С первых дней обороны Ленинграда я был в числе его защитников на участке в районе Литовского канала. За нами был родной город, а Кировский завод вообще в непосредственной близости. Впереди же — орды фашистов, поливавших огнем каждый метр земли, бешено рвавшихся уничтожить город Ленина.

Казалось, будто лавина огня противника уничтожала все живое. Но стоило фашистам перенести огонь своих батарей в глубь территории и перейти в наступление, навстречу им вставали, как из-под земли, бойцы нашей дивизии. Нередко в день мы отбивали до десяти атак противника, причем почти каждый раз переходили в контратаку, не давая врагу опомниться.

В результате жестоких боев наши части, находившиеся в соприкосновении с противником, несли большие потери и постоянно пополнялись из резерва полков народного ополчения.

Я был командиром стрелкового взвода. Вместе со мной воевали многие ополченцы с Кировского завода и «Красного треугольника». Это Вадим Петров, Геннадий Розанов, Василий Вертохвостов, Александр Богачев, Степан Пенковский и многие другие, проявлявшие мужество и отвагу. Вчерашние рабочие героически сражались, защищая Ленинград.

Однажды командир полка приказал мне обеспечить подмену товарищей, находящихся на рубеже, который солдаты называли «траншеей смерти». В течение двух месяцев фашисты так пристреляли это место, что могли сразу же накрывать огнем любое перемещение наших солдат.

Я разделил взвод на две оперативные группы. Командование одной поручил Вадиму Петрову, ополченцу с «Красного треугольника», а вторую возглавил сам. Обойдя «траншею смерти», мы проникли в тыл противника и атаковали две вражеские землянки с прилегающими к ним дзотами, откуда противник вел прицельный огонь, истребили гитлеровцев и уничтожили точки фашистов. Это была маленькая в масштабе войны, но очень важная для нас победа. Противник отступил метров на двести, и навсегда была уничтожена «траншея смерти».

В начале 1942 года меня назначили командиром роты, которая участвовала в боях под Лиговом и захватила пулеметную точку фашистов.

Вот как это было. После артобстрела, когда наша батарея перенесла огонь в глубь территории, мы подобрались к противнику с флангов и, перестреляв фашистов, овладели их огневой точкой.

Подбежав к замолчавшему пулемету, я оттащил трупы фашистов и стал разворачивать заряженный пулемет, чтобы направить огонь во фланг обороны противника. В это время из соседнего окопа на меня выскочил с пистолетом в руке фашистский офицер. Я обернулся и, увидев фашиста, бросил в его сторону гранату.

Офицер выстрелил в меня и упал, стараясь уцелеть от взрыва гранаты. Но взрыва не произошло, так как в спешке я бросил гранату, не сдернув предохранительное кольцо. Я был ранен, а фашист убит моими солдатами, подоспевшими на выручку.

Осень и зима 1941—1942 годов на фронте были необычайно трудными. Но, несмотря на огромные потери, голод и сильные морозы, наша оборона была прочной и активной. Помню, с каким остервенением фашисты пытались вернуть отвоеванную у них высоту у Старо-Панова, которую удерживала моя рота. Но, несмотря ни на что, мы выстояли, высоту не сдали. Более того, нередко удавалось отвечать на атаки фашистов контратаками.

Трудное время первой зимы блокады не могло не отразиться на снабжении наших солдат. Ленинградцы голодали, но, конечно, что могли, отдавали своим защитникам. А это было очень немного... Иной раз солдатский обед составляла горсть жмыха, Проявляя смекалку, по ночам мы ходили в 80ну нейтральной полосы, где рубили неубранные кочаны капусты или выкапывали картофель. Конечно, это несколько облегчало положение, но не решало сути дела. Да и за такие выходы приходилось рассчитываться дорогой ценой — нередко солдаты погибали на минах либо от обстрела.

Зимой 1941/42 года в моем взводе, а затем в роте немало солдат погибло не только от пуль и снарядов, но и от физического истощения. А надо было не только выжить, выстоять, но и активно воевать.

И сейчас, через сорок с лишним лет после этих событий, с большой теплотой я вспоминаю своих однополчан — командиров батальонов Прилепина и Кудряшова, командира полка Демидова. Кстати, с ним мы встретились в 1945 году в Карлхорсте. Он был тогда уже генералом, я — командиром батальона 265-й стрелковой дивизии. Оба мы дошли от Ленинграда до Берлина.