До какой гнусности докатился гауляй-тер! Пойти на такую подлую провокацию! На что он надеется? Кто вступит в его «союз»?

Борис Мерзликин взял со стола письмо, которое, рискуя жизнью, принесли в горком комсомола наши связные, и начал перечитывать его вслух.

Содержание документа встревожило нас не на шутку. В заигрывании Вильгельма Кубэ с молодежью таилась серьезная опасность. Письмо предупреждало, что создание СБМ рассчитано на политическое и моральное разложение советской молодежи в целях воспитания из нашей молодежи рабов гитлеровских захватчиков, колониального «пушечного» мяса и подготовки из среды молодежи кадров профессиональных шпионов, провокаторов и диверсантов — врагов Советской власти. Безусловно, мы твердо были уверены, что никакими посулами фашистскому выкормышу не удастся подчинить своему тлетворному влиянию наших юношей и девушек, заглушить высокие патриотические чувства советской молодежи. Но в «идеологической» обработке населения гитлеровцы не гнушались никакими средствами. Причем наиболее широко использовали немецко-фашистские захватчики такие методы «психологического» воздействия, как террор, пытки, подкуп, обман и шантаж. С этим нельзя было не считаться. Молодежь, особенно детей и подростков в возрасте от 10 до 14 лет, фашисты могли загнать в свой «союз» насильно. Два лагеря «союза» они уже успели открыть в районе города Минска. В Дроздах жили девушки, в Красное Урочище согнали юношей. Создавшаяся обстановка требовала от нас самых решительных и активных действий.

— Я думаю, начнем с листовок,— предложил Борис Мерзликин.— Расскажем молодежи правду, призовем к бойкоту «союза». Сорвем затею гауляйтера.

— Листовки — это не плохо,— согласился с ним Владимир Лебедев.— Но я предпочел бы с фашистскими «идеологами» говорить языком автомата. В момент дошло бы до сознания гитлеровцев.

Дело говорили ребята. После непродолжительной дискуссии план контрмероприятий горкома комсомола был утвержден. Сводились они прежде всего к тому, чтобы всеми доступными нам средствами разоблачать профашистскую сущность СБМ, раскрыть истинный облик его организаторов, задушить авантюру оккупантов в самом зародыше.

Понятно, что в этой борьбе наш горком не выступал в одиночку. Как только немцы объявили о создании «Саюза беларускай моладзi», в городе появились сотни листовок, плакатов, газет, призывающих всех комсомольцев, юношей и девушек Белоруссии дать достойный отпор проискам подлого врага. Центральный Комитет комсомола Белоруссии принял специальное решение о мерах борьбы комсомольских организаций против СБМ. В дружины «союза» были посланы надежные товарищи, которые проводили среди завербованных юношей и девушек разъяснительную работу. Агитаторы-комсомольцы поднимали молодежь на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.

«Юноши и девушки, братья и сестры!— читали жители Минска в листовке подпольного обкома комсомола.— Не вступайте в фашистскую организацию «Саюз беларускай моладзi». Везде и всюду вскрывайте гнусную фашистско-людоедскую сущность этой организации!.. На фашистскую провокацию ответим новой волной партизанского движения, ростом рядов народных мстителей. Все, как один, идите в партизанские отряды и активной борьбой приближайте час своего освобождения! »

— Узнаю почерк Валерия. Правильно пишет,— ознакомившись с листовкой, сказал Борис Мерзликин.— Молодежь услышит этот призыв.

Кличку «Валерий» носил в подполье инструктор ЦК комсомола Белоруссии Анатолий Юльянович Денисевич. Молодой, энергичный, он пришел в партизанскую зону вместе с отрядом имени Гастелло и в тылу врага сразу включился в работу по организации комсомольско-молодежного подполья. Анатолий Юльянович не раз участвовал в боях, пользовался у партизан и местного населения большим авторитетом. Впоследствии он стал секретарем Минского обкома ЛКСМБ. С Анатолием Юльяновичем наш горком комсомола держал самую тесную связь, получал через него все инструкции и директивы, поступающие непосредственно из Москвы. Узнав об учреждении гитлеровцами СБМ, Денисевич поставил перед комсомольскими подпольными группами, которые находились в Минске, задачу достать и принести в межрайцентр комсомола программу, устав, анкету и значок СБМ. Через несколько дней все это было у него на руках.

— Хитро задумали гитлеровцы,— изучив трофеи подпольщиков, задумался Денисевич.—«Саюз беларуекай моладзi»... СБМ... Какой же это союз белорусской молодежи? Это — смерть белорусской молодежи! Так и только так надо понимать фашистские СБМ.

Комсомольцы вплотную придвинулись к Денисевичу. Расшифровка букв СБМ очень точно раскрывала истинные цели фашистов.

— А вот и еще одно доказательство.— Анатолий Юльянович положил на ладонь значок СБМ, прищурился.— Видите, в ромбе кирка и лопата. Символы многозначительные. Киркой, значит, нас фашисты думают бить, а лопатой закапывать. Не выйдет!

Тут же, не откладывая дела на завтра, он набросал текст первой листовки и пошел к секретарю Минского подпольного межрайкома партии Ивану Павловичу Паромчику. Листовка была отпечатана в Червенской типографии, и комсомольцы-подпольщики быстро разнесли ее по Минску и области.

Немало листовок против СБМ распространили в Минске подпольные организации горкома комсомола. В одной из них мы писали:



«Молодежь Минска! Знайте, что всех, вступивших в этот «союз», гитлеровцы используют в своих кровавых целях. Многие из этого «союза» уже отправлены на каторгу в Германию, а оставшихся они заставляют с оружием в руках выступать против своих братьев и отцов.

Помните! Кто вступит в фашистскую организацию, тот уже никогда не вырвется из кровавых лап гитлеровцев, тот будет помогать немецким палачам истреблять белорусский народ.

Юноши и девушки! Саботируйте и срывайте всякие мероприятия немецких властей. Не вступайте в СБМ, разоблачайте подлых агентов фашистского «союза».

Берегите себя и не попадайтесь в кровавые лапы гитлеровцев, спасайтесь от угона в немецкое рабство.

Красная Армия железной поступью приближается к столице Белоруссии, сметая гитлеровскую нечисть и продажных немецких псов с родной земли.

Всеми силами помогайте своим братьям и отцам быстрее разгромить ненавистных оккупантов. Выводите из строя предприятия, взрывайте склады, уничтожайте фашистскую погань. Спасайте государственное и свое добро от разграбления немцами.

Вооружайтесь и уходите в партизанские отряды.

Смерть немецким оккупантам!»



Руководители «кiраутнiчага штаба» синели от бессильной ярости, видя, как гниет на корню и падает их недозрелый плод. Дружины «союза» распадались, словно карточные домики. Не помогали ни «задушевные» беседы с членами «союза», ни «тематические» вечера, ни бесплатное питание в юношеских казармах, ни журнал СБМ «Жыве Беларусь». Уже на третий номер журнала редакторы не могли набрать материала и вынуждены были прекратить его издание.

— Нет читателей,— оправдывался перед Шульцем Ганько.

Шульц холодно взглянул на «вождя» белорусской молодежи. Мясистый подбородок. Большие оттопыренные уши. Мутные, бегающие глаза. Горбатый нос, нависший над толстыми, всегда влажными губами. Налипшие на залысины волосы — вся фигура новоиспеченного «идеолога» и «шефа» «кiраутнiчага штаба», затянутая в новый мундир, с непропорционально развитой грудной клеткой и длинными вытянутыми по швам руками, вызывала у гитлеровского чиновника брезгливость и раздражение. «И этому кретину,— подумал Шульц,— мы доверили такое важное дело! С замашками и наклонностями Ганько нарядить бы его в балахон палача да пустить с топором и веревкой!» — Шульц даже поежился, представляя, как корчатся жертвы, попавшие в лапы этого идеолога от петли, плахи и газовой камеры. Но менять этого типа поздно, да и некем.

— Не хотят читать, заставьте смотреть молодежные киносеансы и слушать!— приказал Шульц.— Я не поставлю за вас и пфеннига, если вы с таким аппаратом агентов не переломаете души красных сопляков.

Ганько переступил с ноги на ногу. «Жирная свинья,— проклинал он в душе гитлеровца.— Сесть не пригласил, мерзавец. Переломать души... красные сопляки... Попробовал бы сам повозиться с этими сопляками. Кто бы кому еще нос утер». Однако вслух он поспешил заверить своего шефа, что лично займется разработкой более эффективных мероприятий по перевоспитанию молодежи.

—И обязательно подумайте о военной кинохронике,— посоветовал Шульц.— Пусть юнцы знают, какая могучая сила наша великая армия. Уверен, что это произведет на них впечатление.

В зал, где руководители СБМ ставили молодежный киносеанс, немцы загоняли всех, кто попадался на улице. В итоге зрителей набралось много. И вот погас свет, застрекотал киноаппарат. На экране замелькали кадры, отснятые гитлеровскими операторами в первые дни войны на фронте.

...Колонны военных грузовиков. Наверху — рядами — солдаты в стальных шлемах. Автоматические винтовки. Широкие, как ножи, штыки.

...В деревню врываются мотоциклисты. У каждого на груди автомат. Крупнокалиберный пулемет в коляске. Тра-та-та!.. Тра-та-та!.. Кровь... Стоны убитых и раненых.

...Танки! Десятки, сотни грозных стальных черепах движутся по пшеничному полю. Хищно скалятся жерла пушек. Огонь... Дым... Смерть...

И наглые, самодовольные лица офицеров...

И пьяные оргии...

И дикий разгул садистов...

И громче всего ликующий голос немецкого комментатора :

— Дранг нах остен!

Вслушиваясь в напряженную тишину зала, Ганько торжествовал.

— Смотри, наши зрители, как мыши, притихли,— уловив настроение своего дружка, зашептал Горелик на ухо главарю «кiраутнiчага штаба».— У многих душа закатилась в пятки, чтоб я так жил...

Ганько хлопнул «лектора и пропагандиста» СБМ по угловатой коленке.

— Мощь какая! Посмотрят такое кино сегодня-завтра — быстро поймут, что, кроме нас, подаваться им некуда. Пополним свои дружины.— И Ганько потряс липкую от пота руку Горелика.

В эту минуту зал бурно зааплодировал. «Меня приветствуют,— подумал Ганько и, приосанившись, хотел было подняться со стула, но посмотрел на экран и затрясся от злобы.— Как такое пропустил цензор?!» Над колонной немецких танков и мотопехоты с ревом проносились стальные краснозвездные птицы. Штурмовики бомбили, расстреливали гитлеровских вояк из пулеметов и пушек. Немцы бежали, прятались под машинами, залезали в кюветы. Танки горели. А сотни кинозрителей, восторгаясь боевыми действиями советских летчиков, дружно кричали «Ура!», «Бей фашистов! Бей фашистов!».

Распахнулись двери кинотеатра. В зал вбежали жандармы.

— Молчать!— засуетились они между стульями.

В ответ засвистели, затопали ногами. Тогда жандармы стали по одному выбрасывать людей из зала и награждать ударами палок.

После этого случая на молодежные киносеансы оккупанты поставили крест. Руководители СБМ целиком переключились на «лекционную» пропаганду. Однако и тут они потерпели полный провал. Когда Горелик, слывший в «кiраутнiчым штабе» наиболее опытным демагогом, попробовал прочитать в фельдшерской школе лекцию «Миссия молодежи Белорутении в Новой Европе», слушатели согнали его с трибуны взашей и демонстративно покинули аудиторию.

Вильгельм Кубэ вызвал к себе уполномоченных по делам молодежи Шульца и Гроземан.

— Так не пойдет!— замахал он пухлым кулаком перед носом побледневших от страха «руководителей молодежи».— Сожрать столько марок, иметь такое прикрытие за спиной, как полицию безопасности и СД, и по существу ничего не добиться! Город сторонится вашей организации. Он наводнен листовками и призывами коммунистов! Большевистские агитаторы проникли в ваши дружины и разваливают их изнутри. Секретные планы и протоколы «кiраутнiчага штаба» тоже неизвестно какими путями попадают к большевикам, в комсомольские комитеты. За что вам платят деньги, господа офицеры? Может быть, вы укрепились в уездах, округах? Ну!.. Отвечайте! — накалялся гауляйтер.

Подручные Кубэ по «работе» среди молодежи молчали. Не было чем похвалиться фашистам. В Слуцке организация СБМ распалась, не просуществовав и недели. В Узде руководитель дружины Вакулик вынужден был бежать в украинский националистический батальон. Там по «доносу» партизан его расстреляли сами же немцы. В Копыле во главе СБМ стал наш подпольщик, и организация работала фактически против оккупантов. В селах посланцев Ганько переловили партизаны. Таким образом, организация СБМ не получила поддержки ни в одном городе, ни в одной деревне. Белорусская молодежь не поддалась на провокацию Кубэ. Советские юноши и девушки вступали в ряды Ленинского комсомола.

Вильгельм Кубэ задыхался от бешенства.

— Слюнтяи!— в ярости кричал он на своих единомышленников.— Если так пойдет дальше, большевики уничтожат не только мелких организаторов нашего «саюза». Они и «кiраутнiчы штаб» ликвидируют. Все рухнет! Все! А я не желаю этого! Не хочу! — Кубэ подступил вплотную к стоящим навытяжку Шульцу и Гроземан, докончил зловещим шепотом: — Запомните, господа! Еще один промах, и я вышвырну вас из Минска. На фронт! В окопы! Под огонь русских пушек!

Ступая на вытянутые носки, в кабинет вошел адъютант, протянул Кубэ листок бумаги. Пробежав глазами написанное, гауляйтер бессильно упал в кресло.

— Кто стрелял? — спросил он, отдышавшись, и, не дожидаясь ответа, зарычал раненым зверем, сорвался на визг: —Поймать! Повесить! Сегодня же вздернуть перед окнами моей резиденции!..

Адъютант развел руками.

— Вешать некого, экселенц. Участники покушения на Михася Ганько полиции безопасности и СД неизвестны.

Гауляйтер как-то сразу обмяк, потускнел. Мешки под глазами набрякли. Нет, не потому, что ему было жаль главаря «кiраутнiчага штаба». Судьба этого отщепенца его, генерального комиссара Белоруссии, не интересовала нисколько. Но в этом акте возмездия кровавый палач белорусского народа увидал закономерный финал и своей личной карьеры. Что подстерегало его впереди? Полный крах. Крах честолюбивым мечтам и замыслам. Бесславный, позорный конец. Вильгельма Кубэ била нервная лихорадка.

Довершить разгром «кiраутнiчага штаба» СБМ подпольный обком партии поручил Минскому горкому комсомола. Это было очень ответственное задание. Главари СБМ имели многочисленную охрану, причем особенно сильно фашисты оберегали Михаила Ганько.

Для уточнения обстановки на месте в Минск выехала Полина Кудрявцева. К этому времени она жила в Жуковке и работала инструктором горкома ЛКСМБ. В городе она связалась с руководителями подпольных комсомольских организаций, обсудила с ними план операции, уточнила ее исполнителей. Покушение на фашистского прислужника было намечено на сентябрь. Главная роль в операции отводилась члену подпольной организации «Татьяна» Суворову.

Мы хорошо знали этого смелого паренька. Об его «охотах» на немцев в городе ходили легенды. Даже действуя в одиночку, он сумел уничтожить четыре фашистских патруля и захватить их оружие. Суворов не терялся ни в какой обстановке, действовал быстро, решительно, очень метко стрелял. Юный подпольщик подстерег Ганько на улице Мясникова,

Гитлеровский прислужник шел, как всегда, в окружении своих прихлебателей. Поддерживая под руку Горелика, он рассказывал ему, по-видимому, что-то очень скабрезное, потому что оба закатывались от смеха.

Суворов оглядел улицу. Обстановка складывалась не в его пользу. Ганько не один. Прохожих на улице мало, так что после выстрела в толпу не нырнешь. Зато агентов в цивильном хоть отбавляй. Они неторопливо прохаживались по обеим сторонам улицы, и двое из них обратили внимание на невысокого паренька с замасленным чемоданчиком в руках. В таких чемо-данчиках железнодорожники носили обычно завтраки и нехитрый рабочий инструмент.

«Вдруг подойдут, проверят»,— подумал юноша и, чтобы не искушать любопытство немецких агентов, решил ускорить события. Перекинув чемоданчик в левую руку, он двинулся навстречу Ганько и его собутыльникам.

Агенты насторожились, но было поздно. Не доходя метров двадцати до главаря «кiраутнiчага штаба», Суворов выронил чемоданчик на тротуар. Со стуком отлетела черная крышка. В мгновение ока юноша выхватил из чемоданчика револьвер. Грянул выстрел. Ганько пошатнулся, но устоял на ногах и кинулся в ближайшую подворотню. Пуля оцарапала ему плечо.

Суворов прицелился еще раз, однако выстрел пришелся в воздух. Чья-то тяжелая палка ударила его по руке так сильно, что паренек чуть не выпустил из руки нагана. Не оборачиваясь, Суворов нанес удар головой. Лязгнули чьи-то зубы. Горячее дыхание на затылке оборвалось. Но уже бежали к месту происшествия агенты. Появились неизвестно откуда военные в черной форме СС. Подпустив фашистов поближе, Суворов спокойно расстрелял все патроны. Это принудило гитлеровцев отступить. Воспользовавшись их замешательством, Суворов побежал к развалинам.

А Михаил Ганько? Охваченный страхом, он бежал в Альбертин. Но вскоре гитлеровцы нашли для него новое поприще провокаций.

По инициативе группенфюрера СС Готберга, который заменил убитого подпольщиками Вильгельма Кубэ на посту генерального комиссара Белоруссии, в декабре 1943 года была создана так называемая «Беларуская цэнтральная рада». Комплектовать «национальное белорусское правительство» помогали Готбергу начальник политического отдела минского СД штурмбанфюрер Зеп и политический советник Готберга гауптштурм-фюрер Маркус. Не забыли при этом фашисты и Михаила Ганько. В распоряжение «Беларускай цэнтральнай рады» были переданы все потерпевшие провал антисоветские, фашистско-националистические организации, в том числе и «Саюз беларускай моладзi». Так Ганько стал членом БЦР. Когда по распоряжению «рады» в Германию угоняли эшелон с молодежью на каторжные работы, сопровождать его вызвался Михаил Ганько. Он рассчитал точно: это был благовидный предлог бежать, скрыться от расплаты за свои злодеяния в Белоруссии. Следы предателя белорусской молодежи затерялись где-то на Западе.

<< Назад

Вперёд >>