Вся эта невыдуманная история проходила 20 лет тому назад, в первые дни Великой Отечественной войны 1941 года в Киевской области.

В первый день войны, 22 июня 1941 г., я был мобилизован на фронт в г. Грозном. А в июле 1941 г. наша часть сражалась на Белорусском направлении, местечко Марьяновка, кажется, Васильковского района Киевской области. На этом участке фронта в течение 13—15 дней ожесточенных сражений м. Марьяновка переходило из рук в руки 3—4 раза. Немецкие фашисты подтягивали и бросали в бой все новые и новые дивизии. Они рвались к столице Советской Украины, г. Киеву, но каждый раз были биты. Дорогой ценой фашисты заплатили за Ма-рьяновку. Однако, не получив за весь период боев подкреплений, наша часть потеряла боеспособность и отходила с боями на г. Васильков, Киев, пройдя гор. Васильков 4—5 км по большаку в сторону гор. Киева. Стояла большая группа высшего комсостава. Нашей минометной батарее было приказано вернуться в г. Васильков, занять ОП и поддерживать отход войск. В течение суток проходили подразделения и разрозненные мелкие группы, одиночки-бойцы и местные жители. Вначале по большаку, а затем проселочной дорогой. Выполнив боевой приказ, минометная батарея проселочной дорогой выехала в г. Киев. Минбатарея в течение 5—7 дней сражалась в Киеве, в районе Пирогово, Крещатика. После чего часть была отведена на формирование. Заняла оборону по Днепру, в районе местечек Гнедено, Вишеньки. В сентябре 1941 г. по приказу командования временно оставляли г. Киев, отходили с боями на восток. Сражался в болотах местечка Борщи, кажется, Киевской области. В Борщах по приказу командования я с группой бойцов разведывал противоположный берег болота. Потом строили переправу и держали оборону в течение нескольких дней. В последние дни я был контужен. А через несколько дней отходили с боями через болото в направлении местечек, кажется, Жуковка, Басань, Большая Березань. В Малой Березани был ранен и пленен. В течение нескольких дней фашисты держали военнопленных в церкви. Они выводили из церкви военнопленных группами, били плетками и расстреливали.

Тяжелораненые умирали. Из церкви перегнали в лагерь за колючую проволоку, на картофельное поле (не помню названия села). В лагерях фашисты за 10— 12 дней 2000 человек военнопленных привели в полное истощение. Местное население, несмотря на запреты немцев, бросали через проволочную изгородь кочаны кукурузы, бурак, картофель и др. Но фашисты стреляли из автоматов в тех жителей, которые перекидывали с/х продукты и кто их хватал. Через несколько дней погнали колонну военнопленных в Гоголево. Раненых и больных военнопленных расстеряли на месте в лагерях. А тех, которые уставали и падали по дороге, расстреливали из автоматов. Так гнали целый день. С наступлением темноты отвели с дорог, положили вниз лицом. Поставили усиленный караул — пулеметы, автоматчиков и собак. Ночью пошел дождь. Утром пришлось подняться. Много замученных умерли, а кто оставался еще живой, но не мог подняться, немецкие изверги расстреливали. Из 2000 человек в Гоголево пригнали 300 чел.

Гоголевский лагерь военнопленных, обнесенный колючей проволокой в несколько рядов, охранялся усиленным караулом, через каждые 100 метров стояли станковые пулеметы, а в промежутках автоматчики с гранатами. В лагере имелось несколько скотских помещений. В них поместили раненых и совершенно истощенных военнопленных. Они через несколько дней умерли. В лагере насчитывалось 13—15 тысяч человек военнопленных, в том числе мирных жителей: старики и дети.

Прошло 20 лет с тех пор, но трудно писать или рассказывать о всех злодеяниях немецких фашистов в Гоголевских лагерях. Они своей целью ставили уничтожить советский народ независимо от возраста и национальной принадлежности.

В Гоголевских лагерях проходил противотанковый ров, в котором разжигали костры, загоняли военнопленных в ров и пускали собак. Собаки загоняли военнопленных в огонь. Немецкие фашисты стояли сверху противотанкового рва с автоматами и смеялись. Такое зрелище они устраивали каждый день.

В Гоголевских лагерях была кухня, в которой готовилась пища для военнопленных из немытой и не чищенной картофели, бурака и капусты на 100 человек 1 раз в день. Около кухни с утра до вечера толпились истощенные военнопленные. Каждому хотелось получить этой баланды в консервную банку или полу шинели. Начиналась давка. Немецкие фашисты выходили с автоматами и стреляли в животы военнопленных. Они в толпу бросали ручные гранаты, травили собаками.

Осенью шли дожди, военнопленные ходили мокрые, истощенные, каждые сутки умирали сотни человек. Военнопленные за несколько минут разобрали два коровника, в которых находились умершие раненые и истощенные военнопленные. Горели костры, вокруг которых обогревались мокрые военнопленные. Немецкие фашисты по кострам стреляли из автоматов и бросали гранаты. Истощенные военнопленные были обречены на голодную смерть.

В Гоголевских лагерях я встретил земляка-однополчанина, раненного в грудь, Симакова Бориса Федоровича. Я его забрал в щель, которая к этому времени была выкопана крышками от консервной банки батарейцами на 7—8 человек для укрытия от дождей и непогоды. Через несколько дней стали готовить этап в Германию, в который попали и мы с Симаковым Б.Ф.

Из Гоголевских лагерей погнали колонну по 16 человек в рядах. В каждом теплилась надежда на побег, чтобы избавиться от ужасного шествия. Шли целый день, слабые и истощенные, держались друг за друга. Которые отставали и падали, фашисты расстреливали из автоматов. Местное население всячески старалось оказать помощь. Они передавали продукты военнопленным: бурак, картофель, кукурузу и др. Фашисты запрещали. Они стреляли из автоматов в мирное население и военнопленных. Много осталось убитых по дороге от Гоголево до Дарницы.

Дорога от Гоголево до Дарницы — это дорога смерти. Как ни строг был конвой во время этапа, много военнопленных убежало из колонны. Но убежать удалось не каждому, многих догоняли пули из автоматов, а некоторых догоняли и рвали собаки. Каждую минуту слышны были выстрелы и короткие очереди из автоматов. Это расстреливали беглецов и обессиленных военнопленных.

В Дарнице убежали из колонны я и Симаков Б.Ф. Случилось так. Подошли к дому, в котором во дворе росло широкое декоративное растение, по которому и бежали. Оказавшись в лесу, в безопасном месте, мы с Симаковым вышли на окраину Дарницы. Одну ночь ночевали в Дарнице. Дальше оставаться было невозможно. Немецкие фашисты целыми днями искали партизан, коммунистов, комсомольцев и военнопленных. Они отнимали у населения сохранившихся животных, птицу и продукты, а также забирали молодежь и военнопленных, угоняли на работу в Германию.

Несмотря на болезненное состояние, мы с Симаковым ушли в Гне-дено. Расстояние небольшое, но пришлось идти целый день. В Гнедено, на окраине попросились отдохнуть. Но состояние нашего здоровья ухудшилось, и мы заболели. В течение 5—6 дней нас хозяйка вместе с Симаковым скрывала у себя на квартире. Она рисковала собой, ухаживая за истощенными и больными. Ее благородный поступок сохранился в нашей памяти навсегда. Фамилии хозяйки не помню. Звать, кажется, Мария. У нее было трое или четверо детей. Муж служил в Советской Армии...

Из Гнедено перешли на хутора, названия не помню, двигались на восток. В хуторе еще пробыли 5—6 дней. Немного окрепли. Не доходя до Золотоноши 12—15 км, есть совхоз. Нас снова забрали в плен и вместе с другими отправили в лагерь военнопленных в Золотоношу. Несмотря, что мы с Симаковым были истощенные и больные, нас на 2-й день стали выгонять на работу. Отказавшихся от работы в лагере, нас в месте с Симаковым Б.Ф. перевели в Золотоношскую тюрьму...

В камеру 14—15 кв.м затолкали более 50 человек военнопленных. Из них 12—15 чел. было местных работников, коммунистов, комсомольцев, партизан. Из нашей камеры был организован побег. Было это так. Кто-то запел революционную песню. Потом запели «Прощай, любимый город» и др. А через некоторое время полицай принес три килограммовые буханки хлеба на 50 с лишним человек. Полицай открыл дверь, вошел в камеру, у него забрали хлеб, а другой военнопленный ему в глаза сыпнул солью и ударил буханкой хлеба по морде. 12 человек выбежали из камеры. Поднялась стрельба...

Несколько дней передачу не передавали совершенно. Ежедневно выводили из камеры, ставили к стенке лицом, пускали собак, били плетками. 12 человек из камеры, кроме бежавших, расстреляли. А через несколько дней выстроили военнопленных во дворе тюрьмы и дали команду: «Украинцы — выйти на 2 шага вперед». Мы с Симаковым вместе с другими вышли. Нас отправили в камеру, а через несколько дней допросили — из какой местности. И отпустили меня по адресу: Полтавская область, Кременчугский район, местечко Градыжеск; под фамилией Беличенко Василь Алексеевич. Симакова по адресу: Днепропетровская область, Апостоловский район, село Кут, под фамилией Симоненко Б.Ф. Вайдя из тюрьмы, мы снова двинулись на восток.

В 1942 году осуществилась наша мечта. Симакова освободили части Красной Армии, больного тифом. В 1943 году он изгонял немецких фа-шистов из Крыма. Получил еще ранение. В настоящее время является инвалидом войны III группы, работает бригадиром слесарей Грозненского трамвайного парка.

Меня освободили части Красной Армии в Ставропольском крае. Находился на излечении чесотки в г. Сталиногорске. После выздоровления в 1943 году воевал на Калининском фронте в 4-й ударной армии. В составе 2-го Отдельного штурмового стрелкового батальона гнал фашистов из Белоруссии. Получил тяжелое ранение. С Симаковым Борисом Федоровичем встречаемся очень редко. Последний раз я его проведал 9 ноября 1960 года. Разговор, как правило, начинается о работе, а кончаем разговор воспоминаниями о суровых днях войны 1941—1945 гг., о сражениях в Марьяновке, Борщах, о Гоголевских лагерях военнопленных, о Золотоношской тюрьме.

У нас с Симаковым есть о чем вспомнить! Он говорит мне: «Описать бы, как мы тикали (бежали) из лагерей». Но описать не так просто. Я решил описать, но у меня не получается. Прошу не быть придирчивыми ко мне. Рукопись пишу впервые, одновременно в Военно-историческую секцию ЧИ АССР гор. Грозного и редакции «Комсомольской правды». Посвящаю боевым друзьям, сражавшимся за Советскую Родину против немецкого фашизма в первые дни Великой Отечественной войны 1941 г. на Белоцерковском направлении и штурмовикам 2-го Отдельного стрелкового штурмового батальона. Отзовитесь, боевые друзья.


Беличенко ДМ. 30 мая 1961 г., г. Грозный.

РГАСПИ, Ф. М-98. Оп. 3. Д. 5. Л. 85—92 об.