И в это время со стороны фашистов высоко в небо взвилась яркая белая ракета. Она повисла в воздухе будто фонарь. Да, эту ракету так и называют — фонарь. Выброшенная вверх или сброшенная с самолета, ракета раскрывает маленький парашютик и, медленно опускаясь на нем, освещает землю белым, мертвенным светом минуту, а то и больше.

На этот раз ракета фашистов ярко осветила площадь, и стало отчетливо видно, что на земле ничком лежит женщина, закрыв собой ребенка. А вокруг, освещенные, словно театральные декорации, высились огромные изломы обрушившихся домов, крыши, вздыбленные к черному небу, опрокинутые танки — и совсем неестественная среди всего этого стоит на площади маленькая елочка.

Женщину на земле было хорошо видно: в подвалах разрушенных домов, в траншеях, в воронках, превращенных в огневые точки, — отовсюду следили за ней. Но следили по-разному. Наши — со страхом за ее жизнь. А фашисты...

Полковник Кубанов услышал, как под кителем стучит его сердце. На руке полковника тикали часы, отсчитывая секунды, и ему казалось, что тикают они слишком медленно.

Тишина прорвалась сразу. Затарахтели, точно залаяли, пулеметы и автоматы гитлеровцев. Захлопали минометы. Черное небо прострочили яркие трассирующие пули. Потом светящееся многоточие опустилось к земле. Фашисты стреляли по женщине и ребенку... Погас фонарь, почернела площадь. Можно было подумать, что сразу сбросили черный, непроницаемый для глаз занавес.

Яркая ракета ослепила всех. Этими минутами решил воспользоваться полковник Кубанов. Он обратился к солдатам:

— Кто попытается спасти женщину и ребенка? — Говоря так, полковник думал: «Кто не побоится смерти?»

Вперед вышло несколько солдат.

— Много, — сказал полковник. — Нужны двое... Этих двух Кубанов отобрал сам: солдата Ивана Птаху и санинструктора Елену Крылову.

Птаху на командном пункте называли Эгеж. Это было его любимое словечко. «Птаха, ты был там?» — спрашивали его товарищи, подразумевая трудный ночной поиск. «Эгеж», — отвечал Птаха, штопая маленькие дырочки на плащ-палатке. «Осколки?» — показывали друзья Птахи на дырочки. «Эгеж, зацепили». — «А фашиста видел?» — «Эгеж». — «Близко?» — «Та я его привел. Допрашуют».

Ходила в разведку и Елена Крылова. Она была хмурая — лицо в глубоких морщинах, как в складках. Волосы коротко подстрижены — их не видно под шапкой-ушанкой, — наполовину седые, как у пожилой женщины. Но глаза молодые, ясные, светлые. И была-то Елена нестарой — только года за два до войны окончила школу, замуж вышла, а вот уж вдова, и ребенок погиб. Смелости Елены Крыловой мог позавидовать любой боец. Пулям она не кланялась. А если кого-нибудь зацепит пулей или осколком, Елена подползет и быстро, аккуратно перевяжет да еще научит, как дальше вести себя, чтобы не потерять много крови, сохранить силы, добраться к своим.

Елена Крылова и Иван Птаха не раз выносили с поля боя тяжело раненных бойцов.

<< Назад

Вперёд >>