В полдень из Шепетовки приехал новый зубной врач - Любовь Григорьевна Цыганкова. Михайлов внимательно вглядывался в ее лицо, до этого видел ее мельком, хотя обстоятельно расспрашивал о ней Яворского и Макарова. Цыганкова служила в армии, в плен попала под Киевом. Из шепетовского лагеря военнопленных ее выручил и устроил на работу в городскую поликлинику Василий Яворский. Все были единодушны: смелая и умная женщина. Подойдет для той роли, которую Михайлов собирается ей отвести: разведчицы и, если потребуется, диверсанта. Василий говорил, что она неплохо понимает по- немецки, хотя и не говорит.
   - Ну вот и приехала! Не замерзла в дороге?
   - Спасибо, Федор Михайлович, все хорошо. Привет вам от Василия Васильевича, у него все в порядке. Просил передать: на станции Шепетовка-1 работает стрелочником очень интересный товарищ, по национальности грузин. Василий Васильевич направит его к вам.
   - Хорошо. Что еще?
   - У дяди Вани тоже все в порядке, готовит очередную операцию - позже проинформирует через Яворского или Макарова. На сахарном заводе самостоятельная подпольная группа под руководством Ивана Музалева. Вот и все пока.
   - Добро. Теперь потолкуем о тебе и твоей будущей работе...
   Долго беседовал Федор Михайлович с Цыганковой, познакомил с врачами, а затем препоручил ее заботам Бонацкого. Люба очень быстро почувствовала себя своей в новой среде. Заметил Михайлов, что если Захаров остался сравнительно равнодушен к ней, то Козийчук буквально не спускал с Цыганковой глаз и явно старался понра- виться.
   А через несколько дней у Любы появился новый поклонник - сам начальник полиции. Увидев новую докторшу, Косович долго расспрашивал о ней Михайлова, а затем стал часто появляться в зубном кабинете. Наведывались к зубному врачу и немецкие офицеры, охотно болтали с Любой, потешались над ее "незнанием" немецкого языка и, пользуясь этим, отпускали сальности. Цыганкова, мило улыбаясь, слушала, делая вид, что не понимает, зато отыгрывалась на шутнике, если он садился к ней в кресло. А после приема с такой же беспечной улыбкой сообщала Михайлову:
   - Мои ухажеры из комендатуры говорили, что надо бы наведаться в Баранье-Улашановку, староста жаловался, что там слишком распустились большевики, расклеивают листовки, прячут подозрительных людей.
   - А когда, Люба?
   - Вот этого не сказали...
   - Паршивая новость! Чего доброго доберутся до Николая Попелева и до учительницы Аделии Яремчук.
   Выглянул в соседнюю комнату, подозвал Машу Власюк:
   - Срочно надо разыскать Попелева. И пригласи ко мне Жору Музу.
   Молодой парень Жора Муза еще в декабре был направлен Михайловым для работы в полицию. Ему было поручено поближе сойтись с Косовичем, подружиться с другими полицаями, принимать участие в их гулянках и попойках и между тем выведывать нужные для подполья сведения. Вначале все шло гладко, Муза регулярно снабжал Романа Бонацкого полезной информацией, предупреждал о действиях против подпольщиков. А сейчас дело принимает опасный оборот: Муза чересчур увлекся пьянками, завоевал авторитет у Косовича, но зато появилась опасность, что сам проболтается под пьяную руку. Федор Михайлович старался, чтобы Муза знал как можно меньше, но все же кое-что он знал...
   Вчера о нем шел разговор с Бонацким и Одухой. Оба утверждали, что Музу надо убрать из Славуты. Михайлов колебался. Одуха проворчал, что такая мягкотелость выйдет боком, Роман тоже был недоволен, но возражать не стал. А может, они правы?
   Муза уверенно, словно к себе, зашел в кабинет, небрежно бросил фуражку, закурил. Встретившись с взглядом Михайлова, нервно одернул новенький китель (совсем недавно славутская полиция была переодета в форму), потупил глаза.
   - Докладывай, что нового?
   - Нового мало, Федор Михайлович. Косович усердно обучает свое войско, не знаю, к каким битвам он его готовит. Кроме того, завтра к обеду в Баранье посылают наряд полиции произвести обыски у подозрительных. Возможно, оттуда проедут в Бачмановку.
   - Сколько человек, кто старший?
   - Двенадцать, возглавит сам Косович.
   - Насчет оружия узнавал?
   - Пока ничего. Славутская полиция сама плохо вооружена и в ближайшее время ничего не обещали, хотя Косович не раз по этому поводу ездил в Шепетовку.
   - Выведывай как можно больше.
   - И так стараюсь, Федор Михайлович!
   - Видел позавчера твое "старание", еле плелся! Будь осторожней и не пропивай ума, иначе это добром для тебя не кончится!
   - Да я не хотел... силком, обормоты, накачали...
   - Не бреши. Знаю, как дело было, из самого достоверного источника - от самого Косовича. И с бабами путаться стал - это уж вообще ни в какие ворота не лезет. Не оправдывайся! Иди и смотри в оба!
   Михайлов с раздражением придавил окурок в пепельнице, тяжело задумался. Правы Одуха и Бонацкий - Жорке не место в полиции. Надо подобрать другого парня, а Музу спровадить подальше от Славуты.