Здравствуйте, дорогая редакция «Комсомольской правды», это пишет вам рабочий из г. Горького. Я работаю на машиностроительном заводе формовщиком. Родился я в Смоленской области Сафоновском районе. У меня есть двоюродная сестра, то есть сестра моей мамы, вот у нее есть дочь Галя или Светлана, точно никак не вспомню.

Мне тогда было 7 лет, еще был брат Коля, он был в детдоме в Бедно-демьяновске, это недалеко от Пензы. Шла война, кажется, первый год.

Немного вспоминаю, что немцы к нам вступили в начале осени, а в начале лета мы как-то раз сидели дома, мама, я и брат. И вот сидели мы вчетвером дома, как сейчас помню, и пришла к нам какая-то тетя, наверное, мама ее знала. Пришла и тихо говорит, хотите видеть своего отца, вот прочтите и все поймете. Какая была радость! Но восторгаться и радоваться нельзя было, потому что в соседней квартире были фашисты и могли нагрянуть в любую минуту. И так было и радостно и нерадостно, все кругом было разрушено, кругом шныряли зеленые мундиры с завернутыми до самых локтей рукавами.

Вот стемнело, и мама привела папу. Так папа сидел день, два, скрывался от местных полицаев, потому что они всех и все знали. А потом мы уехали в деревню Леоново. Отец ушел в лес, а мы остались вчетвером у двух папиных сестер. Потом немцы стали отступать. Я как раз вышел на улицу и увидел, что немцы собирают людей с другого конца деревни и гонят. Собрали нас в один овраг напротив мельницы, и мы там стояли целый день. А дело было в феврале. Потом нас вечером повели к летней постройке, шалашу, и оставили всех женщин и детей на всю ночь. А наутро нас всех подняли и повели на расстрел. Мы, конечно, сначала не знали, нам сказали, что отведут в другую деревню.

Сначала вели нас правильно, но потом свернули с дороги и поставили нас на опушке леса в одну линейку. Напротив поставили два пулемета, две лошади, запряженные в сани, и на лошадях два пулемета. А потом приехал их офицер, что-то сказал, и четверо немцев стали брать людей кучками, человек по двадцать, отводить в сторону и расстреливать.

Когда очередь дошла до нас, я стоял вместе с мамой и сестрой, а маленького братика мама держала на руках. Потом я услышал, как начали стрелять, и упал без сознания. Когда очнулся, немцев уже не было. Нас тогда встало семь человек, две женщины, девочка, мальчик, девушка лет двадцати, я и мой брат двоюродный.

Мы все встали и пошли в лес подальше от этого места. Сели мы с братом под елку на кучу хвороста и уснули, а те пять человек под другим деревом. Когда я проснулся, то этих пяти человек уже не было. Но мы заблудились в лесу и вышли лишь на седьмые сутки, не шли, а ползли, и я обморозил себе руки.

И как раз вышли на ту деревню, что была рядом, ту, в которую нас хотели вести немцы. Все подробности в письме не опишешь. Это все происходило в Смоленской области Сафоновского района. Сначала мы жили в самом районе, потом надоели облавы и ночные вылазки, и мы уехали в деревню Леоново Смоленской области этого района. Сначала здесь не было немцев, а потом и сюда добрались. И вот, когда ночью отец был дома, пришли двое, собрали вещи и увели отца. До сих пор о нем ничего не известно.

А потом через какое-то время начали отступать и расстреляли всех. Осталось нас семь человек от всей деревни. Когда мы добрались на шестые или седьмые сутки, мы ничего не помнили, переночевали у одной женщины. Утром эта женщина дала нам по мешку, и мы стали ходить по домам. И тут тоже были немцы, но только в зеленых мундирах, а те, что расстреливали нас, были в черных, СС, каратели...