...Артобстрелы сменялись налетами авиации. У моста лейтенанта Штидта прямым попаданием авиабомбы взорван пароход "Свирь". Он стоял точно на том месте, где вчера еще была стоянка крейсера "Киров". По Литейному проспекту в сторону моста идут бойцы ПВО. Над их головами колышется огромный аэростат воздушного заграждения. Навстречу, с Выборгской стороны, идут три батальона морской пехоты. Четвертого мая вдруг пошел снег. Стало холодно и ветрено. Лужи замерзли.
Старший лейтенант Рябов часто навещал девушек и был доволен их успехами - Леэн, Эрна и Людмила уже бойко работали телеграфным ключом. Однажды пришел к концу дня, но в комнате все еще попискивал "Север", ключ выстукивал бесконечные точки и тире. Женя Кацева, сунув нос в книгу, читала стихи. Людмилы и Эрны не было, за столом работала Леэн. Приход Рябова не отвлек ее от дела. На столе лежала газета, время от времени Леэн поглядывала в нее и постукивала ключом.
- Погода хорошая, Леэн, - сказал он. - Пора бы и отдохнуть... После болезни не стоит так много работать.
- Я совсем не устала и о болезни давно забыла.
Все трое вышли на улицу и не спеша направились вдоль канала. Был светлый июньский вечер. Близилась белая ночь. На Невском Женя распрощалась.
Викулин с Леэн прошлись до Казанского собора. Остановились возле сквера. У подножья памятника Барклаю садовник взрыхлял землю на газончике и высаживал в грунт нежный кустик фиалки. В апреле и мае ленинградцы привели свой город в относительный порядок - подчистили улицы и площади. Город встретил весну, как раненый свой день выздо-ровления.
На пьедестале, обшитая досками, угадывалась могучая фигура полководца. В такой же деревянной одежде стоял и Кутузов. Люди шли мимо, и каждый замедлял шаги у клумбы с единственным кустиком фиалок. Ленинградцы почти отвыкли от цветов. В скверах и парках города люди сажали капусту, картофель, лук, а тут старый садовник высадил фиалки, как доброе предзнаменование.
Они дошли до Аничкова моста и повернули обратно. У дома на канале Грибоедова старший лейтенант сделал строгое лицо и сказал:
- Гулять надо каждый день. После десяти часов занятий это необходимо. Ясно?
- Ясно, товарищ старший лейтенант.
- Выполняйте!
- Есть!
- Одно условие: либо с подругами, либо только со мной, - полушутя, полусерьезно добавил Рябов.
- Как будет приказано, товарищ старший лейтенант!
Уже прощаясь, Рябов спросил:
- А кто такой Аркадий Уйбо?
- Муж моей старшей сестры Веры. Сейчас они на Урале. Аркадий был в Эстонии народным комиссаром государственного контроля после восстановления Советской власти.
...Девушки уже спали. Не зажигая лампы, Леэн быстро разделась и юркнула в холодную постель.
Она лежала с открытыми глазами, смотрела на светлое пятно окна и перебирала в памяти весь разговор с Рябовым. "А ведь я напутала, кажется, - вспоминала Леэн. - "Манифест" я прочла не в тридцать восьмом, а в самый канун событий, значит, в сороковом и, кажется, летом ..."
В то лето, по обыкновению, Фриц Берзин был в плавании, и Лейда просила Леэн чаще навещать ее. За границу они не поехали: Европа была охвачена войной. В середине июня Леэн приехала в Пярну. Утром - книги, днем - пляж, теннисный корт, вечером - пианино или скрипка.
Как-то в отсутствие Лейды Леэн достала со своей полки "Манифест Коммунистической партии". Другие политические книги следовало при удобном случае вернуть Аркадию. А вот "Манифест" она решила оставить, чтобы прочесть еще и еще раз...
Девушка вышла в гостиную, раскрыла брошюру: "Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма..."
Леэн хорошо знала историю, но в учительской семинарии ничего не говорили о "призраке коммунизма", ничего подобного не находила она и в семинарских учебниках. Значит, от молодежи скрывают многое, и это многое надо знать, чтобы правильно построить свою жизнь, чтобы разумно действовать.
Леэн так увлеклась чтением, что не заметила, как в гостиную вошла Лейда и, склонившись над ее плечом, заглянула в книжку.
- Боже мой! - всплеснула она руками. - Где ты взяла эту потрепанную книгу? После нее надо руки мыть! - брезгливо добавила она. И Леэн мысленно перефразировала эту тираду по-своему: "Перед такой книжкой надо руки мыть".
Лейда таинственно зашептала:
- Сейчас я проходила по набережной и, знаешь, встретила русских офицеров. Да, да, именно офицеров и именно русских... Сначала я даже подумала, что идут киносъемки. Они шли как по своей земле и разговаривали на чистом русском языке... Что же это такое, Леэн, как будто им мало своей Сибири?!
Леэн, конечно, не раз видела русских и в Тарту, и здесь, в Пярну. Были они и в Таллине. Еще до их появления на ее родине, в маленькой буржуазной республике начали назревать большие события.
Осенью в Москве были заключены договоры с Прибалтийскими государствами о взаимопомощи и торговые соглашения. Переговоры с эстонским правительством велись в Москве с 23 по 28 сентября 1939 года. И в те же дни - с 24 по 26 сентября - заместитель начальника генерального штаба эстонской армии полковник Маазинг просил фашистское командование в гитлеровской ставке в Восточной Пруссии вмешаться в дела Прибалтики.
Но накануне отъезда Леэн из Тарту в Пярну радио Москвы передало о достижении соглашения с Эстонией, Латвией и Литзой о посылке в Прибалтику дополнительных контингентов советских войск, чтобы положить конец постоянным провокациям, чинимым фашистскими националистическими элементами в отношении советских военнослужащих.
С этого дня весь район прилегающего к Прибалтике моря и воздушное пространство Прибалтики оказались под непосредственным контролем и защитой Советских Вооруженных Сил.
Всего этого Лейда могла и не знать. Она не интересовалась политикой, пока не встретила на улицах Пярну советских офицеров. И сейчас металась в растерянности, заломив руки.
- Что же это такое, Леэн, может быть, ты знаешь? Я вижу, ты улыбаешься, значит, тебе что-то известно!
- Да, мне все известно.
Госпожу Берзин оставили силы, и она опустилась в кресло.
- Это революция, Леэн?
- Пока нет, но она уже назрела.
- Что я слышу, ты рассуждаешь, как большевичка!
- Нет, я не большевичка. Просто я смотрю на жизнь открытыми глазами... По-моему, скоро эстонцы скажут свое веское слово.
- Они прогонят советских офицеров, да? - с надеждой спросила Лейда.
- Совсем наоборот. Они прогонят собственных эксплуататоров.
- Каких эксплуататоров? Я тебя не понимаю. Разве в Эстонии есть эксплуататоры? Ты что-то путаешь, моя дорогая. Разве состоятельные люди, дающие работу другим, являются эксплуататорами? Матрос на пароходе Фрица получает достаточно, чтобы прокормить семью и себя. Батраку платят то, что он заработает...
- Не совсем так, - возразила Леэн. - Батрак получает минимум, а остальное идет... - и она обвела взглядом роскошно убранную гостиную.
- Боже мой! А Фриц и не подозревает, что он эксплуататор!
- Фриц об этом хорошо знает. Иначе он не был бы акционером.
- У меня разболелась голова, - примирительно сказала Лейда. - Пожалей меня, Леэн, и избавь от этой ужасной политики. И прошу тебя, выбрось из головы эти крамольные мысли... Уж не из этой ли грязной книжки ты их почерпнула? - Лейда встала и взяла брошюру.
- Ну, так и есть! - "Манифест Коммунистической партии"!.. Это же советская книжка! "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" - прочла Лейда последнюю строку брошюры и отшвырнула ее в сторону. - Ужасно! Как это "соединяйтесь"? Разве можно соединить людей всех стран? Глупость! Я первая откажусь от какого бы то ни было соединения, например, с русскими...
- Речь идет о соединении пролетариев, - спокойно сказала Леэн и подняла книжку с ковра. - А капиталисты всех стран уже давно объединились, чтобы эксплуатировать пролетариат.
- Нет, я не могу! - истерично закричала Лейда. - Ты опять все о том же. Да перестань же меня мучить политикой!
- Я совсем не хочу вас мучить и согласна переменить разговор.
Лейда потерла виски одеколоном и сказала:
- Не все ли равно, Леэн, кто кого эксплуатирует, пусть сами разбираются. Я думаю сейчас совсем о другом: как бы избавиться от этой дурацкой политики, которая лезет во все окна и двери, и тебя от нее избавить... Может быть, уехать нам всем во Францию, переждать?
- Франция захвачена немецкими войсками.
- Неужели? Когда же?
- Всего неделю назад.
- Тогда в Бельгию.
- А Бельгия захвачена еще раньше, десятого апреля.
- Ну, допустим, в Люксембург.
- Там тоже немцы, они повсюду расползлись, как тараканы. Они приползли уже и к нашим границам ... Как видите, в наше время от политики никуда не уйдешь...
- Тогда, милая моя, собирайся и поедем на хутор в Хяэдемеэсте. Там и обсудим, как быть дальше. Вернется Фриц - поговорим об Англии или Канаде. Ты же знаешь, у меня там много родственников. Надеюсь, твоя мать не будет против?
- Нет, маму я не оставлю никогда. И Родину не брошу. Она мне так же дорога, как и мама...
Леэн опустилась в кресло, энергичным движением откинула вьющиеся волосы и, глядя мимо Лейды, прочла на память:
Нет, не покину никогда
Родного края я, -
И за отчизну сто смертей
Принять готова я!
- Я это уже где-то читала, - сказала Лейда. - Это, кажется, Анна Хаава написала?
- Это написала женщина, которая очень любила свою родину.
- Почему "любила"? Ведь, кажется, Хаава еще жива!
- Это Лидия Койдула... Она так хотела счастья для своего измученного народа, и вот теперь этот час наступает ...
- Я не хочу возвращаться к политике, Леэн. Боже, что же нам делать? Немцы рядом, а русские уже здесь, ходят по улицам, как у себя дома. Что же делать? Я не хочу ни немцев, ни русских. Я хочу, чтобы все было по-преж-нему...
В дверь постучали. Вошла служанка Марта.
- Госпожа, - обратилась она к Лейде, - Леэн спрашивают. Кажется, тот самый молодой человек, который вчера приходил.
Леэн выскользнула из гостиной и через минуту вошла, ведя за собой высокого парня в клетчатом костюме.
- Вы знакомы?
Лейда молча встала и, презрительно оглядев гостя, вышла. Леэн и Пауль переглянулись. Затем Пауль сказал:
- Прежде всего, Леэн, привет тебе от Аркадия. А теперь слушай, - в голосе Пауля звучало торжество. - Вчера в Литве народ сверг фашистский режим. Два дня назад в Таллине начались мощные митинги против фашистского правительства Пятса. Дело идет к революции, Леэн. Понимаешь - к ре-во-лю-ции! Сегодня я уезжаю в Тарту. Да, вот то, что ты просила. - Пауль достал из бокового кармана пиджака книжку. - "Биография В. И. Ленина". Читай и никуда не прячь. И вообще, теперь нечего бояться, пусть только попробуют!.. Книги можешь положить на самом видном месте, даже на рабочий стол господина капитана. Пусть читает и делает выводы.
- И полиция не разгоняет демонстрантов? - удивилась Леэн.
- Полицию разгоняют демонстранты, - весело ответил Пауль.
Леэн приложила ладони к пылающим щекам. Вот оно, о чем так мечтала она над книгами. И тут же вспомнила о своей Ануке, все еще не вернувшейся из Стокгольма.
- Теперь она должна быть здесь, - сказала Леэн.
- Ты о ком, Леэн?
- Ах, это я подумала вслух, - спохватилась девушка. - Я подумала об Ануке.
- Обязательно вернется. Сейчас для нее будет много работы. Пауль встал.
- Я должен идти, Леэн... Думаю, что учить тебя не надо...
- Я хочу вам помогать, активно помогать! Пауль, возьми меня с собой в Тарту к Аркадию, к коммунистам. Я не буду вам обузой. Я знаю, что делать!
- А я и не сомневаюсь в этом. Но, пойми, и здесь, в Пярну, нужны верные люди. Запомни адрес: Койдула, двенадцать, Саар. Антон Саар, запомнила? При случае он скажет, что тебе делать, чем заняться. А пока - прощай, - и он крепко пожал ей руку.
Однако не успел Хуубель спуститься с лестницы, как Леэн стала поспешно собираться. Куда? Она и сама еще не знала - куда. В Тарту, к матери? В Таллин? Все равно, лишь бы в водоворот событий...
Наскоро попрощавшись с Лейдой, она выбежала на улицу и минут через пятнадцать уже сидела в автобусе.
Небо совсем посветлело. Леэн задремала. И тут вдруг грохнул взрыв - совсем рядом с домом. Задребезжали окна. Проснулись Эрна и Людмила.
Сон к Леэн так и не пришел.
| << Назад | Вперёд >> |