33

   В то же утро Яша передал Бадаеву о разговоре с шофером.
   Тамару Шибрик увезли из города на Большой Фонтан.
   Кто ее предал? О готовившейся операции знали "водопроводчики"-минеры. Никто из них к префекту с доносом явиться не мог - это было бы самоубийством.
   Мурзовский и Клименко не выходили из катакомб. Федорович?
   Командир городского отряда - предатель? Такое не укладывалось в голове. К тому же в тот день Федоровича видели на Большом Фонтане. Скорее всего это мог быть помощник Федоровича по хозяйственной части Садовой, имевший обыкновение стричься под машинку и даже брить голову.
   С первых же дней оккупации слабовольный Садовой запил, несколько раз его, перепившего, подбирали на улице полицейские. Ребята из Яшиного отряда видели, как он выходил из сигуранцы. Спившийся человек может, конечно, стать предателем, но в отряде ему уже давно не доверяли, о делах партизан он ничего не знал. Как он мог узнать о Шибрик?
   Бадаев поручил проверку Садового одному из верховых связных.
   Федоровича обидело, что действуют через его голову:
   - Садовой подчинен мне, - сказал он Бадаеву, - Да и расследовать, собственно, нечего: в сигуранце бывал? Бывал. Не в гости туда ходил, не чаи пивать. А о Шибрик узнать мог от тех же "водопроводчиков" или Яншиных ребят. Убирать надо немедля, пока не предал всех. Вызову - и в расход!
   - Что же это, без суда, без трибунала? - возразил Бадаев.
   - Ну тогда ждите, пока выдаст весь отряд, - спокойно сказал Федорович.
   Затягивать расследование действительно нельзя, в этом Федорович прав.
   - Хорошо, - согласился Бадаев, - поговори с Садовым, расследуй, но без самосуда, - строго предупредил он.
   - Опекаете больно... Каждый шаг контролируете, - недовольно заметил Федорович, - трудно этак командирствовать.
   - А ты, Петр Иванович, не командирствуй, а руководи, - посоветовал Бадаев, - прислушивайся к мнениям товарищей...
   - Ладно, - неожиданно миролюбиво заговорил Федорович.
   - Проверю, расследую. Если предательство подтвердится - что делать? Камер предварительного заключения у меня нет. Ждать трибунала? А Садовой что? Ждать будет?
   - Можешь вызвать его на одну из явочных квартир и подержать под стражей, - сказал Бадаев.
   - Пусть трибунал вынесет приговор условно.
   - Посоветуемся, - ответил Бадаев. Его все еще удерживали сомнения. Какое-то предательство Садовой совершил, это ясно: просто пьяницу в тайную полицию забирать не будут, что-то он выболтал, конечно, выдал, но вряд ли о Шибрик.
   Созвали трибунал. Мнение было единым: "Проверить. Если подтвердится, что выданы важные сведения, именно им, Садовым, предана Шибрик - расстрелять".
   На следующий же день Федорович послал к Садовому связных с приказом: "Сдать оружие, прибыть на явочную квартиру на Нежинской".
   По тону приказа Садовой понял, конечно, как оборачивается дело, наставил на связных наган. Те вынуждены были обороняться. Садовой получил ранение в живот и умер.
   Федорович оповестил Бадаева шифровкой: "Предательство С. очевидно - оказал вооруженное сопротивление при вызове. В перестрелке убит".
   Бадаев был вне себя: так и осталось невыясненным главное - каким образом просочились сведения о Шибрик? Кто еще в этом замешан? Пока это не выяснено, осуществлять операцию, даже второй ее вариант было безрассудно. Как узнать предателя? Информированы об операции семеро. Есть элементарный прием: семь различающихся в чем-то информации... Каждый из подозреваемых оповещается об одной, но уверен, что располагает полученными сведениями не один. Чья информация станет известна полиции - тот и предатель.
   Нелегко было Бадаеву принять такое решение, речь шла о проверке ближайших своих помощников, но иного выхода не было. Подобрал семь фактически не используемых явок, оповестил, кого наметил, о сборе командиров - адрес явки каждый получил разный. На какой придут каратели?
   "Сбор командиров" - на такую наживу полиция, сигуранца должны клюнуть.
   В городе Бадаева ждали и другие дела: директору пивоваренного завода Продышко удалось выхлопотать разрешение на командировку в Киев за сырьем. Нужно было встретиться с людьми, которые поедут, проинформировать их, дать явки и пароли, позывной рации Нерубайских катакомб. Да и просто потолковать: люди идут на ответственнейшее задание, малейшая неосторожность, неосмотрительность может погубить республиканское подполье.
   Надо было встретиться и с шофером из полицейского управления. Такой парень - находка для отряда.
   Смелой подпольщицей может стать и Груня. У шофера и Груни есть друзья. Но несколько надежных парней и девчат - еще не организация: надо создать ядро отряда, бойцы которого впоследствии смогут стать командирами "десяток", вожаками подразделений, отрядов.
   Люди действовали в одиночку, шли на большой риск. На таких можно положиться.
   У Бадаева был пропуск на имя подрядчика артели гужевого транспорта Сергея Ивановича Носова. Пропуск достал Фима-электротехник. Под видом подрядчика-гужевика и решил Бадаев встретиться с шофером и Груней.
   К Груне Бадаев приехал как обычный ее посетитель - после комендантского часа. Она по обыкновению без расспросов и разговоров выставила на стол бутыль самогона. За столом уже сидел шофер.
   - Нет, Груня, сегодня разговор иной, - остановил ее шофер.
   - Уж не полицая ли привез? - насторожилась Груня.
   Бадаев, услышавший реплику, посмотрел на себя в зеркало, шутливо сказал:
   - Разве похож?
   - Так что самогон пока убери, - предложил шофер, - если и выпьем сегодня, то за упокой полицаев.
   - Нашли с кем серьезные разговоры разговаривать! - зло сказала Груня. - Не люблю, когда финтят, говори прямо, что надо. Выпить? Пожалуйста. А на другое ни на что не подбивай. Понял?
   Бадаев почувствовал, что он должен вмешаться.
   - Можно называть вас Груней? - дружески спросил он девушку.
   - Величать не за что! - все также грубо отвечала она.
   Бадаев оставил без комментариев это замечание. Девушка озлоблена, надо завоевать ее доверие, расположить к откровенному разговору, а времени мало. Очень мало!
   - Сказку про репку помните, Груня? - начал Бадаев.
   - При чем здесь сказка?
   - Все при том же, - сказал Бадаев. - В одиночку и репку из грядки не вытащишь.
   - Вы мне сказочками зубы не заговаривайте... Пришли брать - берите! Испугаюсь, думаете? Не испугаюсь! Мне моей жизни не жалко, она и так искалечена...- На глазах ее появились слезы. - Жаль, мало отомстила гадам!
   Бадаев оживился:
   - Так и мы об этом же, Груня. Он вот, - Бадаев показал на шофера, - в проруби их крестил. И тоже жизни не жалел. А ее жалеть надо. Борьба предстоит еще долгая... А ты со спиртом рискуешь...
   - Уже донесли? - Она говорила резко, не отдавая отчет своим словам.
   - Догадываемся... Одними мыслями живем, потому и догадываемся, - спокойно объяснял Бадаев. - А действуем порознь. Один, говорят, в поле не воин...
   И Груня улыбнулась:
   - Догадываюсь. Догадливая и я... Если в катакомбы - пойду с удовольствием!
   - Нет, Груня, - остановил ее Бадаев. - Бойцы нужны не только в катакомбах... Наверху, пожалуй, даже нужней. Только объединиться надо. Капля и ветки не гнет - река деревья рушит. Опустошишь ты свою канистру, а дальше что? Организация нужна, налаженное снабжение боеприпасами, координация действий. Организацию создать надо.
   Бадаев дал Груне пачку листовок, одну негромко прочитал вслух.
   Заканчивалась листовка призывом: "Размножь и раздай товарищам, расклей в городе!"
   - Появятся на домах и заборах листовки - значит, есть на Слободке надежные люди. Из них и создадим организацию, - говорил Бадаев. - Сначала "десятки", потом отряды... Нужна нам на Слободке такая организация, Груня, как воздух нужна.
   Груня разволновалась, глаза ее загорелись, щеки разрумянились.
   - А ты? Ты-то как? - спросила она шофера.
   - Разве не видишь? Полицая привез! - рассмеялся он.
   Девушка решительно повернулась к Бадаеву. Сказала:
   - Согласна! Когда начинать?
   - Да хоть сегодня - что откладывать? На Пересыпи, в порту такие организации есть, а Слободка... Рабочая Слободка отстает. Через него, - Бадаев кивнул на шофера, - будете держать связь со мной. Поможем.
   - Вот теперь можно и по рюмочке, - сказал шофер.
   Груня достала графинчик водки.
   - Фронтовые сто грамм, - предложил шофер Бадаеву. - На улице вьюжит, в таких командировках, как у вас, не мудрено и простыть.
   - В порядке профилактики можно, - согласился Бадаев.
   Шофер поднял свою рюмку, негромко произнес:
   - За святое правое - за месть фашистским гадам!...