В июле 1942 года по маршруту Краснодар—Сталинград на предельной скорости шли боевые эшелоны курсантов военных училищ; с задачей — прибыть в установленный срок к месту боевого назначения, где встать в оборону и остановить бешено рвущегося врага к берегам Волги до подхода главных сил войсковых соединений Советской Армии.

Одновременно в район боевых действий прибыли курсанты Винницкого стрелково-пулеметного училища. Выгрузившись из вагонов, они проделали марш по степи и заняли оборону: справа — лесопитомник Тингутинского лесничества; слева — совхоз «Приволжский», балка Каменная.

Начались ожесточенные бои в выжженной огнем и солнцем степи.

Боевые порядки подразделений подвергались бомбовым ударам с воздуха, а также методическому обстрелу артминометным огнем противника. Враг изощрялся в своих действиях, сбрасывал с самолетов различные металлические предметы, детали тракторов, автомашин, бочки из-под го-рючего; все это со свистом и воем летело к земле, на головы обороняющих огневые рубежи.

Однажды ранним утром перед фронтом нашей обороны донесся подозрительный шум моторов, лязг и скрежет гусениц. А затем на горизонте появились еле видимые силуэты танков, которые двигались в сторону левого фланга наших огневых позиций, к переднему краю линии обороны. На наблюдательных пунктах батальонов уточняли, определяли намерения противника, а колонны тем временем все шли и шли, поднимая клубы пыли и дыма, который закрывал видимость движущихся машин и их количество.

Были паузы — движение прерывалось, колонны скрывались за горизонтом, а через некоторое время вновь появлялись, двигаясь тем же маршрутом.

Разведчики, высланные для уточнения замыслов и маневра противника, обнаружили, что за танками и машинами движутся прикрепленные тросами деревянные макеты танков. Отдельные группы машин движутся одним и тем же маршрутом по нескольку раз. Противник этим маневром хотел создать видимость о сосредоточении крупных механизированных сил и нанесении здесь главного удара по нашей обороне. В этот день ему удалось сосредоточить склад боеприпасов перед участком нашей обороны.

Артиллеристы решили огневым налетом взорвать его, послышались команды на открытие огня; поверх голов наших подразделений со свистом и шелестом летели тяжелые снаряды. Затем, рассекая воздух, проносятся реактивные снаряды, оставляя огненный след по своей траектории полета. Это были залпы гвардейских минометных подразделений. Новое оружие здесь было применено впервые. Мы беспредельно радовались тому, что в тяжелых условиях боя появилось грозное оружие («катюши»).

Цель накрыта, раздались глухие взрывы, к небу взметнулся столб черно-желтого дыма, когда он рассеялся, осела пыль, на месте склада боеприпасов бушевало пламя пожара, продолжали рваться боеприпасы, озаряя степь цветными огнями от разрыва трассирующих патронов и снарядов. Оставшиеся в живых фашистские солдаты метались по полю, ища укрытий.

Во второй половине августа из направления Плодовитое противник подтянул живую силу и технику, сосредоточив здесь тройное превосходство, и повел наступление на соседа слева (38-я гв. сд), ценой больших потерь ему удалось сделать прорыв в обороне, и в образовавшуюся брешь он ввел танки, самоходную артиллерию и пехоту. Содрогалась земля от взрывов бомб и снарядов, стояла сплошная завеса огня и дыма, грохот и шум канонады не умолкали. За огневым валом шла техника, за которой двигались цепи пехоты противника.

Над соседями слева нависла смертельная опасность. Распоряжением штаба 57-й армии произведена была контратака. Из траншей поднимались отделения, взводы и роты. Возглавлял контратаку майор Дмитриев. Удар был нанесен в направлении фланга наступающих цепей противника, их под-держивали огневые группы минометных и пулеметных подразделений.

Внезапное появление контратакующих подразделений и огневой налет заставили противника прекратить начавшееся успешное наступление на подразделение соседа слева; последний, используя это замешательство, отошел на новый рубеж.

Противник решил рассчитаться за дерзкую контратаку, за срыв спланированного им боя. С направления МТФ-1 ввел новые свежие резервы. Огнем и атаками в течение дня пытался уничтожить контратакующие части. К вечеру бой стал затихать. Тем временем раненым оказывалась медицинская помощь. На плащ-палатке из-под огня был вынесен тяжелораненый майор Дмитриев. Он лежал под прямыми палящими лучами солнца, терял сознание, ему была оказана первая помощь; придя в себя, он спросил: «Какова обстановка у соседа слева?» Получив положительный ответ, он только тогда согласился на эвакуацию в тыл. Из этого боя не вернулись и пропали без вести командир курсантской роты старший лейтенант Кравченко и два его командира взвода. И несколькими днями позже пропал без вести командир 2-го батальона капитан Носенко.

17 августа, около 8 часов утра, противник 13 танками при сопровождении самоходных артустановок атаковал левый фланг обороны 2-го эшелона (командир батальона капитан Марголин). Полковая батарея 76-миллиметровых орудий открыла огонь прямой наводкой по танкам, которые пытались несколько раз подойти к переднему краю. Но каждый раз артиллеристы наносили им тяжелый урон. Противник вызвал авиацию, открыл артиллерийский и минометный огонь. Орудийным расчетам нанесен был тяжелый урон. Чудом остался в живых командир батареи лейтенант Лихопек, он пришел на командный пункт, доложил: «Задача выполнена, танки не прошли», больше он сказать ничего не смог. На глазах появились слезы.

Полный день вели бои 1-й и 2-й батальоны с превосходящими силами противника, который вводил все новые и новые резервы и считал, что будет покончено с обороняющимися в один день, но просчитался. В этом бою бесстрашно вели себя командиры и курсанты.

Лейтенант Покровский — командир пулеметного взвода, когда из строя выходили расчеты, он ложился за пулемет и вел кинжальный уничтожающий огонь по цепям атакующего противника. Когда кончались патроны, он ложился и вел огонь из винтовки. В одной из атак он был смертельно ранен. Данную клятву перед Родиной по обороне участка выполнил с героическим мужеством.

Командир минометной роты ст. лейтенант Жуков, тяжело раненный в голову, не оставил поля боя и вместе со всем личным составом при выходе из боя был вторично ранен — смертельно.

К исходу дня противник вклинился в промежутки между 1-ми 2-м эшелонами, руководство и взаимодействие между ними было нарушено. В последнюю минуту состоялся разговор по телефону с заместителем командира 1-го батальона капитаном Исковичем, который сказал: «Про-тивник нас окружает, мы не оставим своих позиций, будем биться до по-следнего патрона, до последней гранаты». На этом связь с 1-м эшелоном прервалась.

Ночью группа курсантов из состава 1-го батальона прорвалась по боевым порядкам противника, вышла в район обороны 2-го эшелона и доложила следующую обстановку: был получен приказ по рации от вышестоящего штаба оставить оборону и выйти на рубеж — лесопитомник Тингутинского лесничества. Проверка приказа или подтверждение его было невозможным, передающая рация разбита.

Подразделения после полуночи оставили огневые позиции и к утру подходили к лесопитомнику, где были встречены огнем артиллерии, мино-метов и бомбежкой с воздуха. Выводил подразделения замкомбата капитан Искович, он был тяжело ранен в ногу, попросил посадить его на лошадь и одновременно продолжал руководить боем, был вторично ранен.

Командир роты курсантов ст. лейтенант Гладких с группой курсантов пошел в контратаку и, увлекшись ею, был схвачен противником в плен. На 3-й день, использовав огневой артналет частей со стороны станции Тингута, бежал из плена.

Старший лейтенант Козлов — бывший физрук батальона — выдержал поединок с двумя бронемашинами противника, которые на предельной скорости по степи преследовали его огнем и движением, но закаленный физически, смелый в действиях, вышел победителем, возвратился в свою часть, сообщив важные новые сведения о расположении противника.

18 августа на гребне высоты перед обороной 2-го эшелона появились два танка и бронемашина, двигались медленно, останавливались, открывали огонь по переднему краю нашей обороны. За ними в сомкнутом строю шли солдаты: фланговые вели огонь из автоматов в стороны, идущие в центре огонь вели вверх. Шествие замыкали две бронемашины. До переднего края доносился шум, крики и лающие команды офицеров. Мы уже различали одежду, оружие, блеск касок.

Начальник училища полковник Мельдер, находясь с нами в окопах, спокойно говорил по поводу психической атаки: «Это бывает у немцев, когда падает моральный дух у солдат на обычное наступление и атаки, они организуют — гонят штрафников в психическую атаку; посмотрим, что выйдет из этой затеи. Огня без приказа не открывать».

Нервы наряжены до предела, ждем, а сомкнутый строй солдат идет по высоте, как на строевом учении.

Вдруг напряженную тишину разрывают залпы наших орудий, снаряды проносятся со свистом, рассекая воздух, на гребне высоты поднимаются фонтаны земли. Уцелевшие фрицы бегут за обратный скат высоты. В голу-бые воздушные просторы медленно уходят рваные облака пыли и дыма.

В районе артналета становится светло. Все мы увидели стоящего че-ловека на гребне высоты, в типичной позе немецкого офицера, с широко расставленными ногами. Он сделал шаг, другой, третий, пошел быстрее, еще быстрее. Смотрим, бежит, рвет на себе мундир, хватается за голову, падает — возможно, лишился рассудка от психической атаки.

После проведенных боевых операций командный пункт перенесли на передний край обороны. Разведчики вернулись на старый командный пункт. Перед их взорами протянется широкая балка, по которой, прижавшись к одной стороне, проходит высохший ручей с впадинами и излучинами, в них сохранились вода и буйно растущий зеленый камыш. Сидящие на бруствере окопа, докуривая последнюю самокрутку, разведчики увидели, что по балке движется колонна пехоты, слева и справа идут парные дозоры с автоматами в руках.

Что делать? Противник почти рядом. Их было пять человек, бросились в камыши к одному из водоемов, замаскировались травой и осокой. Лежат, слышит каждый, как бьется сердце, малейший шорох, и они обнаружат себя, тогда смерть или позорный плен, слышна уже поступь тяжелого немецкого сапога. Мимо водоема проходит тропа, по ней идут парные дозорные, слышны ругательства: «Руссишвейн», потом круто повернули в сторону. На их пути движения оказался лежащий труп лошади. Колонна противника остановилась, солдаты расположились у затерявшегося в степной балке фруктового сада на отдых. Туда подъехала легковая бронемашина, в которой находился офицер. Он огляделся кругом, взял в руки карту, вышел в открытую дверцу машины, протер очки, сел на буфер машины, закурил сигарету и стал рассматривать карту. Шофер в это время открыл багажник машины, достал самодельное ведро, сделанное из резиновой камеры, и направился к водоему, где лежали в укрытии разведчики. Не спеша зачерпнул воды, ополоснул ведро. Грязную воду вылил в камыши, наполнил вторично и, чуть не наступив на ногу одному из разведчиков, ушел с водой к машине. Дрожь пробегала по телу. Разведчики боялись, как бы ни сдали нервы. Линия обороны 2-го эшелона проходила перед балкой на высоте, откуда и раздались длинные пулеметные очереди по противнику, располо-жившемуся на отдых. Послышались крики, поднялась паника, фрицы, как испуганное стадо животных, бежали по балке в ту сторону, откуда только что пришли. Разведчики в свою очередь открыли фланговый огонь по бес-порядочно бегущим фашистским солдатам.

После отвода подразделений 1-го эшелона с занимаемых ими огневых позиций противник увеличил мощность огневых налетов и стал проявлять большую активность танковых атак по переднему краю линии обороны 2 -го эшелона. Но, встречая сильное, организованное нападение всех видов противотанковых средств, танки возвращались потрепанными на исходные рубежи.

С самолетов разбрасывались специальные листовки-пропуска на пере-ход в плен, который рисовался гуманным обращением с русскими солдатами и офицерами, гарантировалось по окончании войны возвращение к семьям и родным. Была и угроза: если не сложите оружия, то завтра в 12.00 на вас будут пикировать самолеты-бомбардировщики. При этом предупреждение они делали с немецкой точностью. К вечеру бои затихали. Над центром нашей обороны появился бронированный самолет-разведчик. Пролетая по границам нашей обороны, выпускал дымовой шлейф, изображая подобие большой окружности, т. е. «вы окружены».

Обстановка на 19—20 августа 1942 года.

Связь с вышестоящим штабом и соседями подразделения курсантов не имели. Продовольствие кончилось, питались кониной. Тылы снабжения атакованы танками противника.

Полковник Мельдер (начальник училища) организовал группу из курсантов-добровольцев во главе с командиром, помощником начальника штаба по тылу и разведке Сычевым В.Г. с задачей проникнуть в район бази-рования тыловых органов снабжения, уточнить обстановку на возможность проведения боевой операции по освобождению тыловых подразделений.

Группа добровольцев с наступлением темного времени достигла района расположения тыловой группы снабжения. В балке обнаружили 18 повозок, груженных продовольствием и боеприпасами, невдалеке от них стоял на привязи конский состав. Колеса повозок заклепаны тормозными колодками. Большая часть солдат-ездовых прятались от противника в окопах и траншеях.

Охрану захваченных наших тылов осуществляли фрицы-танкисты. Вечером они напились русской горькой водки, играли на захваченном в нашем походном клубе баяне, пели песни. Стреляли из автоматов, ранили нашу девушку — заведующую библиотекой училища. Потом они закрылись в танках, наружу не выходили.

Группа добровольцев-разведчиков решила: бесшумно, с большой осто-рожностью сбить тормозные колодки с колес повозок, запрячь лошадей и увезти повозки на командный пункт обороны. В невероятно тяжелых условиях ездовые повозок и курсанты произвели в короткое время всю подготовительную работу, и по едва уловимым условным знакам одна за другой все повозки тронулись в путь по проложенному азимуту в направ-лении участка обороны. Куда и прибыли к утреннему рассвету.

Полковник Мельдер созвал совещание, на котором присутствовали комиссар майор Тюнтин, уполномоченный контрразведки СМЕРШ, за-меститель начальника училища подполковник Максутов и командиры батальонов, секретарь партбюро и секретарь комсомольской организации. Совещание решило: обороняемый участок стратегического значения в общей системе обороны на подступах к Сталинграду не имеет.

Полковник Мельдер отдал приказ: в ближайшие сутки ночью быть го-товыми на выход из окружения в направлении станции Тингута—разъезд 74 километр. Исходное положение: район командного пункта, сбор в 23.00, боевой порядок, движение ромбом — в центре орудия — тягачи, автомашины и повозки. Передовой отряд: взвод разведки — командир взвода капитан Гречушкин; автоматная рота — командир лейтенант Собанцев; отделение саперов, отделение химиков, отделение связи. Начальник передового отряда подполковник Максутов, заместитель — капитан Сычев.

В ночь с 22 на 23 августа приступили к выполнению приказа. Подразделения курсантов бесшумно оставили огневые позиции, построились на исходном положении для действия.

Ночь выдалась темной, в небе ярко светились звезды, наступила ти-шина, выстрелов не было, степь отдыхала от душного дневного зноя, от взрывов бомб и снарядов. Все представляли тишину загадкой со многими неизвестными. Главная задача — скрыть от противника истинную задачу на выход из окружения.

В 23 часа 10 минут ночную тишину разорвали взревевшие моторы тя-гачей арторудий, влился шум автомашин, стук колес, повозок и двуколок. Все разом двинулось вперед.

Передовой отряд быстрым шагом расчищает дорогу главным силам. Озадаченный противник расступался в стороны, бросал имущество, бежал с нашего пути...

Привели первого пленного в чине офицера, в звании «капитан», он был слегка опьяненным, мундир расстегнут, сбоку висело личное оружие. Го-сподин пленный просил выслушать его о стратегии и тактике, о передовой военной науке немецких теоретиков и что бой ведется не по правилам военного искусства. Господина пленного офицера предупредили, что он находится в плену и чтобы в такое горячее время прекратил полемику. Он на это нагло заявил: «Прошу следовать господ офицеров в плен, так угодно Гитлеру и Богу». А когда он стал кричать, не слушая предупреждений, был строго наказан.

Тем временем движение передового отряда не прекращалось. На 6-м километре, по выходе Из лощины, услышали: «Фаер, фаер (огонь)». Перед нами встала стена пулеметного, автоматного огня, взвод разведки резко повернул вправо и вышел из-под обстрела.

Вся тяжесть огня легла на автоматную роту, движение прекратилось. Начальник передового отряда подполковник Максутов, приподнявшись, подал команду на атаку траншеи, замелькали полусогнутые фигуры курсантов и командиров, на этот раз был открыт более мощный огонь с флангов, движение снова приостановилось. Подполковник Максутов был смертельно ранен. К нему рывком подскочил его сын лейтенант Максутов, который также был смертельно ранен. Мы поднимаемся вместе с лейте-нантом Сабанцевым, ведем на ходу огонь, и он вдруг падает, смертельно раненным. Умирая, он сказал: «Я исполнил свой долг, прощайте». В воздух взвиваются десятки ракет, повешены осветительные ракеты на парашютах. Стало светло, как днем. Перед нами зажжена степная трава, едкий дым потянулся в нашу сторону, застилая глаза, забираясь в дыхательные пути. Застучали пулеметные очереди, трассирующие пули проложили трассы огня, фронтального косоприцельного, кинжального, флангового и перекрестного, какой только существует в тактическом назначении.

На фоне освещенной ночи маячили отдельные фигуры фашистских солдат, кричащих: «Русь в плен, русь в плен». Огонь прижал нас к земле. Ползти некуда, разрывные пули ежеминутно рвутся у голов, рук и ног. Сколько прошло времени с момента огневого нападения противника, трудно сказать.

Вдруг небо прочерчивается трассами гвардейских реактивных сна-рядов, слышится залп за залпом рвущихся снарядов. Пулеметная трескотня прекратилась. Гвардейским дивизионам как будто кто-то подсказал, что решается судьба подразделений Советской Армии. Им спасибо за огонь.

Все оставшиеся в живых как один встали во весь рост и бросились на траншею противника, из которой велся губительный огонь. Мы кричали: «Бей вшивых арийцев, бей сволочей!» Врываемся в траншею, бежим по ней, противник бросает оружие и уходит в направлении лесопитомника Тингутинского лесничества. Группа передового отряда преследует его. Высокий ростом военфельдшер, не умеющий пользоваться оружием в стрельбе, наносил удары прикладом, которые настигали арийцев.

Остановились мы в кустарнике, исцарапав колючими ветками до крови руки и лица. Вдруг снова слышим «Русь в плен, русь в плен» и посвистывание. Стало ясно, что слишком увлеклись погоней за фрицами.

Один из нашей группы услышал разговор знакомых, недалеко был слышен стук колес повозок. Через некоторое время мы подошли к голове колонны главных сил. С места тронулась пулеметная повозка, наехав колесами на противотанковую мину. От взрыва она разбилась, и испуганные лошади бросились по заминированному полю. Вслед за ними прошел личный состав училища по минному полю без происшествий.

Противник открыл огонь из 6-ствольных минометов, но было поздно: все уже были в укрытиях за железной дорогой и в ее кюветах.

Утро 23 августа 1942 года.

Ясное, голубое небо. В воздухе движутся эскадрильи бомбардировщиков противника, груженные смертоносным грузом, который сбрасывали на город-герой. До нас доносились глухие взрывы бомб, были видны плывущие облака черного дыма пожарищ горевшего города на Волге.

Мы поклялись, что отстоим тебя, город-герой, и отомстим за твои страдания и муки. Эту клятву курсанты и командиры Винницкого училища выполнили.

В этот день 23 августа Винницкое пехотное училище вышло из подчинения 57-й армии и вошло в состав 64-й армии. Ведя ожесточенные бои на подступах к городу, личный состав училища проявил в боях мужество и отвагу, унаследованную от отцов и дедов по защите социалистической Родины еще в годы Гражданской войны. Армейская газета 57-й армии в августе отмечала удачные действия курсантов и командиров, прошедших в боях 25 километров по боевым порядкам противника, при выходе их из окружения.

Училище трижды производило выпуск командного состава непосред-ственно на передовых рубежах. В районах боевых действий, на станции Тунгутово, река Червленная, совхоз «Овощной», дом отдыха «Горная по-ляна», Елхи, балка Купоросная, проведены славные боевые операции по разгрому противника.

В январе 1943 года, действуя в составе 128-го стрелкового полка, про-изведенным ночным маневром разгромлена войсковая немецкая часть в овраге Мокром (носившая эмблему на руках и головных уборах — череп и скрещенные кости). Полк в числе первых ворвался на Рабоче-крестьянскую улицу, преодолев балку Царица, атаковал противника, находящегося в Театре музкомедии.

К 7 часам утра, действуя на улице Ленина, пленил штаб 51-го армейского корпуса и его командира генерала фон Зейдлица. Его в серебряной оправе кортик в качестве трофея отправлен в ставку Советской Армии. Генералу фон Зейдлицу мною вручен портсигар с табаком, на котором была надпись: «Сталинградский фронт. 1942 года». Портсигар сделан из материалов сбитого немецкого самолета Мэ-9.

Этот генерал вручил мне часы — карманный будильник, заявил при этом, что теперь будильник ему не нужен и будить его будут советские часовые.