Северная часть Каменец-Подольской области была очищена от врага, но гитлеровцы упорно цеплялись за юг области, особенно за город Проскуров (ныне Хмельницкий). Красная Армия готовилась к решительному удару по врагу в этом районе. Областной штаб партизанского движения принял решение усилить диверсионную деятельность на юге области. Несколько групп подрывников направило под Проскуров и Михайловское соединение. Одну из этих групп должен был возглавить командир взвода подрывников недавно созданного отряда имени Суворова Владимир Шипкарук. Шинкаруку после удачной операции по хищению оружия с немецкого склада летом сорок третьего года пришлось срочно распрощаться с опостылевшей службой в славутской полиции и уйти в отряд, но немцы расстреляли его отца и мать. В июле 1943 года Владимир пробрался в Славуту и ночью убил славутского коменданта, однако это он тщательно скрывал, побаиваясь ответственности за самоуправство. Он первым в отряде попросился в подрывники и за короткое время провел с небольшой группой партизан несколько удачных диверсий на железной дороге. Вскоре он был назначен командиром взвода подрывников.

Шинкарука вызвали в штаб отряда. В землянке кроме командира отряда имени Суворова Кузьмы Ахновского, комиссара Константина Романчука и начальника штаба Кузьмина был Одуха. Антон Захарович пригласил всех к столу, где лежала крупномасштабная карта Каменец-Подольской области.

- Ну, как на твоем участке, порядок?

Шинкарук безнадежно махнул рукой:

- Третий день ни одного эшелона, половина взрывчатки цела!

- Об этом и решили поговорить, садись,- пригласил Одуха.- На участке твоем группе делать нечего, на нем практически прекратилось всякое движение. Сейчас основное значение приобрел участок Подволочиск - Проскуров. Местность там безлесная, и немцы особенно не опасаются диверсий, но дорогу охраняют сильно. Там действует группа Довгалюка, в районе Красный Кут. Судя по агентурным данным, им удалось провести несколько удачных; диверсий, но Довгалюк разворошил осиное гнездо и сейчас ему приходится туго. К железной дороге выбраться очень трудно, а операцию "Юг" надо выполнять. Мы решили послать твой взвод на помощь Довгалюку. Выйдешь в район Красного Кута, установишь связь с Довгалюком, поделишься с ним взрывчаткой, но действовать будешь отдельно. Карателям придется гоняться за двумя группами. Но и вам будет нелегко. Укрыться можно только и селах. Подружишься с жителями, значит, и сам уцелеешь и задачу выполнишь. Это надо усвоить твердо. Вот, пожалуй, и все. Подробные указания получишь от командира. Есть ко мне вопросы? Нет? Тогда собирайся, Володя! Завтра приду проводить.

Через двое суток группа Шинкарука прибыла в район Черного Острова. Добрались до места назначения без приключений. По дороге в одном селе ликвидировали несколько полицаев. В этом же селе узнали, что какие-то люди взорвали четыре немецких эшелона и сейчас их ловят карательные отряды, по селам устроены засады. Командир внимательно оглядел партизан, народ надежный, закаленный, но действовать придется в совершенно непривычных условиях и надо, чтобы каждый хорошо понял, что от него требуется. Хлопцы расселись на лавке и стульях в крайней хате села, двое дежурили на улице. Подрывники отчаянно дымили самокрутками и выжидательно поглядывали на командира. Шинкарук заговорил:

- Сегодня начинаем работу, хлопцы. Хочу, чтобы каждый из вас хорошо понял, что действовать здесь гораздо сложнее, чем под Цветохой. Там благодать, сковырнули эшелон, смылись в лес - и будь здоров, ищи ветра в поле. А тут куда податься? Все голо. Одна надежда на села,- спрятаться небольшой группе несложно и народ не выдаст, но фрицы будут проводить сплошное прочесывание...

Борис Лебедь, молодой, коренастый парень, ровесник и приятель Шинкарука, нетерпеливо заерзал на табурете и недовольно сказал:

- По-твоему, выходит, что надо от греха подальше? Так сказать, поворачивать оглобли обратно?

Шинкарук поморщился:

- Ничего не выходит, не болтай чепуху. Надо думать, как лучше выполнять задание, не потерять по-дурацки голову и помочь Довгалюку. Понял? Тогда помолчи!

Пожилой, всегда спокойный и рассудительный подрывник Каратун, к советам которого всегда прислушивался командир, швырнул цигарку в топящуюся печь, заговорил:

- Командир правильно сказал, тут не Цветоха. И работать надо аккуратно. Сейчас немцы накинулись на Довгалюка, и если мы удачно пустим на тот свет эшелон - примутся и за нас. Тут их до черта, схватить нас ничего не стоит, но перехитрить фрица можно. У меня такая думка - после взрыва ховаться где-нибудь поблизости от места диверсии. Наверняка под носом фрицы искать не будут. Начнут по дальним селам.

Шинкарук улыбнулся - его мысли совпали с советом опытного партизана. Решительно закончил разговор:

- Значит, так! К "железке" едем на санях насколько сможем, только ночью, минируем, и сразу же смываемся в ближайшее село. День сидим в хате и носа не показываем. На следующую ночь снова на полотно и ходу в другое село. Своевольства никакого не должно быть. Что сказано, делать без разговоров и поживее! Будем считать, что здесь первая база, отсюда и начнем. А теперь давайте собираться! Уже темнеет. А ну, тезка, подмени ребят, пусть немного обогреются!

Молодой партизан Володя Владимиров вышел на улицу.

Через полчаса быстро запрягли лошадей и направились к железной дороге. Поземка хорошо заметала следы, темнота такая, хоть глаз коли. Но вот впереди блеснул огонек и не погас, продолжая светить тусклым желтым светом. Шинкарук приказал остановиться. Сани съехались вместе, и командир, собрав людей, тихо заговорил:

- Впереди железнодорожная будка. Охрану несут мадьяры. Их там человек пять- шесть. Обходят свой участок, а в будке греются. Делаем так: как только все соберутся в ней - разоружим, заминируем полотно и ходу. Будут сопротивляться - перебьем! Нет - отпустим. Все равно им удирать. Немцы взрыва не простят. В будку иду я, Лебедь, Каратун, Владимиров. Остальным быть наготове и не ловить ворон!..

Шинкарук усмехнулся, вспомнив, как такой же совет он получил в свое время от Манько, когда партизаны выручали из больницы Шурку Гипса... Подъехали ближе, оставили сани под присмотром одного партизана и, надев белые маскхалаты, направились к полотну. Вот и будка, из трубы вьется дымок, вылетают искры. Владимиров подышал на замерзшие пальцы, невольно позавидовал сидящим в тепле мадьярам и тут же рассмеялся про себя: "Ничего себе, нашел счастливчиков!" Справа от будки блеснул луч фонарика, послышались голоса, возвращался парный патруль. Партизаны замерли. Солдаты о чем-то оживленно беседовали, отряхиваясь от снега, потом заскрипела и резко захлопнулась дверь. В ту же минуту Шинкарук оказался около будки и резко распахнул дверь. За ним в будку ввалилось еще трое. Пятеро пожилых солдат, сидевших на лавке, вскочили и без команды подняли вверх руки. Владимиров бросился к их оружию и отпрянул: оглушительно стеганула короткая автоматная очередь. Стрелял Каратун по офицеру, схватившемуся за пистолет. Едва не сбив керосиновую лампу, тот упал головой на столик и медленно сполз на пол.

Лебедь подобрал выпавший пистолет и рассудительно сказал:

- Торопливость нужна при ловле блох - и то не всегда!

Солдат обезоружили и разрешили им опустить руки. Они о чем-то горячо заговорили, умоляюще глядя на партизан, показывали мозолистые натруженные руки. Шинкарук пожал плечами:

- Черт их поймет! Наверное, просят не убивать - мол, рабочий народ. Володя, быстренько скажи хлопцам, чтобы оружие отнесли на сани, а сам покараулишь эту шарагу, пока мы заминируем...

Трофейное оружие отнесли в сани, Владимиров охранял пленных солдат, которые все пытались что-то растолковать ему и жалко улыбались. Шинкарук с Лебедем и Шибановым минировали полотно. Владимиров недовольно посматривал на своих "подопечных", ну что с ними делать? Об этом командир ничего не сказал. Неожиданно дверь будки распахнулась, и Шинкарук с порога крикнул:

- Тикай, Володька, эшелон!

Владимиров кубарем слетел с насыпи - эшелон был совсем близко - и побежал к саням. Краем глаза успел заметить, что солдаты со всех ног удирают в другую сто- рону.

Грохнул взрыв, послышался скрежет наскакивающих друг на друга вагонов, потом раздался еще один взрыв, и, наконец, высоко в небо взметнулось пламя, далеко осветив все кругом. Партизаны попадали в сани и, нахлестывая лошадей, помчались прочь.

Утром Шинкарук наблюдал из окна хаты, как к месту диверсии пошла машина с солдатами, а затем работай поезд - восстанавливать путь. Немцам и в голову не пришло, что диверсанты расположились в километре от железной дороги. Весь день отсыпались, чистили оружие и наконец затеяли яростное сражение в подкидного навылет, раздобыв у хозяев колоду карт. Хозяевам тоже настоятельно рекомендовали никуда не выходить со двора. Старик потешал неожиданных гостей рассказами о своей службе в лейб-гвардии Волынском полку.

И все же в хате было непривычно и тревожно: наскочит случайно какой-нибудь фриц - и пиши пропало. Кое-как дождались вечера и снова направились к железной дороге, на этот раз километра четыре в сторону от первого места диверсии. Заминировать полотно на этот раз удалось без особых приключений, так же удачно подорвали и эшелон, с чем он, установить не удалось, и снова переждали день в ближнем селе. Здесь случайно услыхали от хозяев, что в селе Красный Кут были какие-то партизаны, а где они сейчас - неизвестно. В Красном Куте узнали, что у них действительно побывала группа Довгалюка, но каратели выбили ее из села и едва не уничтожили в соседнем леске - из него партизаны ушли через болота. Шипкарук решил облюбовать себе для базы это село, хотя до железной дороги было и далековато, но не могли же немцы предполагать, что через несколько дней партизаны снова вернуться сюда.

Вечером опять вышли на диверсию. Добрались до железной дороги, однако заминировать полотно не удалось.....

дорога усиленно охранялась: ходили патрули, время от времени проезжали дрезины с вооруженными солдатами. Лишь под утро выбрались на слабо охраняемый участок и заложили взрывчатку. Шипкарук поторапливал людей - уже светало. Едва успели замаскировать мину, послышался шум поезда. Подрывники скатились с насыпи, побежали к кустам и залегли в глубоком снегу. Грохнул взрыв, паровоз повалился набок, вагоны с лязгом полезли один на другой, Владимиров дал очередь по цистерне, прицепленной в конце эшелона и швырнул гранату. Вспыхнул бензин, пламя быстро перебросилось на вагоны, из которых никто не выходил - эшелон был товарным.

- Ходу, хлопцы! - крикнул командир взвода на бегу. Но уходить было поздно, стало совсем светло. Оглянулись назад, ярко пылал эшелон, слышалась ружейная трескотня, видимо рвались ящики с патронами. Шинкарук осмотрелся, до ближайшего леска пять-шесть километров, да он и не укроет, слишком мал. Вспомнишь, пожалуй, Хоровицу и Стриганы! Наверняка следом пожалуют каратели. Надо было прятаться, но куда? Вылетели на дорогу и заметили отдельный домик, за ним - несколько скирд соломы. Дальше виднелись трубы сожженной деревни и куда ни глянь - ровное поле.

- Стой! - скомандовал Шинкарук. - Дальше ехать бесполезно. Будем ховаться здесь.

Шабанов с сомнением покачал головой:

- Куда? Надо ехать дальше, переловят!

- Дальше не успеем! - И командир ткнул рукой в сторону железной дороги. На едва различимой насыпи было заметно движение.

Подъехали к хате, на пороге которой стояла маленькая старушка с удивительно молодыми блестящими глазами. Как будто давно знакомая с этими увешанными оружием парнями, она быстро заговорила, обращаясь к Шинкаруку, в котором безошибочно определила старшего:

- Ховайтесь швыдче, хлопцы, бо зараз погоня будэ. Ховайтесь за скирды, мабуть.следы заметет!

Шинкарук с сомнением покачал головой, потирая рукавицей замершие щеки.

- Вчера только оттепель была, снег с коркой - все равно следы будет видно. Один черт, делать больше нечего! Будут спрашивать про нас фрицы - говори, что не видала.

- Уж я найду, что сказать!

Десять партизан залегли за скирдами, лошадей поставили за уцелевшими стенами сгоревшего дома. И вовремя!

Выглянувший из- за скирды Шипкарук увидел, как к хате подъезжали сани с карателями. Солдаты сняли с сеней два пулемета, быстро рассыпались в цепь.

Шевцов, едва шевеля побелевшими губами, неловко пошутил:

- Ну, братцы, последний парад наступает!

Справа от Шипка рука послышался громкий шепот Владимирова:

- Володя, в самый раз открыть огонь, запросто можно снять пулеметчиков!

- Я тебе открою! Голову оторву, кто без команды выстрелит!

Но немцы почему-то не шли, хотя поземка совсем прекратилась, выглянуло солнце и следы от саней ясно показывали, куда направились партизаны. Видно, как они собирались кучками, о чем-то оживленно переговаривались, показывали в сторону скирд. Шипкарук разглядел офицера, который из-за хаты осматривал местность в бинокль. Прошел час, другой, положение не менялось. Партизаны терялись в догадках: ждут подкрепления? Надеются, что партизаны обнаружат себя?

А дальше случилось совсем неожиданное: сотня карателей быстро села в сани и уехала назад к железной дороге. Шинкарук и еще несколько партизан, не вытерпев, направились к хате: может быть, бабка внесет какую-нибудь ясность? И старуха охотно рассказала, в чем дело. Оказывается, офицер, который неплохо говорил по-русски, стал дотошно расспрашивать ее, сколько партизан, как вооружены, куда направились?

- Я и кажу ему, что с сотню, а то и больше, все на санях да в белых полушубках, а оружие, мол, совсем некудышное - короткое и дырявое. Загалдели, только и разобрала "пистоле". Покрутились, погалдели, да и уехали.

Шинкарук с изумлением смотрел на женщину:

- Ну, мамаша, тебя не грех командиром отряда ставить! Ясное дело, какой же дурак полезет на сотню солдат, да еще с "дырявыми ружьями"! Теперь фрицы тоже ученые!

- Отвоевалась я, милый, а вот Петро мой тоже где-то, бедолага, мучится. Дочку Таню в неметчину угнали...

Старуха как-то сразу вся поникла, видно было, как мелко дрожат ее морщинистые натруженные руки. У Шипкарука защекотало в горле, навернулись на глаза слезы - вспомнил мать, расстрелянную в Шепетовке. Он медленно снял ушанку, осторожно положил руку на плечо старушке:

- Как звать вас, мамо?

- Анна Остаповна.

- Спасибо вам, спасли хлопцев, иначе туго бы пришлось. Мы вас не забудем.

- Не за что, милый, бережитесь, ребята, поди, и вас матери тоже ждут. Вы сейчас не мешкайте, поезжайте по дороге, тут в двух верстах вправо овраги большие - отсидитесь до ночи. С богом, сынки.

В эту ночь взвод Шинкарука подорвал еще один эшелон.

Под ударами наступающей Красной Армии покатились на Запад немецкие войска. Оставаться в селах было опасно. В селе Большие Жеребки подрывники едва спаслись от облавы, но зато встретили армейскую разведку и получили задание взорвать два моста на пути немецкого отступления. Успешно выполнив это задание, группа Шинкарука вскоре присоединилась к своему отряду.