Противотанковый артиллерийский расчет, которым я командовал в составе подразделения, был расположен на открытой огневой позиции, на южной окраине населенного пункта Пятницкое под Харьковом. Наводчик нашего орудия был убит в предыдущем бою, я исполнял и обязанности наводчика.

Нас было шестеро среди раскисшего от весенних дождей поля. Впереди проходила полевая дорога. По ней должны были пройти фашистские танки.

«На этом участке не пропустить ни одного вражеского танка, ни одного фашиста — такова задача», — сказал командир.
«Пока будет жив хоть один солдат — враг не пройдет», — решили мы. Я верил подчиненным — своим боевым друзьям — коммунистам и комсо-мольцам. Они были разных национальностей: русские, украинцы, казахи, башкиры и киргизы. Но всех нас объединяла одна цель — защита нашей любимой Родины. Сознание великого долга перед Отчизной придавало нам силы, вселяло в нас уверенность.

В нашем боевом коллективе все были коммунисты и комсомольцы. И каждый из нас понимал, какая ответственная задача поставлена перед нами. Мы знали, что в этом бою, возможно, придется не только пролить свою кровь, но и отдать самое дорогое, что есть у человека, — жизнь.

Никто не падал духом в критическую минуту, не смалодушничал.

Когда началась продолжительная бомбардировка наших позиций, мы укрылись в щели, оставив наблюдателя у орудия. Наше орудие, тщательно замаскированное, находилось на огневой позиции между домом с камышовой крышей и старой скирдой сена. От огня противника загорелись дом и сено, наше орудие находилось в дыму.

«Танки!» — раздался голос наблюдателя.

Воины быстро заняли свои боевые места у орудия. По дороге один за другим двигались фашистские танки с черной свастикой на броне, минуя наше орудие, в село Пятницкое.

«Три, четыре, пять... Девять», — сосчитали мы. За танками и на танках двигались автоматчики. «Главное — спокойствие, не теряться», — как бы мысленно приказал я себе. Фашистские танки и автоматчики все ближе, ближе...

«Подпустим — и по головному...»

...600, 400, 300 метров отделяли нас от вражеского головного танка. «О г о н ь !»

Танк горит, а мы продолжаем вести огонь из орудия по другим танкам, из автоматов и пулеметов — по автоматчикам. Один за другим были подбиты три фашистских танка, а остальные вражеские танки отступили назад задним ходом. Фашистские автоматчики, посаженные на танках, прятались за танками, в беспорядке бежали обратно и больше половины из них легли от наших пуль. Когда фашисты исчезли за высотой, мы сменили огневую позицию, замаскировали орудие, прекратили огонь и подготовились к отражению очередного натиска врага. Гитлеровцы не заставили себя долго ждать. Минут через 20—30 на нас пошли одиннадцать вражеских танков. Они теперь шли развернутым фронтом, открывая сильный огонь по населенному пункту. Но мы не открывали по ним зря огонь с дальних расстояний. Танки фашистов дальше прямо не могли идти на нас, так как перед нами на расстоянии 300—400 метров лежала болотистая местность плюс к этому весенняя распутица. Дальше они могли повернуть налево, на проселочную дорогу, идущую мимо нас в населенный пункт, подставляя для нашего орудия свой борт. Это вполне удовлетворяло нас. Они убедились, что около этого разваленного дома и сгоревшей скирды в селе «живых» никого нет. Но мы — боевой артиллерийский расчет 76-миллиметрового противотанкового орудия — ждали их близкого подхода, чтобы в упор расстрелять фашистов. Мы подпустили их на близкое расстояние и открыли по врагу неожиданный для него ураганный огонь. Подожгли еще два фашистских танка и три бронемашины. Но сами потеряли троих товарищей, а нас, оставшихся троих, опрокинуло и засыпало землей волной от вражеской бомбы.

Придя в себя, я и мои товарищи открыли огонь по вражеским танкам и автоматчикам. В нашем расчете было два ручных пулемета и у каждого автомат. Враг и на этот раз был вынужден отступить.

Но фашисты не успокоились. Вскоре противник еще дважды атаковывал нашу позицию, но мы стояли насмерть. На сей раз один наш товарищ был убит, мы, оставшиеся двое, были ранены. Причем мой товарищ был ранен тяжело, не мог подняться с места. Однако он, превозмогая боль, взялся за пулемет и продолжал уничтожать вражеских автоматчиков. Мне пришлось одному заряжать и стрелять из оружия в упор по наступающим танкам врага.

Нами были успешно отбиты все вражеские атаки.

В этой неравной схватке наш расчет уничтожил 8 вражеских танков, 6 бронемашин и десятки гитлеровцев.

В ожесточенной схватке с врагом мы вышли победителями, с честью выполнили боевую задачу, поставленную перед орудийным расчетом. Не отступили от своего огневого рубежа, не пропустили ни одного танка врага.

В этом неравном, тяжелом бою победили мужество, стойкость советского солдата, его высокая сознательность, дисциплинированность, чувство ответственности за защиту социалистического Отечества и умение боевого коллектива нашего орудийного расчета.

Перед нами стоял вопрос кто кого: или мы уничтожим врага и выполним боевую задачу с честью, или противник задавит нас и прорвет нашу оборону? Источником победы, мужества и стойкости нашего орудийного расчета, как всегда, была справедливая наша цель и задача с честью защищать и отстаивать независимость нашей Родины, завоевания Великой Октябрьской Социалистической революции.

Говоря об этом, я вспоминаю сейчас не только о радости победы.

В этом бою уцелел из всего расчета только я, командир и наводчик этого орудия. Четверо погибли, один был тяжело ранен. В сырую землю зарыли мы Ваню Гусева. До призыва он был киномехаником. Он больше всего любил до-ставлять людям радость. Рядом с ним похоронен Андрей Ходок, молчаливый украинец с золотыми руками. Он всегда что-нибудь мастерил.

Да ведь все из наших славных ребят и башкир Зайнудинов, и киргиз Белеков, и все солдаты, павшие в боях с немецко-фашистскими захватчиками, были рождены для счастья, для жизни. Ведь тогда было им всего по восемнадцать и двадцать один год.

Павший в бою Кадыркул Белеков родился в Киргизии, на высокогорном Тянь-Шане, в семье чабана. Он всегда рассказывал товарищам с величайшей любовью о Киргизии. Он мечтал вернуться обратно в свой родной Тогуз-Тороуский район и работать чабаном, но... ему не суждено было осуществить свою мечту.

Его смерть и смерть других боевых товарищей - ни с чем не сравнимая утрата. Но эти товарищи, как все павшие советские воины на фронтах Великой Отечественной войны в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, пали за Родину...

Никогда нельзя забыть о тех, кто ради мира на земле, ради свободы и сча-стья нашей социалистической Родины отдали самое дорогое — жизнь.