Ночью была объявлена воздушная тревога. Это была уже не первая тревога. Мы все оделись очень быстро, так как ботинки, одежа и даже чемоданчики с запасным бельем были с вечера приготовлены на стульях возле постелей. Мама, я и брат побежали в убежище, а отец уехал в штаб дивизии.

В убежище нам по радио передали: в наш город спустился фашистский десант.

Мы сидели под землей очень долго. Через несколько часов взрослым позволили выйти, а нам приказали оставаться на месте. Под утро приехала машина ЗИС, привезла хлеб и другие продукты — такие машины объезжали в ту ночь все дворы. Мы поели, насытились, но я и ещё один мальчик, Юрка, в ту ночь непременно хотели выбраться наверх: а вдруг и нам удастся словить хоть одного шпиона?

Наконец, во двор нас выпустили, но на улицу выходить не позволили. А нам было не утерпеть. Мы с Юркой перелезли через стену на соседний двор, а оттуда в другой и в третий, и так, перелезая через стены, мы выбрались на улицу Субки и там залезли на крышу одного небольшого дома. Вот мы с Юркой сидим на крыше, рассуждаем и вдруг видим: бабы, женщины то есть, ведрами лупят красноармейца. Я закричал на них во весь голос: «Вы знаете, кого вы бьете? Зачем вы красноармейца бьете?» А одна баба, женщина то есть, кричит: — «А ты, дурак, знаешь, кого ты защищаешь?» Оказывается, они видели, как этот тип переодевался за бочками, на углу, возле винного склада, — напяливал на себя все красноармейское... Они его избили до полусмерти. А потом одна тётка побежала в аптеку и вызвала по телефону милицию. Мы видели, как приехала машина, и фашиста увезли.

Мы с Юркой пробирались по дворам все ближе и ближе к центру города. На улице Горького нас задержал дежурный и снова хотел загнать во двор. Мы с ним спорили. И вдруг, напротив, возле Госбанка, раздались выстрелы. Мы видим — двое милиционеров стреляют в женщин. На эту стрельбу из Госбанка выскочили ещё три милиционера и кинулись бороться с теми двумя. Мы сразу догадались, что те двое — немцы, раз они стреляют в женщин, а эти — настоящие. Немцы ранили двоих наших милиционеров, они упали на землю все в крови. Один немец хотел их пристрелить, нацелился, но наш настоящий милиционер убил его наповал. Оставшийся в живых немец хотел в отместку застрелить нашего милиционера, но тут на него бросились дежурные и выбили у него из рук револьвер. На помощь прибежали ещё милиционеры и скрутили немцу руки. Вокруг — толпа. Милиция велела расступиться на десять шагов, окружила его и повела. Из толпы бросали в немца камнями, но милиционеры не позволяли бросать.