«Привет с фронта! Здравствуйте, мои дорогие, родные Козловцевы... В первых строках моего письма сообщаю вам, что я жив, здоров. С 10.3 нахожусь на передовой. Ведем обычную суровую фронтовую жизнь. С 25 февраля ни разу не был в квартире. Но ничего, строить окопы научились в грунте. В общем, не убит, если сам не умрешь, то жив будешь. Погода благоприятствует нашему режиму. Хоть не совсем тепло, но сухо. Командиры - ребята молодые, боевые. Каждый из нас собирается прожить не менее 67—70 лет, ну а я — девяносто.

Однако этим письмом я хочу внести беспокойство вам, как родным. Дело в следующем. 23 марта, мне исполняется 19 лет со дня рождения, и хотел бы, чтобы вы мне прислали чего-нибудь пожирнее отметить этот день..

Да, самая счастливая пора — юность. Нет ничего ближе сердцу и уму своей родной семьи, ее забот. Мама и папа, я прошу извинения за все обиды и грубости, принесенные мною вам. Я — ваш признательный сын. О посылке не забудьте. С приветом, Юра.

Адрес мой: 1797, полевая почта, часть 317...

Стоим мы в Матвеевом Кургане в обороне...

18.3.43 г.»

«...Я покуда жив и здоров. Живу в земле, как крот. Сидим в обороне. Немцы не беспокоят, а мы и рады, спим, отсыпаемся. Сегодня я именинник, так что подайте сюда каравай. Я вам писал, чтобы вы мне на день именин выслали кое-что необходимое для нормальной жизни: соли, табаку... Меня волнует то обстоятельство, что вы, может быть, поспешили и уже послали посылку. Адрес мой изменился. Поэтому гораздо лучше, если вы ее еще не собрали. Мой адрес: 19665 «Г». Полевая почта... Пишите о вашем здоровье, о хозяйстве, о весне. Крепко всех целую.

Ваш Юра.

23.3.43 г.»

«Привет с фронта! Здравствуйте, родные Козловцевы и Лобовы! Я жив и здоров, чего и вам желаю. Мама, я думаю, что ты очень волнуешься, что до сих пор не получали от меня вестей. Это заключение я делаю потому, что я от вас не получил еще ответа на посланные мною 2 письма. Пишите ответ без задержки, ибо знать жизнь своей семьи, своего села, находясь ежеминутно перед раскрытыми объятьями смерти,— это великая радость. Пишите обо всем: о хозяйстве, о курах, об огороде, о знакомых.

Мы находимся в обороне в Матвеевом Кургане. Заняли позиции и будем сидеть, наверное, до новых веников. О наступлении ничего не слышно. Я — минометчик. Ведем огонь по окопам и блиндажам противника, а он по нас. На том и дни проходят. Живем неважно, по-военному. Писать больше не о чем. Живы будем — увидимся не скоро. Лет через 5. Лизок, если мы здесь задержимся до осени, приезжай в гости яблоки есть. Здесь их очень много. Сегодня наши минометы разрушили 2 блиндажа и 4 окопа. Нас немцы тоже пытались запугать, но их мины сделали недолет метров 5. Снайперские пули свистят над головой, но мы наблюдаем из укрытий... Пишите ответ без задержки, потому что у меня только и осталось дорогого — это наша семья и рота.

3.4.43 г.»

23 марта 1943 года красноармейцу Юрию Георгиевичу Козловцеву исполнилось девятнадцать лет. В своих письмах домой юноша просил прислать посылку — хотелось попробовать чего-нибудь вкусного, домашнего. Родители еще до получения этих вестей отправили на фронт посылку и письмо. Но получить их Юрию не удалось: изменился адрес. А вскоре домой пришло письмо лейтенанта Фесенко:

«Добрый день, многоуважаемый Георгий Емельянович!

Вы один из тех многих миллионов людей, которые переживаю и переносят горе, принесшее нам фашистами 22 июня 1941 года. И вам сегодня мы вынуждены сообщить, что ваш сын Козловцев Юрий Георгиевич 9 апреля 1943 г. в 6 часов утра в борьбе против очумевших бандитов был сражен вражеской пулей и пал смертью храбрых.

Ваш сын, Юрий Георгиевич, мы знаем, был учителем по своей основной специальности. Придя в наши ряды, он не бросил свое любимое дело и стал агитатором. Как агитатора, как чуткого хорошего товарища, мы все любили, уважали его.

На другой день были организованы похороны, где приняли участие все свободные от несения службы бойцы и командиры. На митинге выступили ряд товарищей и поклялись отомстить немецким оккупантам за молодую жизнь, за кровь, за смерть Юрия Георгиевича.

Мы, бойцы и командиры, заверяем вас, Георгий Емельянович, и вашу семью, что пролитая кровь вашего сына даром не пройдет. Победа будет за нами, враг будет разбит и уничтожен. Смерть фашистским оккупантам!

По поручению бойцов и командиров подписал лейтенант Фесенко.

11.4.43 г.»

Рассказывает сестра Юрия Козловцева Лидия Георгиевна:

— Родился Юрий в 1924 году в станице Богоявленской, Константиновского района, Ростовской области. Отец Георгий Емельянович и мать Ефросиния Николаевна работали на конзаводе № 157 имени 1 -й Конной армии. В семье было шестеро детей.

В 1941 году Юрий окончил десятилетку и поступил в Ростовский государственный университет. Он отличался незаурядными способностями, хорошо пел, рисовал, писал стихи, увлекался физикой, математикой. Когда наш район был оккупирован фашистами, отцу и Юрию не удалось эвакуироваться. Отец сохранил до прихода советских войск отару овец численностью в 3000 голов. Для Юры он был ярким примером беззаветной преданности родному Отечеству. Многое ему дала мама — заботливая, неутомимая в семейных хлопотах...

После освобождения нашего района Юрий недолгое время работал учителем в начальной школе, а в феврале 1943 года ушел на фронт. Воевал он минометчиком около двух месяцев и погиб у села Шапошниково, Матвеево-Курганского района, Ростовской области.

Сейчас уже нет в живых родителей, сестер Александры и Людмилы. Софья Георгиевна живет в городе Жуковском Московской области. Елизавета Георгиевна, которую особенно любил Юрий и приглашал на передовую «в гости яблоки есть», работает в системе народного образования в Ростове-на-Дону. В этом городе проживаю и я.

За могилой Юрия ухаживали ученики Демидовской школы. В 1985 году учительница Светлана Георгиевна Хабачева сообщила мне: «Ваш брат вместе с другими воинами, похороненными в могиле № 16, перезахоронен в совхозе «Сад-База», где поставлен памятник, большой мемориал всем погибшим воинам. В списке погибших есть фамилия вашего брата».

Короткой оказалась жизнь Юрия. Родился и вырос он на ростовской земле. Погиб, защищая ее.

<< Предыдущее письмо

Следующее письмо >>