Василия Григорьевича Бондаренко в "гросслазарет" доставили из житомирского лагеря. Солдат мучился от осколков, которые не были извлечены из ран. Обратился за помощью к Чамокову, тот сделал удачную операцию.
   Подпольщики решили вовлечь его в активную работу. В те дни к Бондаренко подошел Анатолий Троицкий, поговорив о самочувствии, сказал:
   - Поправляйся, друзья помогут перебраться в рабочую команду. Там больше шансов выжить. Да и товарищи из города в беде не оставят. Присматривайся к людям, подбирай надежных хлопцев...
   Вскоре Бондаренко стал работать на складе. Перед своим побегом Троицкий свел его с Кузовковым и предупредил, что это один из руководителей подполья. В рабочих командах Василий встретил своих однополчан: Кузьму Ахновского, Василия Шевченко, Николая Ромаиюка. Они познакомили его с шофером лагерной грузовой машины, бывшим техник-лейтенантом Федором Дементьевым и врачом Григорием Кононенко. Василий включился в подготовку к восстанию. Все жили одной мыслью - уничтожить врага и вырваться на волю! Но вскоре оказалось, что все рушится: немцы вывезли основной состав рабочей команды. Правда, остались наиболее "ценные специалисты" - на пищеблоке Кузьма Ахновский, бригадир плотников Василий Шевченко, шофер Дементьев, портной Романюк, рабочие склада Владимир Барсуков и Владимир Ковальчук. В июне бежала из лагеря группа Софиева-Кузовкова, на очереди был побег почти сотни пленных из рабочей команды. Михайлов через врачей следил за подготовкой, давал указания. И вот его не стало - порвалась цепочка связи... Василий ходил как в воду опущенный и на нетерпеливые вопросы Ахновского: "Когда же наконец?" - раздраженно отвечал:
   - Подожди, Кузьма Яковлевич, дай наладить связь, а то влетим как кур в ощип.
   И вот Федор Дементьев сообщил:
   - Ну, борода, пляши! Есть возможность встретиться с партизанами. Видел их связную, говорил. Завтра тебя ждут.
   - Ты, парень, часом не спятил? Что значит "ждут"? Как я отсюда выберусь?
   Шофер стер улыбку с лица, сказал, что завтра он будет везти пустую тару, немцы ее обычно не проверяют, верят ему. Можно спрятаться в пустой бочке. Бондаренко махнул рукой:
   - Ладно! Была не была...
   В лесу машину встретили Анна Охман и Василий Тригуб, проводили Бондаренко к Одухе. Василий доложил, что сто тридцать человек готовы к побегу. Одуха тщательно расспросил обо всем и, глядя в глаза, сказал:
   - Вот что, Василий Григорьевич, приказывать тебе не могу, но как коммуниста прошу вернуться тем же путем в лагерь и довести дело до конца. Знаю, риск смертельный. Думай и решай.
   Бондаренко тяжело вздохнул:
   - Ну что ж... Раз надо...
   - Тогда вот что, постарайся связаться с полицаями. По нашим данным, среди них немало хороших ребят - бывших бойцов и командиров. Если это удастся - успех обеспечен. Ну, ни пуха ни пера!
   - Шел бы ты, командир, ко всем чертям...
   Благополучно вернувшись в лагерь, Бондаренко стал приглядываться к полицаям, обратил внимание на одного из них - Ткаченко. Подошел, попросил закурить. Полицай насмешливо оглядел исхудалого, заросшего бородой пленного.
   - Ты, дед, и так подохнешь.
   Злой отказ не обескуражил Бондаренко. Горько усмехнувшись, он подтвердил правоту слов папа. Заметил только, что такова уж натура человека, до самой смерти не пропадают желания. То ли эти слова, то ли жалкий вид пленного подействовал. Полицай спросил, откуда он, а узнав, что из Харькова, заинтересовался, назвал земляком и дал самосаду. Бондаренко попросил выпустить его на волю, ничего это-де пану не стоит, так как никто и не вспомнит о старике.
   - Значит, ты пойдешь, а мне здесь подыхать?
   Василий усмехнулся:
   - А кто тебе мешает уйти? Идем вместе, и винтовку прихвати, в дороге пригодится.
   - Твоими бы устами мед пить, земляк. Куда тут подашься? Слыхал, что с Михайловым сделали?
   Бондареико пристально посмотрел в глаза полицаю:
   - Не продашь? Да не криви ты рожу, сам понимаешь, чем рискую.
   - Говори, не бойся.
   Василий протянул Ткаченко листовку, полученную от Одухи с призывом к полицаям переходить на сторону партизан. Тот медленно прочел листовку, свернул и спрятал в карман.
   - Вот что, среди полицейских многие хотят уйти к партизанам. Я посоветуюсь с ними и дам ответ. Можешь не опасаться, с живого шкуру спустят, а тебя не выдам...
   На другой день к Бондаренко подошел Ткаченко с капралом. Сдержанно поздоровались и сразу перешли к делу:
   - Ты, борода, знаешь куда идти?
   - Знаю.
   - А нас партизаны, того... не повесят?
   - Ручаюсь, что нет. Сам виделся и говорил с их командиром.
   - Тогда приказывай...
   Побег назначили на воскресенье, 26 декабря, когда значительная часть немцев отдыхала. В этот день устроили воскресник по очистке территории лагеря, полицаи вывели на карьер за песком рабочие команды с повозками и лопатами. Впрягшись в оглобли, пленные тащили повозки. Каждую команду сопровождало несколько полицаев с винтовками, у старшего был пропуск.
   Немец-конвоир проверил пропуска, удовлетворенно кивнул головой:
   - Sauberkeit... das ist sehr gut1. (1 О, чистота... это очень хорошо!)
   За началом операции Лопухин наблюдал со второго этажа. Волновался. Неудача массового побега может при- вести к самым тяжелым последствиям.
   Все его внимание сосредоточилось на воротах. Около них сейчас решалась судьба многих людей. Вот подошла команда Ахновского, часовой беспрепятственно пропустил. За нею повели людей Иван Рева, Борецков, Кононенко, Романюк...
   - Ну, мне пора, Роман Александрович!
   Лопухин протянул руку.
   - Счастливо, Василий Григорьевич. Не успеют спо- хватиться?
   - Не должны. Час ходьбы до карьера, час нагрузиться да часа полтора обратно. За три часа ищи ветра в поле!
   Крепко пожав руку Лопухипу, Бондаренко вышел. Во дворе его ждала машина. В кабине сидел капрал, в кузове - Ткаченко. Вместе с Бондаренко в кузов прыгнул подпольщик Владимир Ковальчук. Когда благополучно миновали ворота, Ковальчук засмеялся:
   - Ты знаешь, Василь Григорьевич, какой я подарок оставил фрицам? Написал мелом на стене в блоке: "Здесь был и навсегда выбыл отсюда партизанский штаб".
   В лесу у Стриган беглецов встретили Анна Охман и Виталий Кмитюк. Отряд увеличился вдвое: из лагеря бежало сто пятьдесят восемь человек, из них двадцать вооруженных полицаев, угнали машину.
   - Ну, Василий Григорьевич, большое тебе спасибо за пополнение! - сказал Одуха.
   Лопухин с Кузенко, сидя в своей коморке, пытались предугадать исход побега. Успокаивали друг друга. У Кузенко вдруг прорвалось то, о чем они молчали до сих пор: когда же наступит их час?
   - Успокойся, Паша. Мы с тобой вроде капитанов. Последними с корабля.
   - Неудачно шутишь, Рома. Если "гросслазарет" - корабль, то последними нам не быть: личный состав его беспрерывно пополняется.
   - Ты прав, Павел. Дело в том, что командир отряда дал задание подготовить побег еще одной большой группы, с ней уйдем и мы. Так что не журись, казак!
   О побеге стало известно только вечером. Начались аресты, допросы, издевательства. Лагерную охрану полностью сменили.