«От Ивана Яковлевича. Добрый день, многоуважаемая супруга Анастасия Тимофеевна! Спешу уведомить вас, что я жив-здоров пока. Шлю вам от моего сердца пламенный привет и целую заочно вас много раз. Еще привет деткам: Михаилу Ивановичу, Дусе, Шуре, Пете, Зине. Крепко целую, вас, заочно много раз, мои дорогие. Соскучился по вас. Желаю вам всем доброго здоровья!..

Дорогие мой, от вас получил посылку вперед письма и фотокарточку, за которую очень благодарю. Получил 12.1.43 г. утром рано. Сухари, сала кусок, мяса кусочек, носки, варежки, бумагу, чирок вина. Очень я был доволен, когда выпил и закусил, как вроде в гостях побывал у вас. Даже песни пел фронтовые. Благодарю, моя супруги, вас, что вы позаботились обо мне хорошо... Товарищам дал покушать — очень хвалят...

Вам я выслал деньги два раза переводом 300 и 280 руб. Получили или нет?

Не гневайтесь, что мало писал,— очень некогда...

До свидания.

13.1.43 г.»

Это письмо командира отделения 2-го батальона 1134-го стрелкового полка сержанта Ивана Яковлевича Шиленко стало последним. Полтора года провоевал бывший кузнец колхоза «Защита», Новопокровского, ныне Кувандыкского, района, Оренбургской области. 19 мая 1943 года он погиб на Смоленщине. Было тогда Ивану Яковлевичу сорок лет. Он окончил три класса церковноприходской школы. Рано начал работать. Женился. Вступил в колхоз. Нелегко приходилось Ивану Яковлевичу и Анастасии Тимофеевне содержать многодетную семью.

В сентябре 1941 года И. Я. Шиленко ушел на фронт. Сражался на подступах к столице. 19 января 1942 года, в ходе контрнаступления советских войск, был ранен в первый раз. Оказался в одном из московских госпиталей. Оттуда сообщал жене:

«Враг разбит, подошли наши танки и доконали его. Не пришлось гитлеровцам попользоваться крестьянскими продуктами, которые они награбили...»

«К весне домой приедем, опять за работу возьмемся — крепить колхозы и совхозы. Передавайте привет сельчанам от Ивана Яковлевича. Пусть берутся за дело подружнее, лучше ухаживают за посевами и скотом...»

Нежностью к родным и близким дышат письма Ивана Яковлевича, озабоченностью о том, как идут дела в селе. О себе он сообщает скупо, но и в кратких посланиях вырисовывается облик настоящего патриота.

«Очень жажду видеть вас, но пока не приходится. Нахожусь пока в госпитале, в стенах, больше ничего не вижу. Уже надоело лежать...

Сейчас я себя чувствую таким здоровым, что дома никогда не был... Поправился. Если б возможно было сфотографироваться, прислал бы вам карточки, вы бы не узнали, сказали — молодой стал папашка. Баня каждую пятидневку. И душ там, как хочешь мойся. А если кто сам не может — тяжело ранен,— так сестры помогают... Через три дня бреют. Мыло тоже дают умываться. Далеко не ходить, все при палатах устроено...

Дорогие мои детки, и вам спасибо—отцу прислали записочки, но только много ошибок. Надо больше на это обращать внимания, лучше писать, а то так и привыкнете. Учитесь хорошо, послушайте меня, зря не бегайте, время используйте на учение...

15.3.42 г.»

В мае, перед выпиской, Иван Яковлевич писал:

«Еще придется сражаться с фашистами, которые напали вероломно на нашу Советскую Родину. Но прошу вас, Настасья Тимофеевна, здорово не расстраиваться. Защищать родную страну будем насмерть...»

После госпиталя красноармеец Шиленко на передовую попал не сразу. Сначала была учебная часть, где ему пришлось осваивать новую воинскую специальность пулеметчика:

«Все учимся военному делу и с ночами не считаемся. Очень много занимаемся. Сейчас техника еще сильнее стала. Есть чем бить гитлеровскую банду».

В июле 1942 года Иван Яковлевич в составе 1134-го стрелкового полка отправился на Донской фронт — тяжелое положение сложилось под Сталинградом.

«Нахожусь на фронте, на передовой линии огня, 100 метров от немцев, возле реки. Мы по эту сторону, а немцы — по ту. Стоим в блиндажах и в окопах... Занимаем оборону. Ходили в бой с 10 июля по 13.7. Страсти и огня немало было, гудело все и дрожало. Переправлялись через реку вброд. Река... не очень большая, немного побольше Сакмара. Во время боев потерял некоторых товарищей совсем, а некоторых поранило — отправились в госпиталь. На мое счастье, наверное, долго придется воевать — фашистские пули не берут и снаряды не попадают, а мины перескакивают...

Сейчас тепло, зелено, много цветов и хорошо, не как зимой было холодно. Сейчас быстро можно и обсушить себя и отдохнуть где хочешь — кругом постель...

Продолжаю защищать дальше свою отечественную родину. 19.7 ты мне приснилась, Настасья, мы с тобой дома... Проснулся — ничего нет, сон обманул...

Дорогие мои дети, слушайте маму, живите дружней...

20.7.42 г.»

Свою нелегкую работу Иван Шилендо выполнял добросовестно и честно.

«Мне командование присвоило звание: сержант, поручили мне отделение. Хотя мне будет трудней, но не должен отказываться, должен гордиться, что мне от командования есть доверие — считают лучшим меня бойцом в нашем подразделении. Надеюсь, вынесу все.

14.8.42 г.»

Он стал хорошим командиром, но всегда в душе оставался крестьянином. В одном из писем сообщал:

«У нас тут хорошая погода стоит. Рожь поспела. Но косить нельзя. Мины да снаряды над головой гуляют. Шум такой, как на молотьбе. Так что привык. Фашистов положено немало. Мой долг перед Родиной таков — защищать ее всей своей силой, а если придется, то и жизнью».

Осенью сержант Шиленко вновь оказался в госпитале, на этот раз в Ивановской области. Оттуда он писал:

«Сейчас здесь многих отправляют на поправку домой. Я же почти здоров, готов идти в бой. Если останусь жив на войне, много вам про нее расскажу. Это не война, а самое что ни на есть на земле зверство...»

В ноябре Иван Яковлевич снова на передовой. В письме он рассказывал о праздновании 25-й годовщины Октября в своем подразделении:

«Мы здесь выпили по сто граммов, хороший обед был. Бойцы все довольны, песни попели и вспомнили прошлое. Каждый рассказал друг другу, как жил до войны. Немало эта война отняла радостей у молодых людей, а многих и погубила навсегда.

Обо мне не беспокойся. Больше беспокойся о себе, о детях, а я — счастье будет — приду домой, и снова будем вместе до конца дней своих. А сейчас в бой за Родину, защищать свою любимую Советскую страну от ненавистного врага...»

А вскоре жена получила похоронку:

«Ваш муж... убит 19 мая 1943 года. Похоронен: д, Шилово, Восходского района, Смоленской области».

«Очень трудно пришлось нашей маме с шестью малыми ребятами на руках,— вспоминает старшая дочь погибшего фронтовика Анна Ивановна Ващенко.— От зари до зари — в поле. Трудодней вырабатывала много, но на них почти ничего не давали. А еще нужно было сдавать налог: молоко, масло, яйца, шерсть; кожу. Кормились от огорода да леса — ребята собирали ягоды и желуди.

В 1942 году умерла самая младшая из сестер Альбина. Остальных же наша мама смогла выходить, поставить на ноги. Все мы сейчас живем в городе Орске. Всю свою жизнь, как и завещал нам отец, честно трудились.

У фронтовика уже выросли 16 внуков».

<< Предыдущее письмо

Следующее письмо >>