Вскоре Василий Яворский вызвал Михайлова в Шепетовку и устроил встречу с Горбатюком.
   Директору завода было на вид лет сорок, среднего роста, простое круглое лицо. Глаза широко раскрыты, смотрят на собеседника пытливо, а о чем думает их хозяин - не узнаешь. Федор Михайлович выслушал его рассказ о составе и делах группы. В нее входили рабочие лесозавода, железнодорожники, бежавшие из плена бойцы и командиры Красной Армии. Горбатюк поддерживал связь с Яворским и Макаровым. Какими делами занята группа Горбатюка? Ведет разъяснительную работу среди населения, помогает военнопленным из шепетовского лагеря, которых пригоняют работать на лесозавод, устраивает побеги, собирает оружие. "То же самое, что и мы",- отметил про себя Михайлов.
   - А что думаете делать дальше, Остап Андреевич?
   Горбатюк хитро прищурился:
   - Мы не мудрствуем лукаво, делаем то, что считаем наиболее важным в настоящее время. Кстати говоря, подпольный комитет именно это и рекомендовал делать. А что дальше - вам виднее, на то вы и начальство.
   Михайлов усмехнулся:
   - Хитер! Значит, пусть начальство думает? Не пройдет этот номер! Вы тоже теперь члeн комитета, давайте думать вместе. Надеюсь, информацию о положении па фронте вы имеете? Наступление Красной Армии под Москвой успешно развивается, и, видимо, к весне наши будут здесь. Чем мы им поможем?
   Горбатюк с сомнением покачал головой:
   - Боюсь, Федор Михайлович, что война затянется еще надолго.
   - Гадать не будем. Надо начинать подготовку всеобщего вооруженного восстания в тылу у немцев.
   Горбатюк с удивлением глянул на Михайлова: не шутит ли?
   - Кто же будет поднимать такое восстание? Где оружие? Руководство? Боеприпасы? Продовольствие? Куда отступать в случае неудачи? Вопросов уйма, товарищ Михайлов, ведь таким делом не шутят - это тысячи жертв в случае поражения.
   - Знаю, сам не раз над этим думал. Дело сложнейшее и опаснейшее - это не десяток листовок прилепить или стукнуть раззяву-фрица. Промаха быть не должно, потому что это не только жертвы,- война без потерь не обходится - можно подорвать веру в успех борьбы. Поэтому мы и не ставим вопрос о восстании сейчас или через какое-то другое время, а связываем его с приближением к нашим местам Красной Армии. Есть кадры для восстания. Не удивляйтесь - я имею в виду Славутский "гросс-лазарет" - люди оттуда пойдут на смерть, лишь бы вырваться из этого ада и бить врага. Там тысяч пятнадцать-двадцать, отбросим тяжелораненых, истощенных, просто колеблющихся - все равно наберется тысяч пять активных штыков. С помощью извне они перебьют охрану, вооружатся и уйдут в лес. То же самое можно проделать и в Шепетовке. Вот начерно план.
   После долгого раздумья Горбатюк сказал:
   - Вряд ли что выйдет из этого. Если фронт близко подойдет к нашим местам, немцы наверняка эвакуируют или постараются уничтожить "гросслазарет" и наш шепетовский лагерь. Пусть даже этого они не смогут сделать или не успеют - прифронтовая зона будет насыщена войсками и уничтожить почти безоружную массу людей будет сравнительно нетрудно.
   - Об этом и речь. Нельзя допустить эвакуации лагерей и тем более их уничтожения! Если все делать с оглядкой, то вообще лучше тихо сидеть и ждать, пока придет Красная Армия. Только поблагодарит ли она нас за это?
   Горбатюк укоризненно покачал головой:
   - Не то говоришь, товарищ Михайлов! Я имею в виду, что нельзя с маху решать такой серьезный вопрос, да мы его с тобой вдвоем и решить не можем. Надо серьезно продумать все "за" и "против", все предусмотреть.
   - Это другой разговор. Я вовсе не требую немедленного ответа или согласия - решение примет комитет, тогда будет детально разрабатываться план, каждый из нас будет отвечать за определенный участок. Примерно через недельку мы соберем совещание комитета, я тебя заранее поставлю в известность, надо будет найти предлог побывать в Славуте.
   - Ну, это директору несложно.
   - Потолкуете там с Антоном Яворским и насчет создания партийной организации. Что у вас еще интерес- ного?
   Горбатюк пожал плечами, потом вдруг оживился и хлопнул себя ладонью по лбу:
   - Есть, Федор Михайлович, и очень интересное дело! Вы знаете, что пленные из лагеря работают на лесозаводе. Так вот, частенько их конвоирует к месту работы один оригинальный ефрейтор - Станислав Швалленберг. Он не издевается над людьми, даже не ругается, заговаривает с пленными, да речи уж больно странные ведет - можно попять, что он недоволен войной и Гитлером. Наши люди беседовали с ним, проверили на деле: на его дежурстве организовали три побега - двое ребят сейчас скрываются в городе, мы им достали документы. Этот самый Станислав познакомился со многими нашими людьми, ходит в гости, учится русскому языку.
   - Молодой?
   - Лет тридцати с небольшим. Здоровый, рослый детина.
   - Добро. Надо поближе приглядеться к этому ефрейтору, только осторожненько. Не исключено, что немецкий коммунист ищет связь с нашим подпольем. Не все же немцы сукины сыны, должны быть среди них настоящие люди, хотя таких я пока не встречал.
   - А это не мудрено, здесь жандармерия, охранники, СС - самая что ни на есть сволочь, отъявленные фашисты. А со Станиславом займутся Иван Музалев и Павлюк. Музалев со Швалленбергом - старые знакомые, еще когда тот находился в лагере, Станислав его конвоировал, не раз вступал в разговор, а однажды прямо спросил, почему тот не пытается бежать? Правда, Иван отшутился, опасаясь провокации, но факт остается фактом. И Музалев и Павлюк считают, что Станислава можно привлечь на нашу сторону и это очень много даст для организации.
   - Хорошо, но пусть будут очень и очень осторожны. Поговорим о других делах. С Полонным связь имеете?
   - Связь регулярная, но хлопцам из Полонного приходится очень туго. Сейчас там назначили начальником полиции Зощука - отъявленный негодяй, из кожи лезет, чтобы выслужиться перед немцами.
   Дня через три после разговора с Горбатюком стало известно, что Зощуку удалось арестовать большинство члeнов подпольной группы Полонного. Все они были доставлены в Шепетовку и после пыток расстреляны.
   Однако Шепетовки и Славуты провал не коснулся. В связи с несчастьем в Полонном пришлось на время отложить намеченное совещание комитета.