Мне, бывшему солдату Советской Армии, хотелось бы, если это возможно, на страницах вашей газеты рассказать один случай, который произошел в дни войны 1945 года под Кенигсбергом.

Это было в бывшей Восточной Пруссии. Шел 1945 год. Наши войска вплотную прижали гитлеровцев к побережью Балтийского моря. Однако окровавленный фашистский зверь еще яростно сопротивлялся.

Гитлеровцы не говорили своему народу правду о положении дел на фронтах. И только тогда, когда орудийный гул нарастал с каждым часом, перепуганные жители бежали от линии фронта, хотя было очевидно, что убежать некуда. Хотя гитлеровцы «позаботились» о том, чтобы посеять среди своего народа всяческие небылицы о нашей армии, о советских солдатах, но освобожденные народы собственными глазами увидели подлинный гуманизм советских солдат и офицеров.

Мне вспомнился случай, который произошел в районе между Кали-нинградом и Багратионовском. Наша часть стояла на отдыхе. По приказу командира подразделения я отправился на лошадях за получением продо-вольствия и фуража. И вот по дороге к нашим походным складам мне встре-тилась еще сравнительно молодая немка, которая назвалась Аидой Кренкель и просила отвезти ее в ближайшую деревню. При всей моей ненависти к зверствам фашистов и чувстве ответственности за выполнение приказа своего командира я ее не оставил на дороге. Но уже после нескольких километров ухабистой дороги женщина подняла сильный стон и крик. Так оно и есть — начались роды. И мне, тогда еще 18-летнему юнцу, пришлось быть в качестве акушера, хотя малейших понятий в этой области медицины у меня не было. Но вот все прошло относительно хорошо. Сняв свою нательную рубашку и шинель, завернул ребенка. Уложил женщину на повозку, а новорожденную девочку взял на руки, и с неугомонным криком ребенка проехали мы еще километров шесть до ближайшего хутора. Хозяйка дома встретила нас с испугом, но каково было ее удивление и слезы радости на глазах, когда Аида Кренкель рассказала ей о случившемся.

Узнав из разговора с хозяйкой хутора, что я могу объясняться на поль-ском языке, Аида Кренкель на прощание через хозяйку дома выразила мне искреннюю благодарность за оказанную помощь и, сняв с груди медальончик (украшение), подарила его мне. А я в свою очередь подарил ей имевшуюся у меня в кармане обыкновенную красную звездочку от головного убора. Распрощавшись, я вышел из дома.

Но во дворе остановила меня вышедшая вслед за мной хозяйка и, улы-баясь, на ломаном польском языке мне говорит: «Аида Кренкель обещает свою дочь назвать русским именем, а когда она вырастет, то обязательно пригласят вас на свадьбу». Я поблагодарил хозяйку дома и уехал в часть.

Через несколько дней мне довелось вновь проезжать по той же дороге, и я не упустил случая, чтобы навестить своих случайных знакомых. Однако Аиды Кренкель на хуторе не оказалось. Оправившись, они, сейчас уже вдвоем, двинулись дальше в путь по освобожденной от фашизма земле, оставив в своих сердцах хорошие отзывы о советских солдатах, о всех советских людях.

Вот и вся история, да, именно история.

Где же вы сейчас, Аида Кренкель и ваша дочь с русским именем? От-зовитесь!