Произошло это позднее. А тогда Григории Иванович уходил от Сечкина о тяжелой болью в душе. Собственно говоря, ему и уходить-то было некуда.
И все-таки где-то надо было пристроиться. Он шел и перебирал в памяти адреса друзей и знакомых. И вдруг обнадеживающая мысль: а что, если к Тышкевичу? Вместе с ним Шелушков воевал еще в гражданскую против Деникина, оба были ранены в одном бою, в одной палате лежали в госпитале. Незадолго до войны они снова случайно встретились. Тогда и побывал Григорий Иванович у Тышкевича в Обозном переулке. ``Этот надежный, только бы застать дома``,— размышлял Шелушков, круто свернув к Обозному переулку.
Во дворе дома он увидел самого Тышкевича, тот как раз вышел на крыльцо с ведрами.
— Каким ветром? — искренне изумился Тышкевич.
— Попутным,— в тон ему ответил Шелушков.
— Ну, проходи, проходи, Григорий Иванович.
— Боюсь, что у тебя и своим тесновато
— В тесноте - не в обиде. Найдется и для тебя место, Мотя, - радостно позвал Михаил Герасимович жену. – Смотри, какой гость к нам пришел.
Хозяева не стали расспрашивать его, почему остался в городе, а он был рад, что ему не надо ничего придумывать и объяснять.
Гостеприимство и душевная теплота хозяев согрели его а скромный ужин утолил давний голод. Было приятно оказаться в кругу большой дружной семьи (в ней кроме взрос-лых было шестеро детей и двое внуков) и с отрадой сознавать, что таких советских людей — миллионы, а жалких трусливых сечкиных — единицы.
Но как ни приятно и ни приветливо было неожиданное пристанище, заботы и тревоги не выпускали его из своего плена. Первым делом надо было найти способ ``легализовать себя``, то есть ``узаконить`` свое ``служение на благо нового порядка``. Помог ему в этом Тышкевич. На углу улиц Ленина и Горького, в самом центре города, недалеко от здания, котором только что разместилась городская уголовная полиция в глубине двора он подыскал похожий на сарай пустующий домик с подслеповатыми маленькими окнами. Здесь и поселился под видом дворника Шелушков. В немолодом блюстителе чистоты и порядка, с опущенными по-старчески плечами, густо, по самые глаза, заросшем бородой, трудно было узнать Шелушкова. Да и по документам он был теперь не Шелушковым, а Шумаковым. Впрочем, никто не называл его по фамилии, предпочитали обращаться по имени — дядя Гриша.
Ошибки многому научили руководителя житомирского подполья. Он стал предельно осторожен, тщательно обдумывал каждый шаг и каждое слово. Со своими ``коллегами`` — дворниками — разговаривал мало, долго раскуривал цигарку, стараясь по возможности отмолчаться. Не в пример многим дворникам Шелушков день и ночь орудовал метлой и совком, тщательно убирал свой двор и участок улицы.
Из окна его квартиры она хорошо просматривалась, и Дядя Гриша не раз был свидетелем, как по ней с грохотом проползали танки с черными крестами на броне, самоходные оружия и грузовики с гитлеровской пехотой.
В центре города почти все каменные дома были разрушены, в уцелевших разместились гитлеровские учреждения и разные частные и акционерные компании, занимавшиеся главным образом отправкой в Германию ценностей, и гитлеровцы посему усиленно наводили порядок.
| << Назад | Вперёд >> |