Пошел снег. Звонко тикала капель. Солнце купалось во всех лужах. И первые клейкие листочки появились на деревьях. Весна!

Весна 1945 года была особенно радостной. По Волге опять поплыли пассажирские теплоходы, сновали белокрылые яхты, юркие катера.

Елена Крылова повела Светлану к высокому обрыву, и как же ей радостно было, когда девочка сказала:

— Ой, как красиво!

Многим радовала Елену Крылову Светлана, которая долгое время была ко всему безразлична. А теперь вот Света впервые в жизни закапризничала, когда в дождь ей надевали боты.

— Не хочу, не хочу, совсем не хочу! Они тяжелые, противные ботищи!

Елена застегнула ей боты.

— Ну вот и надели. Ой, как страшно! Сейчас целая лужа натечет из твоих глаз. Как же без бот по луже?

И Света засмеялась, а Крылова подумала: «Как хорошо». Ведь Света почти не смеялась, у нее не было настроения — хорошего или плохого, а просто Света всегда была одинаково мрачной и озабоченной...

Солдаты, с которыми Светлана провела два месяца в одной землянке, подходили уже к Берлину. На снарядных стаканах они писали белой краской: «В Берлин», «Лично Гитлеру», «По рейхстагу».

И хотя и приближался последний день войны, воевать было так же тяжело. Когда в Берлине шли уличные бои, стволы наших пулеметов, винтовок и автоматов до того накалялись, что до них нельзя было дотронуться.

Иван Птаха зигзагами бежал к рейхстагу, чтобы водрузить на нем наше Красное знамя. Знамя было у него под гимнастеркой на груди. Осколки снарядов и пули обдавали Птаху пылью и мелкими камешками. Солдат ложился, вскакивал, делал короткую перебежку и снова падал на асфальт. Его ранило шагах в десяти от рейхстага. Полоснуло по ноге.

Птаху перевязывала девушка-санинструктор, у которой голова была забинтована так, что виднелись только глаза и губы. Раненого солдата она прислонила к стене, опустившись на колени у его перебитой ноги.

— Смотри, что, черти, понаписали, — показала она Птахе на стенку. И прочитала, переводя с немецкого на русский: — «Берлин останется немецким».

— Эгеж! — сказал Птаха — Немецким он останется, а только фашистским — никогда.

Рейхстаг горел. А к самой его вершине взбирались советские бойцы. И у них, так же как у Ивана Птахи, было на груди наше Знамя Победы. Они слышали противный свист пуль и осколков, их обдавало пылью, которую высекали из камня кусочки металла, несущие смерть. Но в эти последние минуты войны наши бойцы думали не о смерти, а о мирной жизни, которая должна была начаться сегодня, в эти часы, в эти минуты.

По ребрам горящего здания солдаты взбирались все выше и выше. Пули цокали по куполу рейхстага. Дым ест глаза. Пламя полыхает внизу, жаром обдает ноги. Шатаются балки. Внизу, как кратер вулкана, — горящее здание. И вот площадка. Здесь водружают знамя. И наше алое знамя — Знамя Победы — реет над горящим рейхстагом. Победа!

<< Назад

Вперёд >>