Захаров передал, что с Михайловым хотят встретиться руководители лагерного подполья. Федор Михайлович пошел в инфекционное отделение. За последние дни связь с "гросслазаретом" стала очень нерегулярной - Бушуев и Софиев почти не появлялись в больнице, беспокоились, хотя толком не могли сказать из-за чего, больше было предположений и догадок. Софиев говорил, что последнее время Планк как-то недоверчиво посматривал на него, а зондерфюрер лагеря унтер-офицер Вальтер Срока, отъявленпый мерзавец и садист, интересовался, с кем связан старший переводчик, что из себя представляют старшие рабочих команд, переводчики и другое начальство из пленных, непосредственно связанное со старшим переводчиком. По отношению к Бушуеву этого пока не замечалось. Да, видимо, придется поторопиться с выводом в лес руководства подпольной организации и активных подпольщиков, связанных с Софиевым. В то же время надо сохранить и укрепить организацию, с тем чтобы когда партизанский отряд будет создан и начнет действовать, можно было устроить массовый побег и значительно пополнить отряд за счет пленных, а может быть, создать новый. Как ни опасно, а Романа Лопухина придется оставить в лагере. Он пока вне подозрений, через него и будет поддерживаться связь.
   Федор Михайлович зашел в контору больницы, подписал несколько неотложных документов, заглянул в поликлинику и оттуда уже в инфекционное. Незаметно оглянулся, ничего подозрительного. Захаров приветливо улыбнулся и показал на высокого широкоплечего парня с внимательными серыми глазами. Хлопчатобумажное красноармейское обмундирование протерто во многих местах, но сидит аккуратно, и даже при невероятной худобе чувствуется военная выправка.
   - Игнат Кузовков,- представился посетитель.
   Федор Михайлович, слегка усмехнувшись, выжидательно посмотрел на него и услыхав пароль, протянул руку. "Вот ты какой! Немножко подкормить и хоть в лейб- гвардию!"
   Кузовков в свою очередь внимательно рассматривал врача, о котором столько слышал от Софиева. Сначала слегка разочаровался - иным видел он руководителя подполья. Почему-то казался он высоким. Переводчик в разговоре как-то обронил: "Одним словом - балтиец- моряк!" Игнат представил себе героя кинофильма "Мы из Кронштадта" Артема, немного постаревшего, может быть, чуть-чуть остепенившегося, но по- прежнему горячего, непримиримого. А этот невысокий, широкоплечий, спокойный, пытливый взгляд, чувствуется, что доктор смертельно устал и даже не старался скрыть этого.
   - Ну, закончил смотрины, политрук? Тогда потолкуем о деле. Кстати, какая ваша гражданская специальность?
   - Учитель истории. - с удивлением ответил Игнат.
   - Так и думал: рассматриваешь меня как археолог черепок редкой вазы.
   Кузовков сообщил, что за Софиевым, по всей вероятности, установлена слежка. Зондерфюрер в разговоре с Бушуевым предложил подобрать военнопленного на пост старшего переводчика, и предупредил, что об этом разговоре не должен знать Софиев. Опасность угрожает и другим членам подпольной организации. Надо что-то пред- принимать.
   - Сможет Бушуев прийти ко мне завтра или в крайнем случае послезавтра?
   - Думаю, сможет, комендант по-прежнему доверяет ему.
   - Пусть приходит, лучше всего к зубному врачу Цыганковой, она позовет меня. Передай ему: через несколько дней выведем всех товарищей в лес. Пусть готовятся, проводят работу по смене руководства, определят, через кого и каким образом держать связь - короче говоря, необходимо, чтобы после вашего побега подполье существовало и росло, с ним необходимо поддерживать по-прежнему связь и осуществлять руководство, продолжать работу по спасению людей через инфекционное отделение. Когда придет ко мне, чтобы доложил конкретные предложения. Ясно?
   - Так точно!