Я находился в рядах Советской Армии ровно 7 лет, из них почти че-тыре на фронтах Великой Отечественной войны (с 22 июня 1941 года по 13 мая 1945 года). В то время, когда весь мир уже праздновал победу над германским фашизмом, наша воинская часть в составе 4-го Украинского фронта еще преследовала отступившие отборные эсэсовские соединения, отказавшиеся капитулировать. Для нас война окончилась лишь 13 мая.

Война застала меня на действительной военной службе, срок которой истекал 1 сентября 1941 года. Первый день боя был успешным для меха-низированного корпуса, в который входил наш отдельный батальон связи. Никогда я не думал, что можно отступать после победы. Но так оказалось в действительности. Общая неблагоприятная обстановка на всем советско-германском фронте не могла быть исправленной успешными действиями отдельных дивизий и корпусов. Вместе со всеми нашими воинам я испытал тяжелую горечь отступления в 1941 году. И снова это же повторилось ровно через год, когда нашу дивизию, едва сформированную и укомплектованную лишь наполовину, бросили в бой на реке Сал у села Малая Мартыновка, чтобы задержать противника, прорвавшегося из района Харькова в июле 1942 года. Мы дрались в тех самых местах, где в 1919 году в Гражданской войне геройски сражались буденовцы против белых казаков. Наша дивизия на четыре дня сковала силы противника. Однако потери оказались таковы, что удержать фронт было нечем. Из нашего истребительного противо-танкового дивизиона в строю осталось лишь 19 человек. На всю дивизию уцелела одна 76-миллиметровая пушка. Несмотря на все это, несмотря на то, что в стрелковых полках оставалось по 150—160 человек, мы отходили в полном порядке, днем вели бои, а ночью совершали 40-километровые пешие переходы.

Дивизию возглавлял опытный офицер полковник Зубков. Среди бой-цов и командиров подавляющее большинство составляли обстрелянные, бывалые солдаты, закаленные и дисциплинированные.

Мы встали в оборону в районе Сарпинских озер, в калмыцких степях, южнее Сталинграда. Фронт растянулся на многие километры. Наш дивизион, в котором оставалось всего два противотанковых ружья, несколько автоматов и винтовок, расположился тонкой цепочкой, заняв по фронту метров 300. Ни один грамотный в военном отношении человек не поверит, что можно серьезно держать оборону на таком участке с подобными силами. Но это было так. По два бойца располагались в окопах, на расстоянии 50—60 метров группа от группы.

Нейтральная зона была большой. В селе Садовом, находившемся на-против нас и занятом противником, немецких частей не было. Там находи-лись румыны. Это, видимо, и было причиной того, что противник особой активности не проявлял. Изредка велась минометная стрельба по нашим позициям. А ночью бешено строчили трассирующими пулями вражеские автоматчики, успокаивая свои нервы на случай наших вылазок. Зато разведка действовала неустанно. Противник, видимо, не знал, насколько слабы наши силы на этом участке. Но основной причиной такого положения было то, что враг направил свой главный удар на Сталинград, на героическую 62-ю армию. Нашу же, левофланговую 51-ю, занимавшую полупустыню, особенно не беспокоил.

По ночам полыхало небо на севере. То горела неустанно сражавшаяся крепость на Волге. Желая нагнать на нее страху, фашисты поджигали степь, и временами казалось, что стена огня движется на наши рубежи. Однако сунуться в район широких Сарпинских озер, протянувшихся цепью с севера на юг на многие километры, враги не рисковали.

В конце сентября, получив подкрепление людьми и артиллерией, наша дивизия предприняла разведку боем. Противник был выбит из Садовой. При этом был разгромлен румынский полк полного состава, захвачены большие трофеи — орудия, пулеметы, склады с продовольствием. Об этом сообщало Совинформбюро.

Успех значительно ободрил наши войска, показал воочию, что можно побеждать, даже находясь в общих неблагоприятных условиях.

Особенно встревожились хозяева своих вассалов — гитлеровцы. Они завернули шедшие на Сталинград танковые подразделения (до 70 танков) и вынудили нашу дивизию отойти на исходные рубежи.

Тогда командование 51-й армии ввело в бой несколько прославленных штурмовиков Ил-2, и славные советские летчики на этих боевых машинах остановили и сорвали немецкую танковую атаку. 14 сожженных фашистских танков осталось на поле сражения. 4 октября активные боевые действия на нашем участке прекратились. В сводках снова появились слова: «Юго-западнее Сталинграда ничего существенного не произошло».

Дивизионные газеты мы получали регулярно. Читали безрадостные со-общения, и казалось, не будет конца солдатской печали. Везде были одни неудачи. Враг далеко проник на Кавказ, вышел к Волге, занимал централь-ные русские города Орел, Курск, Брянск, Воронеж. Казалось, нигде нет просвета в безрадостном мраке. И вдруг точно яркая молния сверкнула на темном небе, покрытом грозовыми тучами. В середине ноября газеты со-общили о победе советских войск на Кавказе. Были освобождены от врага города Моздок, Малгобек и много других населенных пунктов. Противник понес серьезные потери. Советские войска перешли в наступление. Нашей радости не было границ. Бойцы делились впечатлениями и говорили: «Дело за нами. Чего мешкает начальство? Бить, так сразу на всех фронтах!»

Чувства солдат можно хорошо понять. У многих на оккупированной территории остались самые близкие родственники — отцы, матери, братья, сестры, жены, дети. Каждый из нас болел душой за своих и готов был на крыльях лететь вперед, только бы узнать, живы ли они, не растерзаны ли гитлеровскими варварами, не угнаны ли в фашистскую неволю.

Во второй половине ноября армия получила новое обмундирование. Все сбросили износившееся, истрепанное в боях и походах старье, при-нарядились и приняли праздничный, молодцеватый вид. Среди войск разнеслась весть о готовящемся наступлении. Прибыли пополнения, мате-риальная часть, орудия. Вскоре весть подтвердилась. Всем были розданы листовки с воззванием политуправления Сталинградского фронта. В них говорилось: «Боевые друзья! Настал час грозной и справедливой расплаты с подлым врагом».

На рассвете 20 ноября 1942 года мощный грохот нашей артиллерии потряс калмыцкие степи. Стеной встали разрывы у села Садового. Задрожала земля от невиданной артиллерийской подготовки. Части нашей дивизии подготовились к броску вперед. А затем пошли в решительное наступление. В тот день был навсегда прорван фронт врага. В прорыв устремились танковые и механизированные корпуса, переправившиеся с левого берега Волги. Мы смотрели на проходившую дни и ночи лавину советской техники и дивились, почему она раньше не пришла к нам на помощь, почему так долго столько мощных танков и самоходок находилось за Волгой в то время, когда здесь пехотинцы не имели даже вволю патронов, а артиллеристы — снарядов. Наш комдив, ныне покойный полковник Макарчук, сменивший Зубкова, возмущался тем, что его дивизию, прорвавшую фронт, отвели во второй эшелон.

В то же время мы были горды тем, что страна выставила такую могучую силу, что, оказывается, у нас есть чем воевать и не пустыми оказались слова: «Будет и на нашей улице праздник». А танки все шли и шли, обгоняя нас, и казалось, им не будет конца.

23 ноября мы прочитали в газетах скромное и осторожное сообщение: «Успешное наступление наших войск в районе Сталинграда». В те дни никто из нас не предполагал, что мы являемся участниками событий, которые войдут в мировую историю. Мы считали себя просто рядовыми бойцами обычного участка, каких много на огромном фронте. Наше наступление значительно облегчило положение бойцов, сражавшихся на улицах Ста-линграда, вселило в них дух победы.

День 20 ноября 1942 года самый памятный мне.

Когда два года спустя мы победно наступали в Польше, а затем в Чехословакии, наши западные друзья смотрели на медали «За оборону Сталинграда», восхищенно, с удивлением спрашивали: «Неужели вы от-туда?» — и не раз случалось, поднимали на руки и качали советских воинов, имевших эту медаль.

После войны я служил в Советской Армии еще полтора года и затем вернулся к своей гражданской профессии учителя физики.

Еще в 1938 году я окончил физико-математический факультет Ор-ловского педагогического института и до сентября 1939 года работал на селе учителем Глазуновской средней школы нашей области.