Наверное, многие знают, что еще в 1941 году героические авиаторы-балтийцы наносили бомбовые удары по столице гитлеровской Германии Берлину, Стартовали они с острова Эзель (Сааремаа). Я не летчик, но с этой историей связано мое первое боевое крещение. Однако расскажу все по порядку.

В то время я служил на минном тральщике «Фурманов». Несколько- слов о том, что он из себя представлял. До начала войны это был обычный буксир Северо-Западного речного пароходства, который таскал по Ладожскому и Онежскому озерам, Свири и Беломорско-Балтийскому каналу баржи с углем и лесом, буксировал плоты, Командовал им И, И. Намя-тов, известный среди капитанов пристани Вознесенье как труженик, безотказный работяга и «тихоход».

С началом войны буксир превратился в тихоходный тральщик, его оснастили тралами, вооружили зенитной 45-миллиметровой полуавтоматической пушкой и двумя пулеметами системы «максим». Была переоборудована также кормовая часть верхней палубы. А Иван Иванович стал командиром тральщика.

Всю вторую половину июля и в первые дни августа «Фурманов» в составе дивизиона однотипных кораблей производил боевое траление западной части южного фарватера Таллин — Ленинград. Затем нам было приказано следовать в бухту Трииги, на остров Эзель, в распоряжение командира портопункта.

Через несколько часов после прибытия в бухту нам пришлось вести бой с вражескими самолетами, которые пытались разбомбить стоявшие на рейде невооруженные транспорты. Однако в первом бою фашисты потерпели неудачу, потому что своим интенсивным огнем мы сумели их отогнать. Тогда фашисты начали по пять-шесть раз в день налетать на бухту, чтобы потопить не только транспорты, но и наш, ставший им ненавистным, тральщик. Так продолжалось более трех суток.

На четвертый день мы получили новое задание. Нам было приказано из порта, находящегося на материке, отбуксировать в портопункт на острове Эзель баржу с авиационными бомбами и артиллерийскими снарядами для наших частей.

Взяв в порту баржу на короткий буксир, чтобы легче было маневрировать, командир дал тральщику полный ход. На корабле была объявлена готовность номер два, вторая боевая смена заняла свои места на постах. Сигнальщики вели тщательное наблюдение за морем и воздухом. Море было спокойно, а небо обложено тучами. Вокруг кораблей и барж кружили чайки, издавая пронзительные крики. Казалось, нам ничего не грозило, и мы полагали, что благополучно дойдем до острова.

До портопункта оставалось всего полторы-две мили, когда из тучи вынырнуд и пошел в атаку на нас немецкий штурмовик. Он открыл по кораблю огонь из пушки и носового пулемета.

Командир орудия Смирнов и комендор Сидоров, находившиеся у носовой пушки, не дожидаясь, пока прибежит по боевой тревоге остальной расчет, открыли огонь по самолету. Вместе с ними начали стрельбу и два наших «максима». Огонь был для штурмовика настолько неожиданным, что фашистский летчик растерялся и отвернул вправо, сбросил две бомбы у нас за кормой между кораблем и баржей, не причинив вреда ни нам, ни ей. Только корму тральщика от взрыва сильно подбросило вверх.

Неудача взбесила фашистов. Они открыли огонь по нас из своего хвостового пулемета, в нескольких сотнях метров от нас развернулись и вновь пошли в атаку. Расчеты нашего орудия и пулеметов вновь встретили их огнем. Самолет сбросил еще две бомбы. Они вновь упали в воду, обрушив на корму корабля столб воды. Конечно, бой был неравный. После второго захода замолчал наш один «максим» — пулемет-чик сник, повиснув на рукоятках.

Израсходовав запас бомб, фашисты сделали еще два захода, расстреливая нас из пулеметов и пытаясь поджечь из пушки баржу с боезапасом. Но мы интенсивно отстреливались и, как позволял нам «хвост» (баржа), маневрировали, не давая возможности фашистам потопить корабль и баржу. После четырех заходов, так и не выполнив своей задачи, фашистский самолет, изрядно дымя, оставил нас и ушел в сторону берега.

Там в это время собралось много солдат и гражданских, прибывших для разгрузки барж. Они наблюдали бой нашего корабля с фашистским стервятником. А он, не выполнив своей задачи, решил сорвать зло на них и открыл огонь из пулеметов по невооруженным людям. Все бросились врассыпную или попадали на землю, а самолет, «прострочив» причал из пулемета, ушел на юг.

Мы быстро подошли к причалу и организовали срочную разгрузку боеприпасов с баржи на автомашины. Так кончилось первое боевое крещение тральщика «Фурманов». Прошли вместе с ним боевое крещение и мы, его экипаж. И хотя после этого боя недосчитались кое-кого из наших друзей, боевое задание было выполнено. Мы доставили авиабомбы для бомбардировщиков, базирующихся на Эзеле. Прошло около полутора суток, и ночью эти бомбы были сброшены на Берлин.