дороге. Всю ночь долбили по очереди ему могилу, земля настолько промерзла, что к утру выдолбили только сантиметров на 40. Положили, за-бросали, вот именно забросали, комьями земли, а не зарыли, воткнули палку с прибитым куском фанеры с надписью и предупредили поляка, живущего рядом, что он головой отвечает за сохранность этой могилы.

Дорога очистилась, и мы уехали. Второго искать уже не было времени. Позднее днем мы узнали, что в то время, когда мы останавливались в хуторе обедать, там находилась рота немцев, хорошо вооруженная, в маскхалатах, они-то вечером и хотели прорваться через дорогу на правую ее сторону, так как там пошли леса гуще, чем слева.

И вот кончилась война. В это время мы были в Праге. Простояли мы там два месяца с лишним и стали собираться домой, в СССР. Обратно мы ехали по той же дороге, по которой и наступали, и вот остановились в одном большом богатом поместье под Краковом. Кто-то из ребят сказал нашему начальнику, что недалеко похоронен Кузьма и нужно было бы поехать проведать. Начальник разрешил, и мы стали мастерить ему памятник. В одной большой комнате стоял массивный дубовый полированный стол с шикарными точеными ножками. Мы оторвали одну ножку, с двери сняли табличку какую-то, заделанную в красивую рамку под стеклом. Сделали новую красивую надпись, заделали в рамку, а рамку приделали к ножке от стола, получился оригинальный памятник, запрягли бричку и поехали. Нас особенно интересовала судьба второго нашего товарища, пропавшего в ту ночь. Ехать пришлось километров восемь. Приехав на место, мы увидели могилу Кузьмы. Она была вся зеленая, кругом выложенная кирпичом, в общем могила была в порядке. Мы поблагодарили хозяина и пошли на хутор, в ту хату, где когда-то погиб Кузьма. Хозяева, которым мы напомнили о том происшествии в их хате, сначала порядком струсили, подумав, что мы приехали их арестовать, но мы их успокоили. После хорошего угощения они нам рассказали следующее: утром на другой день один из хуторян шел из леса с дровами, не доходя километра полтора до хутора, он наткнулся на убитого русского солдата, он пошел в хутор, взял с собой еще троих, и пошли, чтобы принести его в хутор.

По их рассказу мы определили, что это был наш Арам Хочиян. Он лежал на животе, ногами к хутору, в правой руке под животом был пистолет с двумя патронами в обойме. Пуля попала ему в лоб и вышла в затылок. Так его смерть и осталась для нас загадкой: то ли, видя безвыходное положение, застрелился сам, или во время бега он повернулся, и пуля попала ему в лоб. Потом они рассказали, что его отвезли в ближайшее местечко (районный город) и похоронили на кладбище. Если мы хотим навестить его могилу, то должны обратиться к тамошнему ксендзу (священнику). После всего этого мы зашли к местному столяру, и он нам сделал хорошую звездочку и все это приладил к ножке стола, которую мы привезли с собой. Мы поднялись к могиле Кузьмы, установили наш самодельный памятник, поблагодарили всех и поехали в местечко, где без труда нашли ксендза, который свел нас к могиле Арама. Могила была на общем кладбище, хорошо убранная.

Мы уехали очень довольными, так как своими глазами увидели, что могилы наших товарищей в полном порядке. Вот история, которая произошла в тот вечер, когда из 10 человек нашей артмастерской кто-то двое должны были погибнуть, потому что, если не пошли бы они, все равно пошли бы другие и произошло бы то же самое.