...Знакомство Леэн с немецкими военными все более ширилось. Иногда тот или иной ее партнер по танцам заезжал в Ояээре на короткое время, сообщал фронтовые новости, выпивал стакан парного молока и ехал дальше. члeны же "Омакайтсе" относились к ней подозрительно, особенно Рудольф Мяги и его дружки. Они по-прежнему шлялись по лесам с винтовками, разыскивая беглецов из лагерей.
В один из декабрьских вечеров в дверь постучали немецкие солдаты. Человек восемь. Попросили разрешения погреться, переночевать. Ольга и Леэн впустили их в просторную теплую кухню, согрели молока, наварили картошки, принесли хлеба.
Солдаты молча сияли ранцы, шинели, поставили в угол винтовки, принялись за ужин. Потом располо- жились у горячей печки, закурили. Один из них достал губную гармошку и заиграл какую-то медленную и грустную мелодию. Леэн завела с ними разговор о солдатском житье-бытье. Услышав родную речь, солдаты оживились, разговорились. Оказалось, что они хоть и пожилые люди, но солдаты молодые. Один из них - преподаватель Иенского университета, другой - археолог, третий - художник, четвертый - литературовед из Гейдельберга, остальные - степенные бюргеры, отцы многодетных семейств. Из карманов появились фотокарточки жен, детей, матерей, письма из дому. И по всему этому не так уж трудно было догадаться, что вторая русская зима вовсе не значилась в планах "завоевателей".
Однако после вздохов, когда карточки и письма вернулись на свое место, один из них бодро сказал:
- Скоро вернемся домой. Вот падет Москва, наши перейдут Волгу, завоюют Кавказ, у нас будет много нефти, и тогда танки доделают свое дело.
- А что будет дальше? - с любопытством спросила Леэн.
- Как что? Будет господство тысячелетнего рейха! - ответил подслеповатый профессор Иенского университета.
Леэн хорошо помнила сообщение, которое она слушала накануне. Наши войска начали новое крупное наступление в районе среднего течения Дона. А все степное пространство, куда немцы стянули десятки дивизий, колоссальное количество техники, охвачено тесным кольцом еще с 23 ноября. Немцы оказались в гигантском кольце. Она, простая эстонская девушка, предвидела судьбу этих немецких войск, а вот профессор все еще рассуждает о тысячелетнем рейхе. Неужели он не знает, что ждет этот рейх в самое ближайшее время?
- У вас что же, - ласково спросила Леэн, - команда состоит только из интеллигенции?
Тот, который назвался художником, поднял на Леэн усталые грустные глаза и невесело улыбнулся:
- Наш фюрер сказал, что в этот грозный час, когда до полного разгрома русских осталось совсем немного, оружие должны взять все без исключения ... У меня чахотка, был освобожден от службы, но мне сказали, что русский климат полезен для моего здоровья...
- Поправишься, недолго уже осталось, - иронически заметил молчавший до этого его сосед с губной гармошкой. - Вот пошлют на Волгу, там и поправишься ...
- А что там, на Волге? - спросила Леэн.
- Это еще неизвестно, - проворчал один из дремавших в углу. - Может быть, нам уже и делать там нечего.
- Пожалуй, ты не прав, Людвиг, - насмешливо возразил музыкант. - Фельдмаршал Паулюс никак не обойдется без нас. Он уже приказал зарезать последнюю кобылу для бифштексов и угостить нас на славу!..
- Быть тебе, Курт, в штрафной команде, - проворчал профессор.
Леэн перевела Ольге и Аугусту разговор солдат, а от себя добавила:
- Все они знают, что случилось на Волге, но предпочитают помалкивать. Окружены двадцать две дивизии - свыше трехсот тысяч человек, и никакой надежды у них нет.
Немцы прислушивались к чужой речи и согласно кивали головами.
Ольга рассмеялась, а Аугуст махнул рукой и ушел спать. Сестры еще долго беседовали с солдатами, пока тех окончательно не сморила усталость.
Утром солдаты ушли. Аугуст с соседом Рейном Каском уехали на лошади в лес за дровами. Леэн развернула рацию и стала передавать собранные ею факты о переброске войск. Пока она передавала, Ольга ходила по двору. Вдруг Аугуст и Рейн почему-то вернулись. Ольга бросилась в дом.
- Леэн, они снова здесь!..
Затем она выбежала во двор. Мужчины уже слезли с саней и направлялись к крыльцу. Ольга быстро слепила снежок и бросила в Рейна. Снежок угодил ему прямо в щеку.
- Ах так! - закричал Рейн и нагнулся за снегом. Avrycт тоже стал топтаться возле крыльца. Началась перестрелка. В конце концов, Аугуст и Рейн, хохоча, схватили Ольгу за руки и за ноги, раскачали и бросили в сугроб, а сами вошли в дом. На кухне они увидели Леэн. Она сидела у печки и баюкала Лууле.
Вернулась и запыхавшаяся Ольга. Леэн благодарно улыбнулась ей.
- А где же ваши дрова? - спросила Ольга. - На рождество нечем будет печи топить.
- Оглобля сломалась, - ответил Аугуст.
Мужчины вышли в сарай.
- Милая Олли, я так тебе обязана!
- Перепугалась я очень, не могу в себя прийти. Так неожиданно...
- Олли, я должна ехать в Пярну. Прошу тебя, помоги мне перенести рацию.
Сестры унесли рацию на чердак, заваленный всякой рухлядью, и надежно упрятали. К концу декабря Леэн обещала вернуться.
Ольге хотелось провести рождество вместе с сестрой, но она привыкла к ее неожиданным решениям. Она знала, что Леэн руководствуется в своих поступках не собственными прихотями.
... Медленно шла Леэн по безлюдным улицам Пярну, стараясь подавить волнение, вызванное предстоящей встречей с Берзинами. Вот и до мелочей знакомая улица Супелузе, тихая и пустынная. Около бывшей шоколадной фабрики "Прогресс" разговаривают двое военных. Они прощаются, и один из них, быстро перейдя улицу, входит в калитку дома Берзина. Через несколько минут в ту же калитку вошла и Леэн.
Двор и сад - во власти снега. Деревья, беседку, дорожки - все замело. К дому вела единственная тропинка. Окна были плотно задрапированы и, казалось, дом покинут.
Уже на веранде Леэн услышала звуки рояля. Кто-то старательно повторял одну и ту же музыкальную фразу.
Открыла прислуга, которую Леэн помнила еще с детства.
- Боже мой, боже мой! - закричала она, и нельзя было понять: то ли рада она, то ли напугана чем-то.
- Здравствуй, Марта, ты что же, не узнаешь меня?
- Боже мой, боже мой!.. Госпожа Кульман, да возможно ли это?!
Потом Марта проковыляла наверх, рояль умолк, и до Леэн донесся голос Лейды:
- Что ты говоришь глупости, тебе померещилось, какая Леэн?
Лейда показалась на лестнице в своем неизменном парижском халате. Близоруко щурясь, она осторожно сошла вниз.
- Это ты?!
- Здравствуй, Лейда!.. Как видишь, это я.
- Разве ты не в России?
- А зачем мне там быть?
- Но ведь, господи боже мой, ведь ты же стала большевичкой!
- Кто сказал тебе эту глупость?
- Нет, ты серьезно говоришь, что не стала коммунисткой?
- Я стала тем, кем хотела стать - учительницей.
- Сними пальто и садись вот сюда, на диван. Как же так случилось, что ты не удрала со своими друзьями, со своей Верой, со своим Уйбо?
- Я не уверена, что они добрались до Ленинграда. Разве ты не слышала, Лейда, что пароходы с эвакуированными из Таллина все до единого были потоплены немецкой авиацией и артиллерией?
- Да, мне говорили, и это, кажется, официально сообщалось... Да что же это я... Извини, Леэн, пойдем же наверх!.. Фриц будет так рад! Он ведь болен сейчас, в постели...
В доме было холодно и неуютно. Мебель потускнела, исчезли со стен дорогие картины.
У дверей дальней комнаты, той самой, в которой некогда жила Леэн, Лейда остановилась и поднесла палец к накрашенным губам.
- Т-с-с-с... Я ему сделаю сюрприз. Это больным помогает.
Она скрылась за дверью, но сюрприза не получилось. Через полминуты Леэн услышала слабый голос Фрица:
- Леэн, моя девочка! Почему ты не входишь?
Леэн вошла. В полутемной комнате пахло лекарствами и табаком. Фриц полулежал на подушках и протягивал навстречу Леэн исхудавшие руки.
- Подойди поближе, доченька... Садись сюда...
- Тебе нельзя волноваться, - сказала Лейда.
- Волнения мои как раз закончились... Оставь нас одних!
- Я пойду сварю кофе.
- Где же ты была?.. Мне говорили, что ты в Таллине помогала раненым, сдавала кровь... Это благородно с твоей стороны. Но потом ты исчезла, и я, признаться, думал, что больше тебя не увижу... А как мать, сестры, Борис?
"Почему он назвал одного Бориса? Случайно или..." - отметила про себя Леэн. И стала отвечать на вопросы Фрица.
- Вера с мужем и Ану собирались эвакуироваться на Урал, но не знаю, удалось ли им. Ведь все корабли были потоплены!..
- Да, да, я читал в газетах... Это ужасно, столько людей!..
- Бориса мобилизовали в Красную Армию и он тоже, видимо, погиб. Ведь здесь были такие бои...
- Но куда же ты исчезла? Мы с Лейдой наводили справки... Да, война, война... Сколько разрушений, сколько жертв...
- Я долго болела, потом объехала всех своих подруг по школе и семинарии. Хлопотала о паспорте, сейчас живу у Ольги в Выруском уезде. А мать с Марией и Региной - на мызе Тяхтвере... "Почему он не спрашивает об Агу?" - думала Леэн. И вдруг...
- А тебе известно что-нибудь о судьбе Агу?
- Нет, я ничего о нем не знаю.
Фриц поднялся на локте, взглянул на дверь и тихо сказал:
- С ним плохо. Он здесь, в Пярну, в тюрьме... Я пытался хлопотать перед военными властями, но пока безуспешно... Только это - между нами... У меня есть связи, и может быть...
Леэн сцепила пальцы и сжала их до боли.
- Говорят, он был русским шпионом... Но я этому не верю: разве может эстонец работать на русских? Чепуха!
Вошла Лейда, неся кофе.
- Увы, моя милая, кофе не тот, что был когда-то, - вздохнула она, подавая одну чашку Фрицу, другую - Леэн. - Суррогат!
- Вы по- прежнему живете одни? - спросила Леэн.
- О, нет!.. У нас целая рота офицеров. Доктор Вернер вернулся только что, как раз перед твоим приходом. Кстати, он обещал к рождеству принести настоящий кофе! А на нашей мызе тоже постояльцы - батальон особого назначения... Какого именно назначения - держится в секрете, но уж мы-то с тобой все выясним, не правда ли, Леэн? По- едем туда после рождества и узнаем...
- Обязательно, - беззаботно ответила Леэн. - Я ведь очень соскучилась по родным местам, Лейда.
Лейда, кокетливо поправляя свои крашеные волосы, сказала:
- Вот разобьют русских окончательно - и мы с тобой, девочка, еще увидим Париж, Лондон, Брюссель ...
- Развалины Парижа, Лондона, Брюсселя, - желчно бросил Фриц. - Прикажи-ка лучше согреть для Леэн ванну.
- Ты за последнее время стал невыносимым, Фриц. Не даешь даже помечтать!
- Сначала разбей русских, а потом мечтай.
- Ужасный ты человек! Существует великая немецкая армия, которая...
- ... Которая попалась в русскую ловушку на Волге и жрет сейчас дохлую конину!.. - перебил ее Фриц.
- Ты тоже становишься коммунистом! - раздраженно ответила Лейда, забирая у Фрица пустую чашку.
- Дай лучше сигару, Лейда... Последнюю.
- Не дам. Тебе нельзя... Что скажет доктор Вернер?! Кстати, вот и он.
В дверь постучали.
- Ты его узнаешь по походке! - заметил Фриц. Лейда густо покраснела, но, спохватившись, приветливо произнесла:
- Пожалуйста, господин Вернер.
В комнату вошел сухощавый, невысокого роста офицер в черной форме гестапо. Поправил очки, уставился на Леэн.
- О!.. Вы, господин Берзин, оказывается, не одни. Прошу прощения, фрейлен...
- Леэн Кульман, - сказала девушка, подавая офицеру руку.
- Очень приятно. Доктор Вернер.
- Это моя дочь, о которой я рассказывал вам, доктор, - сказал Фриц.
- О!.. Первая коммунистка, с которой я знакомлюсь вне, так сказать, тюремной атмосферы. И это вдвойне приятно! - беззлобно пошутил Вернер.
- Я могу обидеться, - отпарировала Леэн. - Ведь слово "коммунист" ассоциируется у вас со словом "враг", не так ли?
- Совершенно верно. Извините, надеюсь, мы с вами будем друзьями?
- Возможно.
- Итак, больной, как самочувствие?
- Плохо. Лейда не дает курить.
- Извольте! - Вернер достал портсигар и протянул его Фрицу. - Только одну сигарету. Разрешаю.
- Не давайте ему ни одной! Он сегодня провинился. Вы знаете, он сказал, что на Волге немецкие войска попали в ловушку и едят конину...
Леэн бросила на Лейду недовольный взгляд. Но отметила при этом, что ни на Фрица, ни на Вернера слова Лейды не произвели никакого впечатления. А Вернер даже улыбнулся и заметил:
- Конину? Если она еще осталась у фельдмаршала Паулюса.
- Неужели это правда?
- И не только, - снова улыбнулся Вернер. - Мой брат пишет - он сейчас на Кавказе, - что и там наши войска с немецкой аккуратностью оставляют завоеванные города. И очень рады, что имеют преимущества перед своими собратьями по оружию, пришедшими к Волге: есть куда отступать!
Леэн положительно нравился этот Вернер - его острый, смелый язык, его свобода мысли. Или все это игра?
- И вы тоже коммунист, господин Вернер?
- Я гестаповец, фрау Лейда! - захохотал доктор. - Гестаповец, поймите меня. Ведь и гестаповцы умеют иногда смотреть правде в глаза... Я убежденный национал-социалист и пока еще верю в нашу победу. Но этот выродок Паулюс перепутал все карты фюрера. Убежден, что и на Волге и на Кавказе - предательство. Так думает и наш фюрер.
"Вот он каков, доктор Вернер. Как легко можно ошибиться ... Или и это своего рода маскировка?"
Вернер ушел, за ним выскользнула и Лейда. Фриц проводил их недобрым взглядом, потом повернулся к Леэн, и глаза его потеплели.
- Конь уже лег на бок и сейчас будет валяться.
- Не понимаю.
- Забыла? А я помню до сих пор сказку Якобсона: "Конь пасся в поле, прилетел к нему комар. Конь его заметил, и тогда комар спросил: "Не видишь, конь, это я прилетел?" Русский конь уже по- валился на спину всеми копытами кверху. Комары думали, что враг сражен, а он только начинает с боку на бок перекатываться...
- Теперь вспомнила.
- Да, это был наш последний разговор. Я многого тогда не понимал. А теперь, когда я вожу в море не грузы, а людей, которых ожидает мучительная смерть, я содрогаюсь. Когда кончится этот кошмар?
И Фриц рассказал, сколько барж с обреченными на смерть потопили немцы в Ирбенском проливе, в Рижском и Пярнуском заливах, какие грузы отправляют и получают они морем, сколько немецких транспортов торпедировали русские подводные лодки в Балтийском море. Говорил о перевозках железной руды из Швеции в Германию. Все это Леэн запоминала, не перебивая Фрица. Лишь поздно ночью Лейда увела ее к себе, где уже была приготовлена постель - ее старая деревянная кровать с резными амурами на спинках. К счастью, Лейда больше не приставала к ней с расспросами, и она могла спокойно все обдумать.
Леэн хорошо усвоила золотое правило - тщательно анализировать нагромождение сведений и фактов, извлекать из них только то, что необходимо для дела. Много ценных сведений почерпнула она из рассказа Фрица, но было в нем и кое-что особо важ- ное. А именно - перевозка Балтийским морем железной руды из Швеции в Германию. Гитлеру нужна была высокосортная сталь. Перевозка началась еще в сентябре, и Леэн корила себя за то, что так затянула поездку в Пярну. Если б она приехала сюда хотя бы в октябре, когда Фриц был здоров и совершал рейсы из Швеции в Германию! У нее были бы тогда самые свежие данные. Глупая, неразворотливая девчонка! Упустила такой момент!.. Нет, она не могла простить себе такой оплошности.
Правда, немного успокаивали слова Фрица о том, что русские добрались до транспортов руды, и Балтийское и Северное моря стали кладбищем фашистских рудовозов. Более десятка кораблей уже никогда не достигнут портов Германии.
Настораживали слова капитана о том, что немцы для видимости свернули регулярное морское сообщение со Скандинавией, хитрят, изворачиваются, используя для перевозок паромы в датских проливах, железные дороги Дании, Кильский канал... Очевидно, враг теряет господство на Балтийском и Северном морях. Не случайно столько похвал в адрес советских подводников звучит в сообщениях Совинформбюро.
И еще не давали ей покоя мысли об Агу...
Рождественский праздник прошел весело. Все обитатели дома Берзина - около десятка офицеров различных родов войск - были свободны. Среди них был даже офицер флота с повязкой на голове - чудом спасшийся с торпедированного эсминца. Леэн много танцевала, пела, играла на рояле и скрипке и стала душой праздника. За ней наперебой ухаживали, угощали шоколадом, подносили бокалы с шампанским.
Фриц сидел в своем глубоком вольтеровском кресле. Ему разрешили выпить рюмку бренди и выкурить сигару. Он наблюдал за Леэн, радовался ее возвращению. Потом стал подсчитывать в уме, сколько процентов даст к концу войны его капитал, вложенный в свое время в Стокгольмский банк, и какую сумму он оставит Леэн по завещанию.
После рождества Лейда пригласила Леэн в Хяэдемеэсте, оставив Фрица на попечении прислуги и доктора Вернера. На мызе их встретил бравый унтер-офицер войск СС и провел во флигель, отведенный для хозяев.
- Мне надо увидеть их главного начальника, передать ему кое-какое продовольствие из подвалов, заодно проверить, все ли здесь в порядке, а главное, - заговорщически подмигнула Лейда, - разузнать, чем они здесь занимаются...
- Какое тебе до этого дело?
- Ты ничего не понимаешь, Леэн: вдруг они здесь устроили инквизицию? Это же подорвет нашу репутацию, в случае, если переменится власть.
Леэн рассмеялась.
- Ты ничего не смыслишь в политике, дорогая моя! Надо смотреть вперед. И если они там, в России, уже выдохлись, едят дохлую конину, то им придется снова удирать в свой фатерланд. А что будет с нами?.. Пусть останется хотя бы добрая репутация!..
Таким образом, Леэн неожиданно приобрела себе помощника...
У входа в дом постоянно стояли два автоматчика. Окна были плотно закрыты ставнями. Их никогда не открывали. Но Лейде дважды удалось проникнуть в дом под предлогом осмотра мебели, картин, ковров. Не все оказалось на месте, но она была довольна: ей удалось кое-что узнать. Никакой инквизиции в доме не было. Во всех комнатах сидели офицеры СС и с утра до ночи разбирали пыльные архивные папки, свезенные сюда почти со всей Эстонии. Офицеры превосходно знали русский и эстонский языки, среди них были и эстонцы - из "Омакайтсе". Дело было поставлено на широкую ногу. Что это за документы, для Леэн оставалось тайной.
В ночь перед отъездом в Пярну Леэн почти не спала. Ходила по комнате, подолгу стояла у окна, глядела на морозный лес, залитый лунным светом, и думала, думала...
Где-то далеко глухо прозвучал выстрел.
Уже накопилось достаточно материала. Надо было под любым предлогом спешить в Оязэре и срочно сообщить в штаб о судьбе Агу, о том, что узнала от Фрица и Лейды. Надо было, наконец, разведать ледовую обстановку в Пярнуском заливе и расположение военных складов в городе. Работы было много, а время шло.
Услужливые постояльцы любезно предложили женщинам автомобиль, и утром они вернулись в Пярну. Позавтракав, Леэн отправилась в район порта и гуляла там до обеда. Вернулась раскрасневшаяся от мороза, в отличном настроении.
Осталась неразгаданной одна тайна: что изучают эсэсовцы в Хяэдемеэсте. Мучительные раздумья ни к чему не привели. Если бы это были обычные архивы, не было бы нужды так охранять их. В архивах немцы роются сейчас и в Таллине, и в Тарту - везде. Но под такой охраной!..
Не знала Леэн, что в ту ночь, когда стояла она у окна, глядя на морозный белый лес, бежал из пярнуской тюрьмы ее родной брат Агу. Полуодетый, в рваных башмаках, преодолевая сугробы и колючий кустарник, он пытался уйти от преследователей.
Не знала Леэн и того, что далекий выстрел, услышанный ею в ту ночь, определил судьбу беглеца. Соотечественники из "Омакайтсе" выволокли его на дорогу, полуживого, с обмороженными ногами, бросили в сани и снова увезли в тюрьму, а вскоре отправили в лагерь смерти Штутгоф.
Всего этого не знала Леэн, услышав ночью отдаленный винтовочный выстрел. И никогда об этом не узнала.
Не знала Леэн и того, что в тот день, когда она гуляла по Пярну, когда, возвращаясь из порта, долго стояла у памятника Лидии Койдула, в Хяэдемеэсте произошло следующее.
Один из офицеров, разбиравший папку с документами, вдруг склонился над какими-то бумагами и начал внимательно читать: "Характеристика. Кульман, Леэн Андреевна, 1920 года рождения, члeн Коммунистического Союза Молодежи Эстонии с 1941 года, комсорг Центрального Комитета комсомола 4-й таллинской средней школы с марта 1941 года. Тов. Кульман преданная Советской власти и Коммунистической партии комсомолка. Активный участник всех мероприятий, направленных на укрепление Советской власти в Эстонии..."
Офицер встал, подошел к картотеке и стал рыться в ней. Перебрал раз, другой, но карточки Кульман не обнаружил.
К нему подошел другой офицер, спросил:
- Кто тебя интересует?
- Кульман.
- Можешь не искать, карточку на нее я отправил в Таллин по запросу СД еще в начале августа. Там что-то нащупали. А что ты нашел?
Офицер передал листок своему товарищу. Тот быстро прочитал:
- Ого! Это - смертный приговор! Поздравляю, Ганс!
И офицеры снова углубились в чтение документов.
Всего этого не знала Леэн Кульман, отважная разведчица КБФ.
| << Назад | Вперёд >> |