В сентябре 1941 года завершилась частичная эвакуация завода штурманских приборов. А оставшиеся специалисты переключились на выполнение первого фронтового заказа — изготовление надульников к винтовкам. Одновременно завод приступил к выпуску ударников для ручных гранат. В августе мы получили задание на организацию производства корпусов 85-миллиметровых зенитных снарядов, контрольных квадрантов для минометов и корпусов ручных гранат Ф-1. В октябре на завод поступило новое задание — организовать выпуск прицелов для минометов, а в декабре — поддонов для 76-миллиметровых фибровых гильз.

В течение второго полугодия завод получал также оперативные задания от командования морской обороны Ленинграда, Военного совета КБФ и Гидрографического управления на изготовление гидрографических тралов, установку магнитных компенсаторов к магнитным компасам, перезаливку. котелков магнитных компасов 80-градусным спиртом, ремонт приборов.

Эти фронтовые заказы воспринимались как боевые задания и выполнялись в точно установленные сроки, а в ряде случаев и досрочно. Успешная работа завода получила высокую оценку в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1942 года. За успешное выполнение заданий правительства по освоению и производству вооружения и боеприпасов, повышающих боевую мощь Красной Армии, и по строительству оборонительных сооружений вокруг Ленинграда старшему мастеру А. В. Лазареву, токарям П. Г. Власенкову и А. Л. Игнатову были вручены правительственные награды.

Работа проходила под лозунгом «Всё для фронта!». Во имя зашиты города Ленина люди работали не покладая рук, дни и ночи. В нетопленых помещениях, в пальто и шапках, в условиях, когда холодный металл заготовок и станков обжигал руки, в условиях изнуряющих воздушных налетов, артиллерийского обстрела — и вдобавок полуголодные — все трудились, не считаясь со временем, силами, здоровьем. Это был поистине героический период в истории предприятия.

Осенью на заводе появился крупный специалист по компасному делу — В. Я. Павлинов, 63-летний ученый.

На вопрос, почему он не эвакуировался с институтом, где он в последние годы проводил важные исследования, Владимир Яковлевич ответил: «Я ленинградец и не оставлю город в тяжелую годину суровых испытаний. Работа для меня и здесь найдется. Когда ему говорили, что он может работать дома, так как транспорт в Ленинграде прекратил движение (а жил В. Я. Павлинов на Васильевском острове, на расстоянии многих километров от завода), он заявил, что чувствует себя бодро, а прогулка будет ему только на пользу. И продолжал ходить на завод и неутомимо работать над созданием компасов, способных выдержать суровые условия зимы, компенсаторов для уничтожения влияния электромагнитной девиации, ряда других устройств. Иссякли его последние силы, и он умер в марте 1942 года.

Рабочая смекалка, творческая инициатива инженеров и техников давали возможность решать казавшиеся порой неразрешимыми задачи.

Вот некоторые примеры. Оборудование механического цеха не было приспособлено для производства боеприпасов.

Мелкие токарные станки не могли обеспечить выполнение заданий по изготовлению корпусов зенитных снарядов. Для них были использованы также токарные станки ремонтного и инструментального цехов, но и это не дало должного эффекта. Тогда по инициативе мастера Н. А. Стецкого для токарной обработки корпусов снарядов были приспособлены два мощных специальных токарных станка и токарно-револьверный станок, полученный из Таллина и намечавшийся для отправки на Урал. Кроме того, по его предложению для токарной обработки центровых бобышек корпусов были использованы фрезерные станки.

Узким местом была также нарезка резьбы. Токари за 11 часов работы нарезали резьбу только на 18—20 корпусах. Токарь Власенков добился обработки 40 корпусов. Его опыт был использован другими токарями.

В цехах развернулось социалистическое соревнование «двухсотников». Рабочие Никитин, Игнатьев, Салов, Тупицин, Любенский, Яковлев, Сорокин выполняли нормы на 300—400 процентов. В литейном цехе соревновались рабочие разных профессий. Инициаторами в этом движении явились мастера Мурзинов, Алексеев, технолог Петровский и другие, инженерно-технические работники, выполнявшие помимо своей основной работы еще и другие производственные задания.

Во время освоения изготовления ударников для ручных гранат много инициативы и технической смекалки проявили настройщик автоматов Александров и мастер Баранов. Быстро организовал освоение отливок корпусов квадрантов для минометов начальник литейного цеха И. П. Аникеев. В результате реализации этих мероприятий завод оказался способен из месяца в месяц увеличивать выпуск снарядов.

За второе полугодие завод изготовил свыше 1 200 000 ударников для ручных гранат, 13 000 корпусов ручных гранат Ф-1, около 4500 надульников к винтовкам, более 5000 корпусов 85-миллиметровых зенитных снарядов, 4000 артиллерийских квадрантов и угломеров, около 900 ручных магнитных компасов. Кроме того, выпускались различные приборы, мореходные приборы и запасные части к ним и т. п. Всего мы дали продукции на сумму свыше 7 миллионов рублей.

Рабочие и инженеры завода вносили свои предложения не только по обеспечению выполнения фронтовых заданий, но и по совершенствованию боевых средств Красной Армии. Так, инженеры Чуфарин, Траузов и Кулагин придумали приспособление для перестройки трехлинейной винтовки в полуав-томат. Другая группа инженеров (Песиков, Евсеев, Васильев, Николаев, Новиков, Тихонравов) предложила радиоуправляемую противотанковую мину, годную и для подрыва оборонительных сооружений.

Рабочие Гутман, Ильин и председатель завкома Кесаев предложили штык-нож для партизан. Инженеры Николаев Песиков, Васильев, Иванов, Вейцман изобрели оружейный гранатомет, гранату-ракету и ракетный гранатомет. Были и другие предложения.

Сейчас может показаться странным, почему рабочие и инженеры взялись за творческую деятельность не в своей области. Но тогда это было обычным явлением. Всякое предложение, которое могло помочь фронту, направлялось в гор-ком партии, и наиболее ценные из них быстро внедрялись. В декабре все чаще стали возникать перебои в снабжении завода электроэнергией, и наконец, 15 декабря 1941 года завод остановился. Было невыносимо тяжело переживать эту вынужденную остановку.

Первая блокадная зима унесла много жизней рабочих, служащих, инженерно-технических работников. Увеличение заболеваемости и рост смертности начались уже в последние месяцы 1941 года. Если на 1 ноября число больных было 49 человек, то на 7 февраля — 348. Это были наиболее тяжелые месяцы. Люди умирали в цехах, в здравпункте, на территории завода. Стоило выйти утром на Новочеркасский проспект, пройти до Охтинского моста по набережной Невы, как на дороге можно было встретить окоченевший труп, завернутый в простыню или вообще не прикрытый.

От завода, как и от других предприятий, была выделена группа работников, которая принимала участие в захоронении погибших в братские могилы. Больше всего жизней унес январь 1942 года, когда на заводе умерло от голода 50 человек. В феврале начался спад смертности — сказались повышение норм продовольствия, открытие стационаров для поддержания сил наиболее истощенных работников. Такой стационар был организован и у нас на заводе. В здании заводоуправления были поставлены койки, отдыхающим в стационаре давали усиленное питание.