14 января 1944 года войска Ленинградского и Волхонского фронтов начали одновременно мощное наступление. Соединения 2-й ударной и 42-й армий, поддержанные Краснознаменным Балтийским флотом, взломали глубоко эшелонированную оборону противника, которую он создавал под Ленинградом более двух лет, разгромили Петергофеко-Стрельнинскую группировку 18-й германской армии и создали благоприятные условия для наступления наших войск на гатчинском, лужском и кингисеппском направлениях. Значительных успехов добилась 59-я армия Волховского фронта. Наступая двумя группировками, она сломила сопротивление гит-леровцев и совместно с 7-м стрелковым корпусом 20 января овладела Новгородом.
На левом фланге, западнее городов Хо.тма и Не-веля, громили врага армии 2-го Прибалтийского фронта. Они сковали главные силы 16-й немецкой армии и не дали ей возможности оказать какую-либо помощь 18-й армии.
Продолжая наступление, советские войска полностью освободили Ленинград от вражеской блокады и к концу февраля очистили от гитлеровцев почти всю территорию Ленинградской области.
Незабываемы фронтовые дороги той поры. По ухабистым колеям, мимо сдвинутых к обочинам подбитых «тигров», «пантер», орудий, автомобилей противника непрерывным потоком шли наши автомашины с продовольствием, боеприпасами, инженерным имуществом — всем необходимым для войны. Устало шагали бойцы — кто в серой шинели, кто в зеленой тужурке-стеганке, кто в повидавшем виды пятнистом маскхалате. Спешили курьеры и связные. Навстречу им под конвоем тянулись группы военнопленных.
В этой массе людей нетрудно было укрыться вражескому лазутчику. В стороне от дорог, в заброшенных землянках и лесных сторожках, затаились фашистские агенты. По чащобам, отрезанные от своих частей, бродили вражеские солдаты.
В дни отступления немецких войск абвер опирался не только на квалифицированную, заранее подготовленную агентуру, но и на провокаторов, доносчиков полиции безопасности и СД, которые помогали гитлеровцам устанавливать «новый порядок» на захваченных ими территориях и обагрили кровью соотечественников свои руки. Теперь фашисты ставили перед ними другую задачу — мешать продвижению Советской Армии.
Белорусскими партизанами был захвачен важный документ противника. В нем говорилось:
«Вся агентура полиции безопасности и СД и агентурные материалы в прифронтовой полосе должны быть переданы органам военной разведки.
В каждой резидентуре следует подобрать до пяти агентов из числа стариков и женщин, не подлежащих призыву в Советскую Армию и трудмобилизации. С приближением фронта резидент должен поставить перед агентами задачу оставаться на территории, занятой Советской Армией, и собирать разведывательные сведения о воинских частях, а именно: о местонахождении и нумерации частей, роде войск, расположении штабов, батарей, аэродромов, численности самолетов, танков, зенитных и противотанковых орудий. Особое внимание обращать на расположение многоствольных минометов и «катюш».
Перед оставлением города или местечка резидент инструктирует агентов, уточняет задания, снабжает паролем, обусловливает места и время встреч...»
Эту директиву гитлеровцы проводили в жизиь и на территории Ленинградской области.
...На освобожденной от фашистов территории Волосовского района восстанавливались и приступали к работе органы Советской власти. На призывные пункты приходили партизаны. Шли в армию все способные носить оружие мужчины. С призывной повесткой в кармане явился в военкомат и фельдшер Степан Китов.
— В каких частях вы служили в Красной Армии? — спросил его офицер военкомата.
Китов назвал полк и дивизию. Он рассказал, что воевал на Западном фронте, по ранению попал в госпиталь в городе Андреаполе Калининской области и там же получил освобождение от военной службы. Не успел он выписаться из госпиталя, как город заняли немцы и отправили его в лагерь.
— Военный билет у вас не сохранился? — поинтересовался старший лейтенант.
— Как же, есть. Там все записано.
— Что ж, будете проходить комиссию, — сказал офицер, забрав у Китова военный билет.
Вечером старший лейтенант направился к начальнику контрразведки запасного стрелкового полка 42-й армии капитану Н. С. Колесникову, предупреждавшему работников военкомата о попытках вражеской разведки засылать шпионов в части Красной Армии.
— Записи сомнений не вызывают, но подозрительно чист документ, хотя выдан в 1941 году, — высказал свои сомнения офицер, передавая военный билет капитану Колесникову.
Экспертиза показала, что военный билет Китова и документы для немецких агентов, ранее переброшенных на нашу сторону абверовцами группы «Норд», выписаны одной и той же рукой.
Контрразведчики направились на Изварский известковый завод, где работал Китов. Жившие по соседству с ним работники завода рассказали чекистам о связях Китова с гитлеровцами, о встречах его с зондерфюрером Росслером.
Китова задержали.
Допрашивал его следователь отдела контрразведки 42-й армии И. Б. Пудеян, в прошлом педагог и журналист. Он внимательно выслушал Китова, уточнил его показания. Китов по существу повторил то же, что рассказал о себе в военкомате. К сказанному добавил только, что в 1942 году фашисты привезли его из лагеря в Волосово и что с того времени он работает на известковом заводе.
— Никаких связей : с оккупантами, — говорил Китов, — я не поддерживал. В настоящее время по состоянию здоровья могу служить в Красной Армии и воевать против фашистов.
— А раньше такой возможности не было? — поинтересовался следователь.
— К сожалению, нет. Подумывал уйти к партизанам, но боялся, что схватят гитлеровцы. У них за это одно наказание — расстрел.
— Следствие располагает данными, что вы встречались с сотрудником СД зондерфюрером Росслером,— сказал И. Б. Пудеян.
— Нет, это не так.
Следователь предъявил Китову показания свидетелей. Однако тот продолжал твердить свое. Только после очных ставок со свидетелями предатель рассказал, как он был завербован фашистской службой безопасности.
— Какое задание вы получили от СД перед отступлением фашистских войск? .
— Никаких заданий я не получал.
Пудеян зачитал обвиняемому акт экспертизы, которая установила, что военный билет Китова является фиктивным документом, изготовленным вражеской разведкой. Китов, что называется, сложил оружие. Вот что рассказал он следователю о своей последней встрече с сотрудником СД.
Незадолго до отступления немецких войск зондерфюрер Росслер вызвал Китова в Волосово.
— Мы оставляем эту территорию временно, — сказал он. — Весной начнется новое наступление, и все решится в пользу Германии. Тогда мы с вами снова встретимся.
— Мне бы с вами, господин зондерфюрер, — робко попросил Китов. — Мне здесь несдобровать.
— Нет, — резко оборвал его Росслер, — ты останешься на месте. А как сохранить себя — подумай сам.
Ослушаться Китов не мог. Слишком тесно связал он себя с «новым порядком». Росслер знал это и потому обходился с ним бесцеремонно.
— Что я должен делать? — промямлил Китов.
— Вот теперь правильно ставишь вопрос. Что делать? С помощью своих ребят будешь устраивать русским беспокойные ночи.
— Как понимать?
— В прямом смысле. Оружие и взрывчатку получите. Твой помощник Савин саперное дело знает. Не так ли? Будете взрывать мосты, железные дороги, нарушать связь, подстреливать офицеров. Деньги дадим. Оставайтесь там, где работали, — на железной дороге, в карьере. Для маскировки это неплохо. А у тебя специальность хорошая: фельдшер везде нужен. Будут призывать в армию — покажи вот этот документ. Здесь говорится, что ты освобожден от призыва. Если все же возьмут, изыскивай пути перехода к нам. Пустым не приходи. Что нас интересует, сам знаешь.
Не помогли Китову ни фиктивные документы, ни инструктаж зондерфюрера Росслера. Ни ему, ни его пособникам, которые тоже состояли на службе у гитлеровцев и были оставлены с диверсионными заданиями в тылу советских войск.
Наступление наших частей было настолько стремительным, что многие фашистские агенты и их подручные оказались застигнутыми врасплох и не успели удрать. Контрразведчики соединений фронта и сотрудники территориальных органов госбезопасности с помощью населения разыскивали и разоблачали их.
В февральский морозный и солнечный день в отдел колтрразведки 109-го стрелкового корпуса, располагавшийся тогда в Кингисеппе, пришла средних лет женщина в поношенном, когда-то модном пальто. Она заметно волновалась:
— Моя фамилия Кузнецова. Я жена советского командира. Только не знаю, жив ли он. Была все это время в оккупации...
Она заплакала.
— Садитесь, не волнуйтесь, выпейте воды, — предложил ей лейтенант И. К. Пестряков.
— Да, да, слезы ни к чему. Я к вам по делу. Вот что она рассказала:
— За месяц до прихода наших войск у нас в доме по указанию немецкого коменданта поселились трое парней. Они заняли мою комнату. Мне пришлось перебраться на кухню. Возражать я не могла. Боялась. Не знала, кто такие. Со мной они почти не разговаривали. Видно было, что не кингисеппские. Все работали на железной дороге, уходили рано, приходили только ночевать. На днях встретила я свою знакомую — работницу железнодорожной станции Аню Белякову. Рассказала ей про жильцов, а она говорит: «Одного из них я знаю. Нехороший человек. Его при гитлеровцах остерегались рабочие». Вчера они пришли домой раньше обычного. Выпивали. О чем-то крупно разговаривали. Один из них, Петр Хлудов, сказал: «Все равно докопаются... Сам-то небось смылся...» Тут я вспомнила, что говорила Аня Белякова, и сразу же направилась к вам.
Лейтенант Пестряков доложил о заявлении Кузнецовой начальнику контрразведки корпуса подполковнику А. П. Кабанову. Последовало распоряжение — незамедлительно проверить поступивший сигнал.
— Найдите Белякову, — сказал подполковник.— Побеседуйте с ней. Поговорите с железнодорожниками. Не мешает понаблюдать за постояльцами Кузнецовой. Видимо, они чего-то опасаются и могут попытаться скрыться.
Беляковой на месте не оказалось, она куда-то уехала. Пестряков выяснил, что в списках рабочих и служащих железнодорожной станции, сохранившихся после отступления немцев, ни Петр Хлудов, ни другие постояльцы Кузнецовой не значились. Однако они работали на станции. Как же так? Железнодорожники рассказали, что видели Хлудова и его приятелей то на одном, то на другом участке. Постоянных обязанностей у них не было.
Может быть, в суматохе отступления их забыли внести в списки работающих? Но тогда где же они получали деньги и продовольствие? Пестряков переговорил со многими рабочими и наконец узнал, что им дважды привозил деньги и продовольственные пайки какой-то незнакомый человек.
Через несколько дней чекист разыскал Белякову. Она рассказала, что после появления Хлудова в железнодорожных мастерских, где он проработал не больше недели, гитлеровцы арестовали трех рабочих, обвинив их в связях с партизанами. Эти люди бесследно исчезли. Хлудов за день до их ареста поздно вечером ходил зачем-то в контору железнодорожной станции и разговаривал там с неким Зимбергом, тучным, обрюзгшим немцем. Зимберг частенько приезжал в кингисеппскую контору, хотя на железной дороге не служил. Один из рабочих спросил Хлудова: «Где ты был вечером?». Тот ответил: «Дома, голова болела». Между тем Белякова видела, что он в тот вечер разговаривал в конторе с этим Зимбергом.
Обо всем, что удалось выяснить, лейтенант Пестряков доложил Кабанову.
— Зимберг, говоришь? — переспросил его Кабанов.— Что ж, это фигура!
Чекистам фронта Зимберг был известен как военный преступник. Он был старшим в одной из резидентур агентов-провокаторов, сеть которых расставил на оккупированной территории Ленинградской области начальник отдела 1Ц штаба 18-й германской армии майор Вакербард. Каждая резидентура имела свой район действия. Резидентура Зимберга, в частности, действовала в районе железной дороги Красное Село—Кингисепп.
Доносчики Вакербарда состояли на полном обеспечении военного командования. Они получали паек по солдатской норме, а также деньги и одежду. Основным методом их работы была провокация. Они появлялись в лесах и населенных пунктах под видом партизан, узнавали, где располагаются партизанские базы, и, если это были небольшие отряды, пытались захватить их, а в остальных случаях выступали в роли наводчиков гитлеровских карателей. Местных жителей, которые принимали провокаторов за партизан и обнару-живали антифашистские настроения, полиция безопасности арестовывала и расстреливала.
— Надо задержать постояльцев Кузнецовой, — распорядился подполковник Кабанов.
Следствие показало, что они были провокаторами из резидентуры Зимберга. Однако самого Зимберга найти не удалось. Он бежал вместе с отступавшими гитлеровскими войсками.
Вскоре чекисты других соединений фронта задержали еще несколько агентов-провокаторов Вакербарда. Были подтверждены имевшиеся в контрразведке фронта данные о том, что майор германской армии Вакербард— не только разведчик, но и каратель, уничтоживший сотни советских людей.
