Была поздняя осень 1943 года. Наши войска подходили к Днепру. По ту сторону реки четко вырисовывались в прозрачном и холодном осеннем небе контуры Киева, из которого два года тому назад уходил на войну Павлов. Теперь слава о нем, герое Сталинграда, дошла и сюда, в части Первого Украинского фронта, которые вышибали фашистов из Киева.

В эти дни одному из подразделений, которое под бомбежкой наводило мост через Днепр, присвоили имя сержанта Павлова. Бойцы Павловского подразделения прямо с марша подошли к берегу, где начинали возводить мост.

Старший лейтенант, став в голове отряда, повернувшись лицом к бойцам, говорил:

— Выполнишь норму — значит обеспечишь дорогу снарядам и танкам, значит поможешь разбить врага своим товарищам на Правобережье. Мы будем возводить мост совсем близко от гитлеровцев. Но сержант Павлов стоял насмерть в Сталинграде в четырнадцати шагах от врага...

Хорошо говорил старший лейтенант — заместитель командира по политчасти. Чувствовалось, что каждое его слово доходит до бойцов, волнует их.

Ветер раскачивал плакат, который открывал дорогу на мост:

Хочешь врага разбить на Днепре,
Задание свое выполняй вдвойне и втройне.

Старший лейтенант, перекрывая шум ветра, говорил, обращаясь к бойцам:

— Наш участок — забивка свай. Это основа моста. Вот наше задание, — он назвал цифры. — Если не справимся, не будет моста, не будет победы на правом берегу Днепра. Но мы справимся. Что бы ни было, наше подразделение норму выполнит вдвойне, — он снова передохнул, набирая воздух: на резком ветру говорить было трудно. — Коммунисты, ко мне!

Человек двадцать вышло из рядов, построившись на мостках перед лейтенантом.

— Значит, так, товарищи, — сказал лейтенант. — Вы станете на самые трудные участки. И что бы ни было, наш участок борется за две нормы и выполнит две. Так я говорю?

— Нет, не так!

Это сказал Кабанов.

Командир железнодорожных войск Кабанов вбежал на мостки и стал перед красноармейцами. Первого стоящего рядом со старшим лейтенантом он спросил:

— Вы коммунист?

— Коммунист.

— А кто такой коммунист?

Красноармеец молчал.



По рядам прошелся шепот.

Кабанов поднял руку:

— Я скажу, товарищи. Коммунист — это человек, которого все касается. Ваш участок будет выполнять две нормы, а соседний отстанет — это касается коммуниста. Забивка свай пойдет хорошо, а настилка моста плохо — это касается коммуниста. Коммунист отвечает не только за свой участок. Его все касается... Ясно? Разведите людей по участкам, — приказал Кабанов старшему лейтенанту...

А Павлов не знал о том, что в тех местах, где он получал боевое крещение, теперь одерживало победу за победой подразделение его имени. На берегу Днепра красноармейцы снимали красно-белые плакаты, которые напоминали строителям о том, что до срока сдачи моста осталось десять часов, шесть часов, два часа, час. И наконец, высоко над первым пролетом моста прикрепили широкое полотнище:

Отчизна дорогая!
Мы победили в трудовом бою,
Днепровский мост — дорога фронтовая —
С сего числа находится в строю...

В это время один из солдат подразделения имени сержанта Павлова прикреплял на Днепре последний мостовой брус. Вот он, взмахнув молотком, забил в шпалу последний костыль...

О взятии советскими войсками Киева Павлов услышал по радио.

После Сталинграда гитлеровцев теснили на всех фронтах. И здесь, под Киевом, фашисты бежали, зная о разгроме под Сталинградом войск фюрера.

Павловское подразделение войск Украинского фронта восстановило уже железную дорогу до Фастова и железнодорожную линию на Коростель.

По мосту, который строило подразделение имени сержанта Павлова, шли наши эшелоны с тяжелыми танками и орудиями такой величины, что ствол их переползал с платформы на платформу. И снова танки, и снова орудия.

А давно ли гарнизон Дома Павлова в Сталинграде слышал, как гитлеровцы кричали в рупор:

«Рус, сдавайся! Рус нет танк, рус нет бомб. Переходи немецкий сторона!»

На эти выкрики Павлов отвечал тогда очередью из пулемета. А теперь подразделение имени сержанта Павлова снимало чехлы с огромных орудий на железнодорожных платформах перед городом Житомиром. «Что, Гитлер, выдохлась Красная Армия?» — было выведено белым по черному на стволе первого орудия...

До конца войны осталось уже куда меньше половины, но и за этот небольшой срок Павлов еще четырежды проявил геройство и отвагу. И его наградили двумя орденами Красной Звезды и двумя медалями «За отвагу».

Но это было уже в новых частях. Сталинградскую же награду Павлову вручить не могли: в горячке войны затерялся след храброго сержанта — коменданта дома на Пензенской. Как уже говорилось, после разгрома фашистов в Сталинграде Павлов был ранен, лежал в госпитале. Будь он чуть менее скромным, расскажи он, где и как воевал, тогда его товарищи по госпиталю узнали бы, что он и есть тот самый знаменитый Яков Павлов, о котором столько пишут в газетах и передают по радио. Но дело в том, что самые смелые люди бывают и самыми скромными. Таким был и Яков Федотович Павлов. По своей солдатской скромности он не рассказывал товарищам о своем подвиге и Звезда Героя не была ему вручена.

А война подходила к концу.

В последние месяцы боев Яков Федотович догнал свою армию, в составе которой воевал на Волге. Теперь эта армия подходила к Берлину.

<< Назад

Вперёд >>