...Я хочу рассказать об одном храбром и бесстрашном воине, отважном и прославленном на всю часть комсомольце-герое Орлове Иване Павловиче, погибшем за нашу Родину за несколько дней до нашей победы.

...Это было на одном участке фронта, где кипел жаркий бой. В 3 часа ночи лейтенант Иван Павлович Орлов передал по рации: «Я один. Машина застряла. Немцы наседают. Веду бой».

В ответ радист машины гвардии ефрейтор Лучшев принял от коман-дира подразделения три слова: «Держитесь, орлы мои!» И опять в эфир понеслись взволнованные слова гвардии лейтенанта Орлова: «Держусь до конца. Буду драться до последней капли крови». Потом наступило молчание. Орлова вызывали, но он не отвечал. Пошел час, второй, третий. Прошли сутки.

А между тем бой не унимался. Он разгорался с новым ожесточением.

Роман Лучшев пришел в свою родную роту, и от него узнали танкисты о том, как сражался и погиб Иван Павлович Орлов со своим экипажем.

В машине их было пятеро: командир гв. лейтенант Орлов, механик-водитель гв. рядовой Иван Голев, лобовой пулеметчик гв. серлсант Николай Горошко, командир орудия гв. рядовой Михаил Колотушкин и он, радист Роман Лучшев. Орлов и Голев — воронежцы, Горошко — одессит, Коло-тушкин — горьковчанин, а Лушев — москвич.

Перед боем они не произносили речей, не рассыпались словами о вер-ности друг другу, только каждый из них «на всякий случай» записал до-машние адреса товарищей, а когда за минуту перед атакой занимали свои места в танке, молча пожали друг другу руки. И это братское рукопожатие было сильнее и крепче красноречивых слов и верности. Экипаж Орлова кинулся в бой на самом трудном и опасном участке. Впереди была сильно пересеченная местность — овраги, болота, кусты дерева, укрывающие за собой вражеские танки и пушки, глубокие противотанковые рвы, минные поля и вьющиеся во все стороны траншеи немцев. Танк Орлова двигался впереди других, первым принимал на себя удары. Экипаж дрался полтора дня, то решительно атакуя, то стойко отражая жестокие контратаки обе-зумевших фашистов.

Атакуя, советские пехотинцы бежали рядом с танком, и лейтенант Орлов высовывался из люка, звал их на штурм вражеских траншей. Грозная машина, управляемая Иваном Голевым, утюжила немецкие окопы, громыхала над траншеями, давила гитлеровцев в дзотах. И в один голос с пехотинцами, поднявшись над башней танка, кричал «ура» комсомолец-танкист офицер Орлов.

В ту минуту во всю свою мощность работали огневые средства танка: пушка, спаренный с ней крупнокалиберный пулемет, безжалостно и метко косил врагов пулеметчик одессит Горошко.

Выбив немцев из первой и второй линий траншей, танк Орлова попал под сильный и перекрестный огонь врага. С флангов били немецкие пушки, с фронта шли в контратаку «тигры» и «фердинанды». Остановив машину за укрытием, Орлов сжег двух «тигров», подавил огонь противотанковой пушки. Уцелевшие вражеские танки попятились. И опять с криком «ура» поднялись в атаку советские пехотинцы. Их встретили немцы пулеметным огнем из двух дзотов, но танкисты Орлова выкурили фашистов из их нор. Развернув машину, они несколькими снарядами подняли оба дзота на воздух. Отвоевана у врага еще одна линия траншей. Горит подожженный Орловым немецкий бронетранспортер.

...Огнем объято поле битвы, и на этом поле, в глубине немецкой обо-роны, экипаж Орлова — один. Он ведет тяжелый неравный бой. Машина накренилась в противотанковый ров. Она неподвижна, на днище танка — вода. Немцы ведут по танку огонь с двух сторон. С трех сторон к нему приближаются вражеские автоматчики, гранатометчики. В бортовой броне танка много пробоин. Но жив экипаж. Живы люди, которые решили драться насмерть, до последней капли крови. И непрестанно вращается башня машины, бьет пушка, бьет спаренный с ней пулемет.

...Осталось три снаряда, на исходе запас патронов. Прошло еще 5—10 минут... Выпущен последний снаряд, пусты пулеметные ленты. И люди-герои последний раз в жизни жмут друг другу руки.

Они сражались, не щадя жизни, честно выполнив свой долг перед Ро-диной.