 Рихард Зорге (стрелка) среди товарищей в выпускном классе реального училища в Берлин-Лихтерфельде. |
Рихард инстинктивно противился прусскому жизненному укладу. Более трех десятилетий спустя он вспоминал: "Я был трудным учеником, нарушал школьные порядки, своевольничал и был крайне несдержан за язык. По истории, литературе, философии и, конечно же, по гимнастике, а также по уровню политических знаний я намного превосходил других учеников. Зато по другим предметам мои успехи были ниже среднего уровня. В пятнадцать лет (в 1910 году - Ю. М.) я начал запоем читать Гете, Шиллера, Лессинга, Клопштока, Данте и других "трудных" авторов. Однако, все мои попытки постичь историю философии и учение Канта оказались тщетными. Моими любимыми темами по истории были французская революция, наполеоновские войны и эпоха Бисмарка. В социальных и политических проблемах Германии я разбирался лучше большинства взрослых. Год за годом я внимательно следил за развитием политических событий. Поэтому в училище меня прозвали "премьер-министром" ... Я был членом социал-демократического рабочего гимнастического общества, то есть, я постоянно общался с рабочими. Однако, в школьные годы я еще не имел сложившегося мировоззрения. Меня интересовала лишь возможность пополнить запас политических знаний. Я не хотел, да и не мог занять принципиальную позицию".
 В 1916 году Королевская экзаменационная комиссия вручила ефрейтору прусского 43-го резервного полка полевой артиллерии Рихарду Зорге аттестат зрелости. |
В каникулы Рихард много времени проводил со своими товарищами в длительных путешествиях и походах с ночлегом в палатках. Вернувшись как-то после одного из таких путешествий морем в Швецию, он заметил в немецком порту необычное скопление военных кораблей. Поезда были переполнены отовсюду отозванными военными, войсковые эшелоны возвращались с маневров к местам дислокации.
В конце июля 1914 года нависшая угроза войны была у всех на устах. Рихарду едва удалось добраться до Берлина. 1-го августа правительство кайзеровской Германии объявило войну царской России, на следующий день были мобилизованы армия и флот.
Все новые и новые государства и народы втягивались в эту грабительскую войну за новые рынки сбыта. В начале августа первая мировая война, развязанная германским империализмом, полыхала уже по всей Европе.
В Германии раздувались шовинистические и ура-патриотические настроения. Император обратился с воззванием к народу: к мужчинам, к воинам, к молодежи. Директора прусских школ стремились набрать как можно больше добровольцев из числа старшеклассников. Юный Зорге, которому и без того уже изрядно надоели порядки в училище, быстро оказался в рядах таких добровольцев. Не сказав ни слова матери, восемнадцатилетний юноша отправился на сборный пункт, увитый гирляндами и украшенный цветами. Мотивы своего решения он впоследствии охарактеризовал так: "Меня влекли непреодолимая жажда перемен и желание бежать от учебы и от образа жизни, казавшегося мне бессмысленным. Романтика военных приключений была слишком притягательной для моих восемнадцати лет".
Азы военного дела Рихард Зорге в течение шести недель осваивал в запасном батальоне 91-го пехотного полка кайзеровской армии, где обучение проводилось под примитивно-циничным девизом: "Пулю - в лоб французу, штык - Ивану в пузо!" Затем наспех обученных новобранцев одели в новенькую, отутюженную форму и под гром барабанов и литавр отправили на войну. Однако все романтические представления о ней на фронте мгновенно развеялись. Уже к концу 1914 года боевые действия на Западном фронте приобрели затяжной позиционный характер. Германская 4-ая армия застряла в Бельгии, под Ипром, а 6-ая была не в состоянии пробиться от Лилля к побережью Северного моря. Верховное командование прилагало неимоверные усилия к тому, чтобы организовать прорыв во Фландрии. Молодые добровольцы - оболваненные шовинистической пропагандой гимназисты и студенты, неопытные и потому бесстрашные - должны были обеспечить решающий перелом и принести кайзеру победу. Сформированным для этой цели четырем резервным корпусам 4-ой армии (Зорге находился в составе студенческого батальона 3-го полка полевой артиллерии) отводилась при этом роль живого тарана. 11-го ноября эти части, следуя бессмысленному приказу, с островерхими шлемами на головах и патриотическими гимнами на устах сомкнутым строем были отправлены под разящий огонь английских, французских и бельгийских пулеметов. Под Диксмойде Зорге получил боевое крещение, здесь же погибли многие тысячи его сверстников. Строки военно-исторического описания повествуют: "Десятки тысяч плохо обученных молодых солдат под командованием пожилых офицеров-резервистов, не имевших фронтового опыта, без достаточной поддержки артиллерии были посланы на верную смерть. Приказ Фалькенхайна - храбро атаковать, невзирая на потери, стал распиской верховного командования в собственной беспомощности. После 1918 года германская военная история героизировала это массовое убийство, в особенности бои за Лангемарк; подобные домыслы отчасти имеют распространение и по сей день".
Свое отношение к пережитому, к политике массового уничтожения, проводившейся прусским военным министром Эрихом фон Фалькенхайном, Рихард Зорге еще тогда выразил в короткой формулировке: "Со школьной скамьи - на бойню".
 Рихард Зорге в 1914 году |
Летом 1915 года в боях на германо-бельгийском фронте Зорге был в первый раз ранен. Чудом избежав гибели, он начал критически переосмыслять происходящее, осознавать причины и характер грабительских войн. Спустя годы он резюмировал: "Это дикое, кровавое побоище глубоко потрясло и меня, и моих товарищей. Как только рассеялась романтическая дымка и была утолена жажда битвы, наступили месяцы глубочайших душевных потрясений и тупой безысходности ... Никто из моих фронтовых товарищей не понимал целей этой войны, не говоря уже о ее подлинном значении. Большинство солдат были молодыми людьми в расцвете сил. Рабочие и ремесленники, почти все они состояли в профсоюзах, многие принадлежали к социал-демократическим организациям. Среди них был всего один настоящий радикал - седоволосый каменотес из Гамбурга, попросту отказывавшийся вести с кем бы то ни было дискуссии о своих политических взглядах. Мы сдружились; он рассказал мне о своей жизни безработного в Гамбурге, где постоянно подвергался преследованиям. Это был первый пацифист, встретившийся мне. Он погиб в начале 1915 года; вскоре после этого я получил первое ранение".
В госпитале родного Ланквица Зорге познакомился с солдатом Эрихом Губертом Корренсом, их дружба продолжалась впоследствии долгие годы. Часами они спорили о смысле жизни, о свободомыслии, о свободе вообще и о том, кому и для чего необходима свобода. Позднее Зорге так оценивал уровень своих политических и идеологических знаний в то время: "Жажда политических знаний заставляла меня искать скрытые причины этой захватнической войны. Кого привлекала та или иная страна с ее рудниками и промышленностью? Кто стремился ценой людской крови захватить чужие территории? Никто из окружавших меня простых солдат никогда не помышлял об аннексии каких бы то ни было территорий. Точно так же никто из них не мог понять смысл наших усилий. Никто не понимал подлинных целей этой войны, и еще менее - ее сущность ... И лишь одно нам было более чем ясно: если бы мы, к примеру, сложили оружие, враги Германии получили бы свободу действий для осуществления своих замыслов, которые мало чем отличались от аналогичных планов германского рейха. Мы хотели найти всеобъемлющее решение, окончательный ответ на все вопросы в мировом масштабе, однако были еще неспособны к этому".