Вот мы в г. Люблине (Польша), а в семи примерно километрах от него знаменитая «фабрика смерти» Майданек.

На третий день после бегства оттуда немцев мне представилась воз-можность побывать на этой «фабрике».

До этого я знал много о злодеяниях и зверствах гитлеровцев. Читал (не помню, в какой газете) большую статью И. Эренбурга «Фабрика смерти», но мне казалось, что кисть художника Эренбурга заведомо положила более яркие краски, чтобы вызвать больше ненависти к врагу, чтобы его клич «Папа, убей немца»(конечно, фашиста) еще глубже проник в душу каждого нашего солдата, офицера, каждого честного человека.

Но вот я подъезжаю все ближе и ближе к лагерю.

Уже чувствуется трупный смрад, издали виднеются утопающие в зелени, симметрично расположенные однотипные деревянные домики. Подъезжаем к лагерю, въезжаем в ворота, и о ужас: тут же справа большая гора человеческих черепов, а вот и знаменитая печь. Она еще цела, и отбит лишь один верхний угол. Топки (кажется, четыре) раскрыты, и в них на механизированных железных носилках вдвинуты не все до конца разрубленные на части уже полуобгоревшие трупы.

А вот недалеко от этой печи начаты уже раскопки и штабеля трупов обнажены.

Помню, как совсем неглубоко, чуть ли не на поверхности земли лежал еще совсем свежий труп молодого рыжеволосого человека с мускулистыми руками. Черепа, обгоревшие трупы и вот эти мускулистые руки лежали и взывали о мести.

Я не плакал, но душа разрывалась на части. Невероятный ужас охватил меня. Я еще некоторое время оставался на территории лагеря, заглянул в подсобные здания, но помню, что находился все время в полузабытьи.

Стоны убитых, сожженных, замученных и заживо погребенных людей не оставляли меня все время.

Прошло уже столько лет, но это нисколько не изгладилось из моей памяти.
Шарлот М.Ю. 15 июня 1961 г., пос. Малаховка,Московской обл.

РГАСПИ Ф. М-98. Оп. 3. Д. 83. Л. 90—94.