Июль 1941 года. Лесная тишина. В просветах между деревьями мерцают звезды. Под густой елью дымится слабый костер — средство против комаров. У костра — трое: инструктор Логойского РК КП(б)Б Иван Николаевич Станкевич, член бюро райкома Петр Васильевич Кузнецов и я. Несколько дней назад мы простились с работниками Минского обкома партии, которые формировали партизанские группы для борьбы во вражеском тылу. Нас включили в одну из таких групп и направили в Логойский район. Мы остановились в лесном массиве между деревнями Ляды, Нивка, Слободка.
В темном небе слышится гул вражеских самолетов. Жгучей болью отзывается он в наших сердцах. Самолеты летят на восток. Значит, где-то будут гореть советские города и села, будут смерть, боль, страдание... Надо остановить, а затем разгромить коварного врага.
Свои задачи мы знали. Они подробно изложены в выступлении И. В. Сталина по радио от 3 июля 1941 года. Каждый из нас прослушал его до ухода в тыл врага, а затем прочел в листовках, которые нашли в лесу около; деревни Чеботари Логойского района. Сейчас у костра наметили план дальнейших действий.
Необходимо поднимать трудящихся района на борьбу против фашистских оккупантов. С чего начать? Решили» в лесу около деревни Ляды провести собрание коммунистов, которые оказались на захваченной гитлеровцами тер-ритории. Мы навестили в населенных пунктах знакомых; товарищей, сообщили им, где и когда состоится собрание.
12 июля в условленном месте собрались 11 коммунистов. Немного. Но, учитывая обстановку, и это количество нас радовало.
Собрание открыл И. Н. Станкевич. Он сообщил, что для организации партизанского движения мы втроем прибыли в Логойский район.
— Родина в опасности,— сказал Иван Николаевич.— Святой долг коммуниста — не только самому включиться в борьбу, но и поднимать массы на оказание сопротивления оккупантам.
Я ознакомил собравшихся с выступлением И. В. Сталина от 3 июля, призвал каждого сделать практические выводы из него.
Коммунисты решили немедленно приступить к сбору оружия и боеприпасов, привлечь к этому комсомольцев, всех патриотов, оказывать помощь воинам Красной Армии выходившим из окружения, проводить массово-политическую работу среди населения. Договорились мы и о том, что надо мобилизовать крестьян на своевременную и полную уборку урожая. Весь хлеб следует спрятать, чтобы врагу не достался ни один килограмм зерна. Патриоты, которым будет грозить арест, должны уходить в партизанские группы и отряды.
Собрание утвердило нашу тройку по руководству партийным подпольем и партизанской борьбой на Логойщине.
Тогда мы даже не предполагали, какую важную роль сыграет это первое районное партийное собрание. Коммунисты были полны решимости до последнего дыхания бороться с оккупантами.
Члены нашей тройки и другие товарищи обходили деревни. Там, где имелось более трех коммунистов, создавали партийную организацию, если меньше — давали индивидуальные задания. Встречались и с беспартийными патриотами, разъясняли им задачи, стоящие перед населением в тылу врага.
За короткое время мы установили связи со многими нужными людьми. Среди них — кузнец из деревни Ляды Кирилл Константинович Зарембо. Он имел радиоприемник. Появилась возможность слушать Москву и записывать сводки Совинформбюро. В этой же деревне пас радушно принимали в семье тракториста Сергея Карабановича. В июле 1941 года она приютила раненого бойца. Об этом узнали гитлеровцы. Оккупанты арестовали Сергея, его жену Анну и их четырех детей, а затем после пыток расстреляли всю семью на глазах у согнанных на пло-щадь односельчан.
Помогала подпольщикам и семья Сосновских из деревни Нивки. Здесь можно было поесть, сменить грязную одежду, узнать последние новости. Бронислав Владимирович Сосновский и его сестра Сабина выполняли различные поручения коммунистов.
К концу 1941 года в Логойском районе уже действовали И подпольных партийных организаций, в их числе Бесядская, Знаменская, Кондратовичская, Логойская. Они проводили политическую работу среди населения, создавали комсомольско-молодежные группы.
Появились и партизаны. Сперва немногочисленные группы. Они со временем пополнялись за счет местных жителей и военнослужащих, вырвавшихся из плена или окружения.
В конце июля в Швабовском сельсовете возникла партизанская группа во главе с Федором Моревым. В ней сначала было 6 человек, а к весне 1942 года стало 28. Они устраивали засады на дорогах Плещеницы — Зембин, Лоойск — Плещеницы, разгромили волостную управу в Юрковичах.
Сержант-пограничник Анатолий Климов в августе 1941 года создал партизанскую группу из шести бойцов в Бесядском сельсовете. К весне 1942 года она увеличилась в два раза.
Коммунист из Слободского сельсовета Петр Олесенюк в августе организовал группу из семи человек. Активную помощь в этом ему оказали Юлиан Жердецкий и Николай Журавлев.
В Острошицком сельсовете Владимир Захаров возглавил партизанскую группу из военнослужащих, оказавшихся в этих местах. Весной 1942 года она вышла в лес и выросла в партизанский отряд «За Отечество», командиром которого стал Владимир Дмитриевич Захаров, комиссаром — Михаил Алексеевич Мартынов.
В сентябре при содействии коммунистов Ивана Ивинского, жителя деревни Кондратовичи, и Антона Шуревича из Чуденичей была создана база для партизанской группы майора Василия Трофимовича Воронянского, в которую вошли 11 военнослужащих.
В августе — сентябре 1941 года в партизанских группах, находившихся в Логойском районе, насчитывалось около 200 человек. Не все еще вели активную боевую деятельность. Сказывались отсутствие опыта борьбы, разобщенность, нехватка оружия.
Рост партизанского движения во многом зависел от наличия оружия и боеприпасов. Местные жители помогали народным мстителям добывать их. Комсомолка Янина Станиславовна Витковская из деревни Малые Бесяды собрала на местах былых боев, а потом передала партизанскому отряду «За Отечество» 5 винтовок, Сергей Михайлович Заговалко из Горновки — ручной пулемет и 3 вин-товки, комсомолец Владимир Антонович Харловский из Панешевщины — станковый пулемет, 6 винтовок и 2 цинковые коробки патронов. Степан Нестерович Шкиленок с сестрой Еленой Нестеровной Красутской из деревни Терховичи добыли для партизан 2 ручных пулемета, несколько винтовок, много патронов. Учительница Лариса Леонтьевна Короткая из Острогаицкого Городка вынесла из казармы полиции 17 винтовок и передала их народным мстителям.
В октябре 1941 года фашисты начали взрывать доты на старой границе. Однажды, проходя мимо еще не взорванных укреплений, я заметил около полусотни ящиков с толом. Они никем не охранялись. Ночью мы перевезли их в лес и спрятали. Потом этот тол очень пригодился.
Большую помощь нам оказывали минские подпольщики, с которыми мне удалось установить связь в конце июля 1941 года и долгое время поддерживать ее. Началось это так. В лесу около деревни Ляды мы встретили бывшего тракториста из Острошицко-Городокской МТС Василия Козина. Он искал оружие и боеприпасы. С Козиным я был знаком. Он пригласил меня к себе в деревню Боровляны. Там свел со Степаном Ивановичем Зайцем (Зайцевым). Зайца я зпал с 1933 года, когда он работал в Острошицком Городке. Мы быстро нашли общий язык и стали друг ДРУГУ доверять.
На следующий день я пошел со Степаном Ивановичем в Минск. На его квартире собрались директор Минского лесхоза Степан Копдратьевич Омельянюк и председатель Волковичского сельсовета Арсений Викентьевич Калиновский. Это была радостная встреча коммунистов, хорошо знакомых с довоенной поры. Между нами установилось полное доверие. Я рассказал минчанам о работе, проделанной подпольщиками в Логойском районе.
С. И. Заяц отвел меня к сестре его жены Лидии Павловне Воронковой, проживавшей с родителями по улице Луговой, 5. Там встретился с минскими подпольщиками Георгием Миновичем Семеновым и Вячеславом Кондратьевичем Никифоровым. Договорились, что они будут направлять для развертывания партизанского движения проверенных людей в деревню Рудня Логойского района, установили пароль, а также место сбора — руднянскую мельницу.
С этого времени минские подпольщики обеспечивали нас антифашистской литературой, необходимыми документами. Я, например, получил удостоверение, подтверждающее, что работаю главным агрономом в гебитскомиссариате, а в паспорте значилась минская прописка. Из столицы нам передали около сотни листовок-обращений к крестьянам с призывом не сдавать сельхозпродукты оккупантам. Владимир Степанович Омельянюк, его отец Степан Копдратьевич, Степан Иванович Заяц, Вячеслав Кондратьевич Никифоров регулярно присылали сводки Совинформбюро, листовки. Все эти материалы мы распространяли в деревнях.
В августе 1941 года гитлеровцы нанесли нашей парт-тройке сильный удар: в деревне Нивки они схватили и расстреляли Петра Васильевича Кузнецова. Вскоре после этого я снова направился в Минск, к С. И. Зайцу. К тому времени в районе Комаровки уже действовала подпольная группа. В нее входили С. И. Заяц, А. В. Калиновский, С. К. Омельяшок, а также работавший накануне войны в аппарате Наркомата топливной промышленности БССР Н. А. Шугаев, журналист В. С. Омельянюк и другие. С. И. Заяц установил связь с минчанином И. X. Марко-вым, а С. К. Омельянюк — с коммунистами Дзержинска, деревни Озеро, совхоза «Королеве».
Члены группы вели широкую подпольную работу. На квартире Омельянюка они установили радиоприемник и принимали сводки Совинформбюро, которые размножали и распространяли в городе, особенно на Комаровском рынке. Подпольщики добывали оружие, боеприпасы, помогали советским военнослужащим одеждой, продовольствием, снабжали их документами, направляли людей в партизанские отряды.
5 декабря 1941 года на квартире В. С. Омельянюка состоялось совещание коммунистов-подпольщиков. На нем присутствовали С. И. Заяц, В. С. Омельянюк, А. П. Макаренко, В. С. Жудро. Я рассказал о положении дел в Логойском районе. Ввиду того, что мелкие партизанские группы не могли наносить ощутимых ударов по врагу, решили объединить их в партизанский отряд. Местом его формирования наметили лес в районе деревень Кондратовичи и Мощенки.
В феврале 1942 года на базе партизанской группы В. Т. Воронянского такой отряд возник. Его командиром стал майор В. Т. Воронянский, комиссаром — А. П. Макаренко, а я — секретарем парторганизации. В первой декаде марта отряд насчитывал уже более 100 неплохо вооруженных бойцов.
К тому времени мы понесли еще одну тяжелую утрату: в бою с карателями у деревни Ляды погиб Иван Николаевич Станкевич. Из парттройки остался лишь я.
Отряд В. Т. Воронянского быстро рос за счет небольших партизанских групп и особенно подпольщиков Минска. Он уже мог проводить более или менее крупные операции. Отряд ликвидировал полицейские участки в Белоручье, Корене, Крайске и ряде других населенных пунктов.
Командование отряда в дальнейшем разнообразило тактику борьбы. В частности, поручили каждому руководителю подготовить и провести одну значительную операцию. Воронянский, например, отобрал себе группу партизан и направился в засаду на шоссе Молодечно — Минск. Я решил совершить диверсию на железной дороге Молодечно — Полоцк. Мне это дело было знакомо: еще в гражданскую войну служил сапером. Отобрал 15 человек, главным образом минских железнодорожников. Лесами да глухими тропами предстояло пройти более сорока километров. А снег по пояс да крепкий мороз. Все-таки за три дня добрались до места назначения, в район станции Княгинино. В ночь с 29 на 30 марта подошли к железной дороге. Выставив боковые заслоны, мы с бывшим машинистом Федуловым и еще несколькими партизанами поднялись на насыпь, начали отвинчивать гайки, выдергивать костыли. Два раза пришлось прерываться, чтобы не выдать себя. Наконец отодвинули рельсы в сторону. Хотя бы патруль не обнаружил повреждение! Волнение ослабло только тогда, когда со стороны станции услышали гудок паровоза. Поезд, видать, тяжелый. Впереди и позади по паровозу. Освещенный луной, состав хорошо виден нам. Вот он уже у разобранных рельсов. Раздался страшный грохот. Паровоз перевернулся, первые вагоны вздыбились.
Трое суток гитлеровцы разбирали завал на переезде. Позже мы узнали, что в результате этой диверсии враг понес большие потери. Наша группа вернулась в лагерь в полном составе.
Пока мы были на железной дороге, 1-я рота под командованием старшего лейтенанта Антона Семеновича Кирдуна разгромила в Хатенчицах вражескую заготовительную базу. Партизаны захватили много продовольствия.
Наши действия встревожили оккупантов. В ближайших от рудпянского леса деревнях они поставили крупные гарнизоны, а затем направили против нас свою карательную экспедицию. В начале апреля враг окружил лес, рассчитывая уничтожить партизан блокадой.
Положение очень серьезное. Тем более что мы не имели достаточного количества боеприпасов. Погодные условия тоже не благоприятствовали нам: весна пришла с опозданием, и распутица мешала маневрировать. Еще до блокады комиссар отряда А. П. Макаренко ушел на задание в Минск и там погиб. Комиссаром назначили меня. Огромная ответственность легла на плечи. Вместе с командиром пришлось искать выход из создавшегося положения.
Пятнадцать дней гитлеровцы обстреливали лагерь, блокировали подходы к деревням, надеясь, что голод заставит нас выйти из леса. Чтобы вывести бойцов в безопасное место, я предложил пройти 3—4 километра по лугу, затопленному разлившейся рекой. Со мной согласились. Фашисты, конечно, не рассчитывали, что мы там проберемся. И вот ночью партизаны вышли из лагеря. Преодолев луг, оторвались от противника километров на двадцать и расположились в лесу возле деревни Валентииово.
Через два дня я привел отряд в зверосовхоз (Вилейская область), где до войны работал директором. Здесь гитлеровцы создали свое имение, хозяином которого они назначили отставного фашистского офицера. За вооруженное сопротивление мы его расстреляли. Забрав муку, крупу, печеный хлеб и около 30 голов крупного рогатого скота, возвратились в свой лагерь, поскольку враг сиял блокаду.
В мае 1942 года в деревне Заречье Плещеницкого района наши разведчики встретились с хорошо вооруженными партизанами. Это оказались бойцы спецотряда Станислава Алексеевича Ваупшасова (Градова). По нашей просьбе Ваушпасов передал радиограмму Центральному Комитету Компартии Белоруссии. В ней он сообщил, что в Логойском районе действует партизанский отряд. Вскоре получили ответ. В нем значилось, что командиром утвержден B. Т. Воронянский, комиссаром — я и что отряду присваивается наименование «Мститель».
По случаю встречи с отрядом С. А. Ваупшасова провели совместное собрание. На лесной поляне партизаны внимательно слушали неторопливый рассказ Станислава Алексеевича о героическом труде народа в советском тылу, о родной Москве, о том, какой отпор получает гитлеровская армия на фронтах Великой Отечественной войны.
Приятные новости радовали. Некоторое время отряд C. А. Ваупшасова размещался рядом с нами. Кроме него в районе действовало еще несколько партизанских групп и отрядов. Возникла необходимость как-то координировать действия. Образовали так называемый военный совет под председательством С. А. Ваупшасова. Тогда же из отряда «Мститель» выделили группу коммунистов для руководства партийной работой в районе. Возглавить ее поручили мне.
В первой половине июля 1942 года в руднянском лесу мы провели партийную конференцию с повесткой дня «Задачи подпольных партийных организаций и партизанских отрядов в борьбе с оккупантами». В ее работе участвовали представители 23 групп и отрядов, дислоцировавшихся в Логойском, Заславском, Плещеницком, Бегомльском, Смо-левичском, Червенском и даже Ильянском (Вилейская область) районах.
Конференция проходила бурно. Были и противоречивые выступления. Например, кое-кто из числа бывших военнослужащих настаивал на том, чтобы уйти за линию фронта, возник спор даже по такому, казалось бы, совершенно ясному вопросу, как называть себя: белорусскими партизанами или просто партизанами. В конце концов обо всем договорились. Приняли решение в каждом отряде иметь комиссара и его помощника по комсомолу, а также создать партийные и комсомольские организации с выборными секретарями и их заместителями. Конференция пришла к единодушному мнению, что необходимо расширить и усилить борьбу против немецко-фашистских захватчиков в их тылу.
Было около двух часов дня, когда появились связные из Заречья и Горавца и доложили, что из Плещениц на грузовых машинах туда прибыло много гитлеровцев. Они спешились и двумя колоннами направляются к деревне Валеитиново, неподалеку от которой минувшей ночью совершил посадку самолет с грузом для отряда С. А. Ваупшасова.
Объявили тревогу. Решили принять бой. Командовать всеми партизанскими силами поручили В. Т. Воронянскому. Он приказал отряду «Борьба» залечь неподалеку от деревни Селище, отряду «Мститель» занять оборону в районе Валентииово. Остальные отряды и командный пункт оставались в центре. Создалась как бы подковообразная засада.
Фашисты уже близко. Огня не ведут. Вытянувшись в цепь, передвигаются перебежками, будто на занятиях. У некоторых партизан не выдерживают нервы. На командный пункт прискакал старший лейтенант С. Н. Долганов. Он взволнованно говорит:
— Не выдержим... Карателей около тысячи, а у нас всего полторы сотни стволов.
— По-моему, их наполовину меньше. Выдержим. На то и засаду устроили,— спокойно ответил начальник штаба Петр Андреевич Серегин.
Майор В.Т. Воронянский дал длинную автоматную очередь. Это сигнал на открытие огня. Затрещали партизанские пулеметы, автоматы, винтовки. Немцы тут же ответили. Начался обстрел из минометов. Было страшно, но не очень опасно. Вражеские мины рвались далеко в нашем тылу.
Трудным для нас получился этот бой. Он продолжался несколько часов. Только к вечеру гитлеровцы подобрали убитых и раненых и повернули назад. Позже партизанские разведчики уточнили потери врага: мы уничтожили свыше 100 карателей.
В июле 1942 года отряд С. А. Ваупшасова убыл в новый район — южнее Минска. За два месяца мы сдружились с ним и расставаться было грустно. Станислав Алексеевич получил у нас адреса конспиративных квартир Минского подпольного горкома партии. Ему передали Антона Кирдуна, Максима Воронкова, Юлиана Жердецкого и других партизан, которые поддерживали связь с минским подпольем.
Поскольку я возглавил группу по руководству партийной работой в Логойском районе, в течение июля — августа побывал в разных населенных пунктах, провел несколько партсобраний, встретился со связными, а также с товарищами, которых мы послали на работу в учреждения оккупантов. Беседовал, разумеется, с каждым в отдельности, выяснял, как выполнены наши задания, давал новые поручения.
Кое с кем тогда впервые встретился, хотя об их делах знал давно. Сильное впечатление на меня произвел Илья Харитонович Марков (кличка — Погодин). Он окончил Горецкую сельскохозяйственную академию и до войны работал старшим агрономом Минского облзо. Остался в тылу из-за болезни (лежал в больнице). Когда выздоровел, стал собирать вокруг себя советский актив для борьбы с гитлеровцами, установил связь с нами.
И. X. Марков рассказал мне о своей группе в Минске, насчитывавшей 30 человек. Она разбита на тройки или четверки, каждая имела свою задачу. Уже успели немало сделать. Так, Михей Романович Позняк со своей дочерью Еленой и Виктором Ивановичем Дашкевичем в деревне Петровщина Минского района сожгли немецкий гараж и ремонтные мастерские. Сгорело 8 автомашин, большое количество бензина, уничтожено 3 гитлеровца.
Марков действовал осмотрительно, прививал подпольщикам навыки конспирации. Зачастую он под видом дровосека ходил по домам, будто в поисках работы. В действительности же это был удобный предлог навестить подполь-щиков, проинструктировать их. Потом Илья Харитонович устроился ночным сторожем в центральное торговое общество оккупантов «Восток», где получил аусвайс. Теперь ему стало легче встречаться с патриотами. Мы с Воронянским побеспокоились о регулярном обеспечении группы Маркова маломагнитками и толом, а также деньгами.
Успешно действовала группа Александра Андреевича Коренькова. Его пятерка «сидела» на железной дороге и подсчитывала, сколько, куда и с каким грузом проходит через Минск эшелонов. Сестре Александра Андреевича Зине Кореньковой удалось устроиться на работу в земельный отдел гебитскомиссариата, а его двоюродной сестре Зине Андрияновой, хорошо знавшей немецкий язык,— переводчицей в железнодорожную канцелярию. Отважные комсомолки сумели привлечь на свою сторону начальника канцелярии немецкого офицера Ганса Штрубе. Он ежедневно передавал Кореньковым копии донесений о движении эшелонов, крушениях поездов, возникших в результате партизанских диверсий. Полученные сведения мы сообщали в Москву. Эти данные представляли большую ценность, и наш отряд удостоился похвалы Центрального штаба партизанского движения. Кроме того, ЦШПД в виде поощрения прислал нам радиостанцию.
В ноябре 1942 года межрайонный партийный центр Борисовской зоны образовал Логойский подпольный райком КП(б)Б. В его состав вошли автор этих строк (секретарь) и Иван Михайлович Астахов. Мы подобрали инструкторов райкома: Акима Михайловича Бубневича, Афанасия Ивановича Фурса, Павла Захаровича Петраковского и других. Создали отделы пропаганды и агитации, разведки и контрразведки, военный (руководил боевыми действиями партизанских отрядов) и специальный (организовывал связь с подпольем Минска). Для руководства подпольными партийными и комсомольскими организациями имели 9 инструкторских групп по 5—6 человек в каждой. Были у нас и связные. Они неоднократно посещали Минск и Логойск, где выполняли задания. Райком размещался в лесу возле деревни Рудня Янушковичского сельсовета.
С августа по ноябрь 1942 года комсомольской работой в районе руководили Борисовский подпольный межрайком ЛКСМБ и уполномоченная ЦК ЛКСМБ по Логойскому району Ольга Петровна Устинович. 30 ноября 1942 года создан Логойский подпольный райком комсомола во главе с Николаем Максимовичем Андреевым.
На 1 марта 1943 года в Логойском районе насчитывалось 64 комсомольские организации, объединявшие более 300 юношей и девушек. Большая сила! Члены ВЛКСМ это доказывали постоянно. Молодые патриоты выполняли самые сложные задания руководителей подполья и партизанского командования.
Два раза в месяц райкомы партии и комсомола проводили совещания со своими инструкторами. На них давались указания, как строить работу партийных и комсомольско-молодежных организаций. Каждая инструкторская группа закреплялась за несколькими сельсоветами и получала для них напечатанные на машинке тезисы докладов, а также размноженные райкомом официальные документы и важнейшие материалы из московских газет. Все это доводилось до коммунистов, комсомольцев, всего населения в деревнях.
Нашему райкому пришлось разобраться с теми товарищами, которые заявили, что состоят в партии, но партбилеты не сохранили. К каждому отнеслись чутко, но требовательно. Вскоре во всех партизанских отрядах, действовавших в районе, создали парторганизации. Мы разработали и передали им разъяснения о порядке приема передовых бойцов и командиров в ВКП(б).
Райком добивался усиления борьбы против оккупантов, организации в каждой деревне вооруженных групп, срыва поставок продовольствия фашистам, повышения бдительности.
Во второй половине 1943 года особое значение приобрела борьба за хлеб. Гитлеровцы намеревались как можно быстрее провести уборку урожая, обмолотить его и вывезти в Германию. Через бургомистров волостей каждому крестьянину вручали повестки, в которых указывалось, чего и сколько он обязан сдать оккупационным властям. В случае невыполнения грозили расстрелом и сожжением деревни.
Райком КП(б)Б обратился к населению с воззванием «Ни грамма хлеба врагу». Прихватив с собой эту листовку, инструкторские группы направились в населенные пункты, в партийные и комсомольские организации. Вместе с ними политработники и агитаторы отрядов вели широкую разъяснительную работу среди местных жителей. Их убеждали, что надо выполнять указания партизан, что мы будем защищать население от посягательств врага.
Во время уборки урожая народные мстители надежно охраняли крестьян, работавших на полях: перекрывали дороги, разрушали мосты, выставляли засады. Местным оккупационным властям, начальникам полиции наше командование посылало письма, в которых предупреждало, что жители деревень хлеба им не дадут, а если полезут вражеские заготовительные команды, они будут уничто-жены.
Мы добивались, чтобы крестьяне полностью убрали урожай с полей. Там же, где невозможно было это сделать, например во вражеских имениях, партизаны сжигали хлеб. Оккупанты бесились. А население заготавливало зерно для себя и часть поставляло на наши базы. Старшины отрядов принимали его по всем правилам: сдатчику выдавалась квитанция, подписанная командиром и комисса-ром, с печатью.
В период борьбы за хлеб партизаны усилили боевые действия, особенно на коммуникациях. Ежедневно группы по 6—10 человек направлялись на железные дороги Молодечно — Полоцк и Молодечно — Минск для подрыва вражеских эшелонов, а также на шоссейные дороги Молодечно — Вилейка и Молодечно — Минск для устройства засад.
В соответствии с решениями февральского (1943 года) пленума ЦК КП(б)Б требовалось придать более широкий размах подполью в городах. Для организации диверсионной, разведывательной и пропагандистской работы в Минске при нашем райкоме партии имелся отдел, в который вошли Николай Павлович Иванов, Николай Александрович Шульский, Яков Николаевич Дворянкин и Михаил Федорович Асмоловский. Отдел создал в Минске и Логойском районе ряд групп разведчиков-связных. Райком систематически получал от них устные и письменные донесения о проведенных диверсиях и добытых разведывательных данных.
Смело действовали в столице подпольные группы Викентия Дмитриевича Шатько (Огнева), Сергея Александровича Круподерова, Ильи Харитоновича Маркова (Погодина), Захара Захаровича Гало, Николая Семеновича Мохнача и других. По заданию райкома патриоты проникали в учреждения врага, в воинские формирования, разлагали их, совершали диверсии. Минские подпольщики, имевшие связь с отрядом «Мститель», почти полностью разложили два полицейских охранных подразделения и большую часть личного состава перевели в партизаны.
Секретарем логойской районной полиции работал местный парень Андрей Романович Стриго. Он сообщал нам о всех мероприятиях, которые планируют оккупанты. Комсомольцы деревни Корень, установив связь с гитлеровской охраной так называемого горбатого моста на дороге Плещеницы — Логойск, сожгли его, а вооруженных охранников привели в отряд «За Отечество».
Райком партии располагал сведениями о лицах, которые выслуживались перед оккупантами. Предатели были вовремя обезврежены, а некоторые предупреждены, что с ними строго разберутся, когда придет Красная Армия, поэтому лучше поспешить искупить свою вину перед Родиной.
Подпольщики, действовавшие в Минске, следили за изменниками, националистами. Они изучали пути передвижения гитлеровских ставленников, их привычки, связи, определяли наиболее удобные места для нападения. Первым получил по заслугам один из наиболее рьяных прислужников врага белорусский националист Акинчиц, прибывший в Минск из Берлина.
В 1943 году партизанское движение в Логойском районе стало большой силой. Народные мстители вели активные боевые действия, вовлекали в борьбу все новых и новых патриотов. На территории района размещались бригады «Народные мстители» имени В. Т. Воронянского, «Большевик» и отдельные отряды. Осенью 1943 года провели работу среди молодежи в Логойском и Плещеницком районах. Она влилась в бригады: 1-ю Антифашистскую, «Народные мстители» имени В. Т. Вороиянского, «Большевик» и «Смерть фашизму».
В организации масс на борьбу против немецко-фашистских захватчиков огромную роль сыграла подпольная печать. Как только образовали наш райком партии, мы стадия принимать меры к выпуску газеты. Поручили партизану отряда «Мститель», довоенному сотруднику брестской областной газеты Ивану Ивановичу Муравицкому заняться этой работой. Добыли шрифты. В отрядах нашлись наборщики, печатники. В начале января 1943 года с подпольной работы в Минске мы отозвали Бронислава Владимировича Сосновского и ввели его в редакцию. В феврале 1943 года вышел первый номер районной газеты «За Савецкую Беларусь» тиражом 500 экземпляров. Его отпечатали ручным способом на деревянном станке, изготовленном местными столярами. Нажимным прессом служил барабан от молотилки, внутри наполненный песком, а снаружи обшитый сукном.
Позже типография Логойского подпольного райкома партии была хорошо оборудована. В ней кроме нашей печатались газеты «Партизанская правда» (орган Ильянского подпольного райкома КП(б)Б), «Ленинец» (орган Плещеницкого подпольного райкома КП(б)Б) и «Котовец» (орган командования партизанского отряда имени Я Г. И. Котовского). За полтора года в нашей типографии отпечатано около 150 тысяч экземпляров газет, листовок, сводок Совинформбюро.
Жизнь ставила перед нами разные проблемы. Райкому партии пришлось все их решать.
В партизанские отряды приходили молодежь, женщины. Возникла необходимость в организации их военной подготовки. По предложению райкома партии в отрядах создали учебные роты.
С увеличением количества личного состава возникали трудности с приготовлением пищи, выпечкой хлеба. Райком позаботился о создании пекарни, пищеблоков. Так, среди партизан нашлись специалисты, которые в лесу около деревни Бобры Плещеницкого района в металлических бочках выпекали отличный по качеству хлеб.
В лесах и деревнях открыли сапожные и портняжные мастерские, в которых из трофейных материалов шили обувь и одежду. Оборудовали прачечные, организовали выработку кожи и овчин. Для бойцов вязали свитеры и перчатки, катали валенки. В партизанской зоне восстановили мельницы. Они обслуживали и крестьян, и отряды.
Много славных дел совершили подпольные партийные и комсомольские организации района, партизанские бригады и отряды. Трудящиеся Логойщины с благодарностью вспоминают об этом
