| 5 |
Каменка растянулась почти на десять километров вдоль большака, немцы задержались в дальнем ее конце, близ которого, на хуторе, когда-то жили Евсейка и Павлик.
Весь день в селе витали слухи один тревожнее другого, так что в некоторые даже не верилось.
Слухи приносились по большей части беженцами - двигавшимися по большаку испуганными людьми, успевшими повидать фашистские виселицы и расстрелы. В их рассказах то и дело повторялось жуткое прозвище Людоед - так называли фашистского карателя, настоящая фамилия которого была Штампф.
То, что рассказывали о нем, было хуже людоедства. Этот зверь в офицерском мундире убивал хладнокровно, жестоко, словно не ведая утоления своей жажды уничтожать...
Рассказывали, что прозвище ему дала восьмидесятилетняя, едва двигающаяся бабка, когда Штампф, найдя на чердаке одного из домов двух раненых красноармейцев, застрелил сначала их, потом - хозяина... Старуха, опираясь на клюку, подошла и прошамкала ему в лицо: "Людоед..." Штампф на глазах у потрясенных свидетелей застрелил и ее...
К вечеру, когда Евсейка, не решаясь идти в лес или на рыбалку, вернулся от деда Михеича с вареными картохами, на лесопилку прибежали его приятели: Женька Багор и Валька Судья.
Энергичного, веселого в прежние времена, вечно улыбающегося Женьку прозвали Багром на том простом основании, что он не выговаривал буквы "г", у него получалось "х" вместо "г": бахор, храч, хриб... А с прозвищем серьезного и - не в пример другу - постоянно задумчивого Вальки была связана целая история.
Однажды кто-то положил в колею на проезжей части улицы утыканную гвоздями доску, на которую в тот же день напоролась передним колесом трехтонка...
Видевшая все это женщина могла сказать только одно: что мальчишка, подложивший доску, был в красной рубашке. А в красной рубашке поблизости оказался тогда един Валька. И он ничего не мог привести в свое оправдание, хотя никакого отношения к доске не имел. Да у него и не спрашивали оправданий.
Ему сильно досталось от шофера, потом его наказали в школе, потом дома, потом вызвали в сельсовет...
Это было так жестоко по отношению к застенчивому, тихому Вальке, что он на всю жизнь затаил ненависть к злой человеческой несправедливости и решил, что станет судьей. И будет судить только по совести. Чтобы ни один человек не был обижен зря.
Старший брат привез ему из города две мудреные книги, которые Валька терпеливо читал, шаг за шагом проникая в хитрую юридическую науку. Одна книга называлась "Уголовный кодекс", другая - еще непонятней: "Процессуальный кодекс". И на прозвище Судья Валька не обижался, считая его почетным...
| << Назад | Далее >> |