В годы войны я служил на складе горюче-смазочных материалов № 1175 (фронтового подчинения). Пришлось пройти долгий и трудный путь, с бомбежками, потерями, пожарами, от Порхова до Бреслау. Но не об этом хочется рассказать, а об одной ленинградской девочке.

Вскоре после прорыва блокады (стояли мы в лесу неподалеку от Волховстроя) начальник склада майор Е. И. Кормиленко послал меня в командировку в Ленинград за запасными частями для нашей техники. Я страшно обрадовался. Вместе с тремя офицерами ночью (полоса земли, соединившая Ленинград с Большой землей, подвергалась беспрерывному обстрелу) мы на полуторке из соседней части двинулись в путь, останавливаясь только на продпунктах.

Помню, как на берегу Невы запутались в спусках к понтонному мосту. Девушка-регулировщица, стоявшая по грудь в окопе с флажком, обругала нас и направила к уцелевшей переправе.

Доехали мы благополучно. Покончив со служебными делами, я решил побывать на Васильевском острове, где до эвакуации жила моя сестра, Хотелось узнать, цел ли дом, цела ли квартира.

Дом был цел. В конторе меня встретила худенькая, маленькая, лет десяти-двенадцати, девочка с ленточками на голове. На мой вопрос «Где управдом?» ответила, что мама скоро придет. Вежливо предложила мне сесть и, узнав, что я с Волховского фронта, принялась расспрашивать: как положение, как бьем фашистов, скоро ли кончится война? Ее живые глаза смотрели на меня с далеко не детским любопытством. Это были глаза взрослого человека.

Потом пришла управдом. Мы переговорили. А девочка как-то незаметно исчезла. Смолк звонкий голосок, и стало как-то холодно и неуютно.

— Замечательная у вас девочка! — сказал я, прощаясь.— Умница и такая душевная, приветливая.

Лицо матери, изможденное голодом, просветлело. Она улыбнулась:

— Это моя помощница. Если бы не она, не знаю, смогла ли бы я пережить блокадную зиму. А с ней легко даже в самую трудную минуту. Если у вас есть время, расскажу, что она однажды натворила...

И услышал я такую историю. У моей собеседницы было четыре брата. Все они ушли на войну. Самый младший перед уходом на фронт оставил девочке 70 рублей на школьные принадлежности или на что потребуется.

А потом в семью одна за другой пришли три «похоронки». Девочке ничего не говорили, но она, видимо, все поняла по слезам матери и бабушки. Ничего не говоря старшим, она написала письмо товарищу Жданову о том, что дядя, уходя на войну, оставил ей 70 рублей, что теперь на эти деньги она хочет купить ему новый автомат, чтобы он уничтожил как можно больше фашистов и отомстил за смерть братьев.

Совершенно неожиданно для матери и бабушки в семью приехали моряки с ответным письмом товарища-Жданова. Он благодарил девочку, писал о том, что деньги она может передать в фонд обороны Ленинграда, что автомат ей будет прислан, что будут заказаны пропуска, чтобы она могла вручить его своему дяде на фронте.

Через три дня моряки приехали снова, пригласили в машину, дали девочке автомат. Мать и дочь поехали на фронт, где служил их брат и дядя. Ночью приехали в лес. Шли пешком по оврагу под минометную стрельбу. За изгибом оврага увидели строй солдат. По команде из него вышел дядя девочки, и она вручила ему автомат. «Бей,— сказала она,—§ дядя, фашистов без промаха за слезы мамы и бабушки, за Ленинград!»

Принял солдат оружие из детских рук, поцеловал его и поклялся, что не даст спуску врагам, не успокоится, пока на родной земле остается Хоть один фашист, «А если я погибну,— сказал он,—прошу передать автомат моему другу, рядовому Петрову...»

Я слушал как завороженный. Женщина-управдом посмотрела на меня и. достала фронтовую - газету с портретом девочки...

Чего не бывает на войне? Перебираясь через воронку во дворе дома, я думал о том, как от мала до велика защищают ленинградцы свой любимый город. Было всё это как-то неожиданно. Впоследствии я страшно жалел, что не записал ни имен собеседниц, ни номера газеты. Но, вернувшись на Волховский фронт, я рассказывал своим товарищам о маленькой девочке с Васильевского острова. Этот рассказ переходил из окопа в окоп, из землянки в землянку, и нередко при тусклом свете коптилки было видно, как суровеют лица солдат, как белеют пальцы, сжимающие автоматы,