15

"Рельсовая война" требовала дополнительных "летучих отрядов", именно летучих, способных быстро перемещаться с одного железнодорожного перегона на другой, с северной окраины города на южную. Но выезд из города без специального разрешения, пропуска на бланках с особым штампом, запрещался.
   Клише штампа Алексей Гордиенко изготовил, но бланки были на гербовой бумаге с водяными знаками- их подделать было невозможно. Необходимо добыть настоящие пропуска.
   Один из сотрудников примарии - паспортист - за хорошее вознаграждение выдавал кое-кому бланки со штампом, но делал это осторожно, у себя дома, без свидетелей.
   Как попасть к нему в дом?
   Прибирала в его квартире соседка-старушка. Бадаевцы сделали так, что изредка старушку стала подменять Лида.
   Лида выследила, что паспортист хранит украденные бланки в одном из ящиков стола, где сделан тайник. В нем солидная пачка - бланков сто... Сто бойцов с разрешением на разъезды по пригородам - об этом партизаны могли только мечтать.
   Лиде в первые же дни удалось сделать слепки с ключей от кабинета и стола паспортиста. По слепкам Алексей сделал точные копии. Теперь оставалось только взять бланки. Но как?
   Паспортист держал в доме собаку-боксера. Срезанные уши, вывернутый, словно перебитый нос - псина и в самом деле походила на жертву ринга, но кличку имела весьма поэтическую - Нимфа.
   Уходя на службу, хозяин обычно закрывал боксера у себя в кабинете: собака была обучена сторожить помещение - ни выгнать ее из кабинета, ни подойти при ней к столу. Отравить? Убить? Но паспортист не оставил бы это без расследования.
   Яша пытался приручить собаку: кидал ей через забор кусочки сахара, колбасы - не брала. Только скалила страшные клыки, рычала.
   Особенно злой стала Нимфа, когда у нее отняли щенков - паспортист распродал их по дорогой цене. Не лаявшая попусту, редко подававшая голос собака стала частенько скулить - тосковала по щенятам. "А не воспользоваться ли этим, - подумал Яша, - не подпустить ли какого-нибудь щенка к Нимфе?" Посоветовался с Бадаевым - обдумали, оговорили все подробности операции.
   Обычно Нимфу выпускали во двор утром и вечером.
   Яша и Лида заранее подобрались к дому паспортиста со стороны глухого темного переулка. Пригревшийся за пазухой у Яши щенок по прозвищу Счастливчик не подозревал, на какое рискованное дело его взяли.
   Выбежала Нимфа. Яша взял у Лиды носовой платок, обвязал им щенка и пустил в щель ограды. Оказавшись один, щенок растерялся, заскулил. Кинулась к нему увешанная медалями Нимфа. Но Счастливчик не испугался грозной собаки, виляя хвостиком, он заковылял ей навстречу... Нимфа, сделав настороженную стойку, - отпрянула. Счастливчик ткнулся ей в бок. Собака оскалилась. Заметив ребят, бросилась к ограде, зарычала. Яша кинул ей кусочек колбасы - не повела и носом.
   Достал еще ломтик, насадил на прут и сунул собаке подачку прямо в зубы - Нимфа не брала.
   - Вот вышколена образина!
   "Образина" рычала, не спуская с Яши яростных глаз.
   А Счастливчик, подкатившись тем временем ей под брюхо, нашел сосок и смачно зачавкал. Собака подняла переднюю лапу. Так и застыла. Неморгающие черные глаза ее смягчились.
   - Порядок! - обрадовался Яша. - Походим так денька три-четыре - и укротим запросто!
   - Ой, Яшунь, какой из меня укротитель?! Мышей боюсь, а эта... гавкнет - умру!
   - Не умрешь, - с грубоватой уверенностью отозвался паренек. - Выдумала, что трусишь... На самом деле смелая, знаю!
   Дом, занятый паспортистом, имел четыре комнаты. Ту, в которой стоял письменный стол, хозяин разрешал убирать лишь в своем присутствии. Садился обычно в кресло-качалку, брал какой-нибудь журнал и терпеливо ждал. Уходя, закрывал кабинет, даже имел обыкновение возвращаться, чтобы проверить, надежно ли все закрыто.
   Это очень мешало Лиде. Задерживаться в доме после уборки она не могла.
   Как-то за паспортистом заехали на машине, по всему было видно, что очень торопятся, и Лида поняла - на этот раз хозяин возвращаться не будет. Какой удобный момент! Приехавшая из Румынии жена паспортиста еще нежилась в постели. Откладывать операцию не имело смысла. Но как трудно решиться. Будь рядом Яшуня... или хоть кто-нибудь из ребят, хоть кто-нибудь, а то одна, совсем одна...
   Подошла к дверям кабинета. Сердце колотится - готово выпрыгнуть. Повернула ключ, в замке щелкнуло, дверь, тихо заскрипев, приоткрылась. Этот скрип заставил ее вздрогнуть. Находившаяся в кабинете Нимфа глухо зарычала.
   Лида просунула в щель платок, которым Яша несколько дней подряд обвязывал Счастливчика. Платок, хранивший запах щенка, умиротворил собаку. Она забыла свои "служебные обязанности", и Лида смогла выманить ее платком в прихожую и тем временем юркнуть в кабинет.
   Вот он, ящик стола с тайником! Она поднесла к замочной скважине ключ и вдруг подумала: <А что, если к нему подключена сигнализация?> Оглядела весь стол, осторожно стала ощупывать ножки, вспомнила Яшин наказ: "Делай все в перчатках, чтоб следы не остались!" Вот пустоголовая - о главном-то и забыла!
   Лида быстро натянула перчатки, открыла стол.
   Сколько она уже возится! С минуты на минуту ее может позвать хозяйка: "Литка! Грей ванна!"
   За ящиком стола Лида увидела ложную заднюю стенку. Как ее вытащить? Ощупала всю дощечку - ни крючков, ни кнопок. Лида чуточку сдвинула ее в сторону, и дощечка легко вынулась. Вот ведь как просто...
   В тот момент, когда Лида потянулась за бланками, дверь кабинета приоткрылась, и Нимфа яростным прыжком кинулась на Лиду, вцепилась ей в кисть руки.
   У девушки потемнело в глазах. Собака и сама уже не в силах была оторваться - мертвая хватка. Яша говорил: с боксерами, бульдогами такое случается. Нужно чем-то успокоить собаку. Чем? Платок, "волшебный" платок остался за дверью... И бланки... Их нужно взять во что бы то ни стало.
   Треплет Нимфа стиснутую кисть. "Терпеть! Другую руку собака уже не схватит, пока озлоблена - не разожмет челюсти".
   Левой рукой Лида спрятала бланки за пазуху, попробовала погладить разъяренную собаку:
   - Нимфочка! Миленькая!
   Но Нимфа не выпускала руку Лиды.
   Волоком тащила Лида собаку к двери. От боли, казалось, остановилось сердце. Дотянулась до платка, сунула Нимфе в нос.
   Над обвислыми губами собаки заходили желваки, глаза подобрели.
   Схватив платок, Нимфа потащила его к себе на половичок, а Лида, замотав окровавленную руку фартуком, закрыла кабинет и выскочила во двор. Яркое солнце ослепило ее. Она на мгновение остановилась и как можно спокойнее дошла до сарая, как будто за дровами, а там метнулась зарослями к ограде, где ее ждали Яша и Алеша. Вот уже несколько дней дежурили они в часы Лидиных уборок. В переулке стоял запряженный парой лошадей хлебный фургон.
   Только в фургоне пожаловалась Лида ребятам: "Руку больно!"
   В сумке у Алексея был бинт. Перевязывая, Яша неловко, по-мальчишески погладил растрепавшиеся волосы девушки:
    - Ничего. Вот ведь... палец кольнуть боялась... а такое выдержала... Говорил... смелая!
   Фургон мчался по переулкам. Чтобы не казалась такая гонка подозрительной, сидевший на облучке Саша Чиков покрикивал:
   - А ну сторонись! К выпечке опаздываю!