Очень много читаю вашу газету, особенно страницу, которая освещает 2-ю Отечественную войну, подвиги нашего советского народа, подвиги погибших и живых товарищей, сражавшихся в этой небывалой и грандиозной битве непосредственно на передовой. Но мне хочется также, чтоб газета отводила место и нашим советским воинам тыла и людям, оказавшимся на оккупированной врагом территории. Эти люди также сражались, и не потому, что были храбрыми, а потому, что они советские люди, что он не находили в себе страха предъявляемого им смертью, шли и выполняли свой скромный долг советского гражданина.

Это был 1941 год. Май месяц. Я был призван в ряды Красной Армии Устьянинским райвоенкоматом Архангельской области в возрасте 15 лет (объяснять про возраст не буду, то было мое желание приобрести военную специальность) и направлен для прохождения службы в Минское погран-училище, которое до начала войны находилось в лагерях на границе — город Брест. Каким образом я попал в начале войны в Минск, рассказывать много, но суть дела не в этом.

Когда фашистская Германия напала на Советский Союз с целью уничтожения коммунизма и, имея в то время очень большое воинское преимущество, немецкие войска не брали в плен раненых, случайных и добровольно сдававшихся — это политруков и в том числе курсантов нашего училища, а расстреливали. Мне в г. Минске, когда уже был один, а часть разбита, пришлось пережить следующее.

Получив контузию под г. Волковыском, кое-как дотянул до Минска, а потом здоровье не позволяло дальше двигаться, это одно, и важное [другое] то, что разрозненные части немецкие комендатуры окружали и брали в плен. Мне помогли уйти от плена и расстрела воспитанники детдома Кунцман Олег и Юркевич Адольф совместно с медработником детдома, женщиной в то время лет 40. (Детдом тогда находился по ул. Широкое, против детсада, 1 а числа 30 июня 1941 г. был переведен в Семков городок. Я запомнил имена | и фамилии ребят воспитанников, они [были] мои одногодки.

Вот эти люди, увидев меня в форме, больного, перетащили через забор, перетащили на территорию детдома. В детдоме быстро переодели и стали считать за воспитанника детдома. На все заявления немцев: мол, у вас в детдоме скрываются коммунисты, весь детдом отвечал: «Нет», зная заранее, что если обнаружат, то в первую очередь понесет наказание администрация, в лице которой находилась вот эта женщина-медработник. Был я вместе с ними и в . Семков городке (куда немцы перевели детдом), и там немецкая комендатура шла по моим следам, но ребята и администрация не выдавали.

Видя, что мне как курсанту училища, а ребятам-евреям, как евреям, грозит опасность, администрация собрала [нас] в дорогу, на ту сторону - к своим. Со мной вместе пошел Кунцман Олег и Юркевич Адольф. Но нам не суждено было вместе добраться до своих. Во время немецкого налета их арестовали немцы в г. Бобруйске (последствий их не знаю).

Я же перешел линию фронта в Орле.

Прошу вас, редакция газеты, опишите подробности моей походной жизни, и, может быть, эти люди, а это были люди-герои, отзовутся. Скажут, где они есть, тогда мы совместно напишем вам более содержательное письме с более четкими подробностями.

А от меня лично большое им спасибо всем, всем воспитанникам этого детдома и администрации.