Напротив дома, который защищал Павлов, ближе к реке, был командный пункт полковника Кубанова, тоже расположенный в подвале разрушенного дома. Командный пункт этот был на самой передовой линии фронта. Только площадь отделяла его от фашистов. До войны здесь был сквер, росли маленькие, привезенные с севера голубые елочки. В летнее время в самом центре сквера была площадка для малышей, зимой — снежная гора, с которой ребята скатывались на санках.

Теперь всю площадь изрыли снаряды и бомбы. Каким-то чудом уцелела одна маленькая елочка. Солдаты полковника Кубанова знали, сколько веток на этом дереве, — так внимательно следили они за площадью. Каждый квадратный метр земли на этой площади был на прицеле. Достаточно было заметить, что кто-то появился на площади — скажем, в квадрате семь, — отдавалась команда: «Квадрат семь — огонь!»

И пули ложились точно в том месте, где был обнаружен враг. Ничто живое — ни воробей, ни мышь — не могло появиться здесь незамеченным.

Однажды вечером наблюдающий из командного пункта увидел на площади движущееся темное пятно. Что это? Неужели через площадь ползет человек? Это казалось невероятным. Ведь площадь минирована, и в любой момент человек может взлететь на воздух. К тому же она простреливалась с двух сторон, и в любой момент может быть открыт огонь — прицельный, точный, прямой наводкой, в упор.

Наблюдающий чуть прищурился, приблизил глаза к стеклам бинокля. Сомнений не было: по площади полз человек да еще тащил что-то, прикрывая своим телом.

— Человек на площади! — пронеслось по командному пункту.

Солдаты приготовили минометы, пригнулись к пулеметам, взяли в руки гранаты. Вот-вот должна была прозвучать команда: «Огонь!»

«Кто ползет? — думал Кубанов, немолодой уже человек с белыми висками и усталым лицом. — Кто? Враг или друг? Надо решать. Тут и секунда промедления может стоить жизни...»

А через площадь ползла женщина, толкая перед собой по земле ребенка, прикрывая его своим телом. Вокруг было темно и тихо. Но эта темнота и эта тишина были неверными, ненадежными. Скрытые глаза следили за женщиной, и, может быть, кто-то уже целился в нее, ждал только, чтобы она подползла поближе. И тогда...

А женщина ползла и, может быть, думала так: «Наши по мне стрелять не будут. А если меня увидят фашисты, увидят они, что ползет женщина с ребенком. И может быть, они пожалеют ребенка...»

Женщина ползла медленно, прикрывая собой девочку, как, бывало, раньше прикрывала ее одеялом от холода.

<< Назад

Вперёд >>