Никогда и никому не перечесть, что сделано женщинами осажденного Ленинграда. Не придумана еще такая арифметика. Думаешь сейчас и себе не веришь, что все это было, Могло быть, А ведь было!

Семнадцатилетней девчонкой вызвалась я добровольно на лесозаготовки. Работали у станции Рахья. Голод, бомбежки, стужа. Сбрасывали на нас фашисты листовки, специально адресованные ленинградским женщинам. Грозили расплатой. Но дров в город отправляли мы все больше и больше, хотя работали в основном люди пожилые и зеленая молодежь. Работали на пределе человеческих сил.

После лесозаготовок направили меня на строительство аэродромов. Назначили—в восемнадцать-то лет!—командиром взвода из сорока женщин. И опять работа, работа, работа. Но как ни трудно было (с ног валились), а летчиков наших ни разу не подвели. Только бы они крепче били врага!

Война отняла у нас мать. Воевали мои братья и старшая сестра. Все так же, как в тысячах других семей.

У меня сын. И для него, для его сверстников, для всех людей хочу я самого главного — мира на земле.