Собрание партийного актива Минска, проведенное ЦК КП(б)Б 22 июня 1941 года, а затем совещание секретарей райкомов партии в обкоме определили паши задачи в военное время. Все вопросы решались оперативно, по-боевому. Сразу же секретари и члены бюро обкома партии выехали в районы для оказания помощи в создании народных дружин, отрядов по борьбе с вражескими десантами и диверсантами, команд местной противовоздушной обороны, в эвакуации людей, материальных ценностей. Мне, областному прокурору и члену бюро обкома, довелось эту работу провести в Смолевичском районе.
26 июня обком партии вышел сначала в загородную зону, а затем переехал в Червенский район. Меня отправили в Борисов, чтобы вместе с местными партийными и советскими руководителями организовать работу по защите города, созданию оборонительного рубежа на Березине. Наши войска вели кровопролитные бои с противником. Фашисты не сумели взять город в лоб и обошли его с флангов. Ценою больших потерь гитлеровцы ворвались в Борисов.
Когда я вернулся в обком, узнал о выступлении по радио 3 июля 1941 года Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина. Он, в частности, призвал советский народ в занятых фашистскими войсками районах формировать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с оккупантами.
7 июля 1941 года ЦК КП(б)Б направил в тыл противника группу руководящих работников Минской области во главе с секретарем обкома партии В. И. Козловым. В нее вошел и я. Через линию фронта перебрались в Ок-тябрьском районе. Помог нам командир одной из частей Красной Армии, которая вела там оборонительные бои с гитлеровцами. Он выделил группу разведчиков во главе с командиром взвода. На машинах по проселочным доро-гам и лесам эти воины привезли нас на территорию, занятую противником. Потом пешком добрались до совхоза «Сосны» Любанского района.
Там во второй половине июля 1941 года Минский подпольный обком КП(б)Б начал свою трудную и сложную деятельность в тылу противника по организации партизанского движения, партийного подполья и руководства ими.
Мы установили связь с прибывшей из-за линии фронта группой А. И. Далидовича, председателем Любанского райисполкома А. С. Луферовым, начальником межрайонного отделения НКГБ Е. Д. Горбачевым, начальником Слуцкого отделения НКВД Ф. А. Пашуном, начальником Любанского райотдела милиции Н. Я. Ермаковичем, директором совхоза «Жалы» А. И. Калгановым, другими коммунистами и беспартийными активистами. 29 июля провели совещание и наметили план действий, а 30 июля 130
1941 года создали любанскую районную партийную тройку во главе с А. С. Луферовым.
От обкома требовалось как можно быстрее установить связь с партийным подпольем в других районах области, а там, где его нет,— организовать, наладить массово-политическую работу среди населения, создавать партизанские группы и отряды из числа местных жителей и военнослужащих, оказавшихся на оккупированной территории. Правда, многие командиры и бойцы стремились уйти за линию фронта и влиться в ряды Красной Армии. Мы оказывали им в этом помощь, выделяли проводников, хорошо знавших местность. Но были раненые и бежавшие из лагерей военнопленных отощавшие советские воины. Их оставляли в партизанских отрядах и группах.
С целью изучения обстановки и распространения партийного влияния члены обкома решили побывать в разных районах. И. Д. Варвашеия и А. Ф. Брагин оставались на Любанщине. А. И. Степанова с группой ушла к Слуцку. В. И. Козлов, И. А. Вельский, Р. II. Мачульский и я направились в Старобинский район, где намеревались создать основную базу подпольного обкома.
— В Старобине я работал,— сказал Василий Иванович Козлов.— Знаю не только местность, но и многих людей. Одни руководили районными учреждениями, другие возглавляли колхозы и совхозы. Старобииские места хороши и тем, что оттуда нам будет легче установить связь с Краснослободским, Слуцким, Гресским и другими районами.
И действительно, там мы встретили многих нужных людей. С первых дней оккупации в Старобинском районе возник партизанский отряд под командованием председателя райисполкома Василия Тимофеевича Моркуля. Оп развертывал боевые действия против оккупантов.
В начале августа подпольный обком на своем заседании утвердил старобиискую районную партийную тройку, в которую вошли В. Т. Меркуль, Н. И. Бондаровец и И. Е. Жевнов.
Наши связи протянулись и в Краснослободский район. Стало известно, что там действует партизанский отряд первого секретаря РК КП(б)Б Максима Ивановича Жуковского. Командир вместе с третьим секретарем райкома партии Михаилом Михайловичем Ермолаевым подготовил и удачно провел ряд операций против вражеских гарнизонов. За успешные боевые действия М. И. Жуковского уже в августе 1941 года наградили орденом Ленина. К великому огорчению, через месяц в неравной схватке с противником М. И. Жуковский и М. М. Ермолаев погибли.
Включались в вооруженную борьбу партизанские отряды, диверсионные группы, подпольные партийные и комсомольские организации и в других районах области. С приближением зимы в отрядах стали раздаваться голоса о том, что на период холодов лучше рассредоточиться. По существу это означало свернуть вооруженную борьбу против оккупантов. Пришлось настойчиво разъяснять товарищам, что подобных настроений допускать нельзя. Обком поставил задачу: каждому отряду приготовить по нескольку баз в разных местах, наносить удары по врагу, невзирая на погодные условия. На ее выполнение направили усилия всех коммунистов, всего актива. Для мобилизации людей секретари и члены подпольного обкома отправились в отряды.
В. Т. Меркулю и мне поручили побывать у красноозерских партизан, которые размещались в 20 километрах от деревни Крушники, на границе с Житковичским районом. Надежная связь с народными мстителями поддерживалась через семью Николая Стешица, которая оказывала нам большую помощь. Мы побывали в отрядах Г. П. Стешица и И. П. Бердниковича, беседовали с партизанами, разъяснили указания обкома. В деревнях рассказывали жителям об обстановке, призывали крестьян не поступать на служ-бу к оккупантам, не давать им хлеба и другого продовольствия, прятать все в тайниках.
На обратном пути возле болота заметили группу людей, которая двигалась навстречу. Стали наблюдать. Оказалось, это партизаны во главе с В. 3. Коржом. Его узнал В. Т. Меркуль. Василий Захарович рассказал, что еще до захвата гитлеровцами Пинской области по поручению обкома организовал партизанский отряд, который затем провел ряд боев с противником. Когда на Пинщиие слояшлась тяжелая обстановка, решил выйти сюда.
Мы договорились, что отряд В. 3. Коржа пока останется в ближайшем лесу, обо всем доложим секретарю Минского подпольного обкома, который решит, где пинским партизанам размещаться в дальнейшем. В. И. Козлов знал Василия Захаровича с того времени, когда работал в Старобинском районе. Можно понять, как он обрадовался приходу товарища. И вскоре отряд В. 3. Коржа (Комарова) начал действовать совместно с партизанами Старобинского, Краспослободского, Слуцкого и Гапцевичского районов. Василий Захарович Корж — легендарная личность. Он активный участник борьбы против иноземных захватчиков в первые годы Советской власти, национально-революционной войны в Испании. Стойкий и мужественный воин, прекрасный организатор, он за боевые заслуги в борьбе против гитлеровских захватчиков впоследствии удостоился звания Героя Советского Союза и стал генералом. Мне с ним много раз приходилось встречаться в тылу врага и в послевоенные годы. И всегда я видел в Василии Захаровиче настоящего большевика.
В конце сентября 1941 года от Николая Стешица поступили сведения, что гитлеровцы установили место расположения подпольного обкома партии и готовят на него нападение. В это время он находился в деревне Крушники, недалеко от Старобипа. С наступлением темноты работники обкома покинули лагерь и совершили 25-километровый переход в район озера Червоное. Здесь было более безопасное место для временного пребывания, да и надеялись мы отсюда быстрее восстановить оборвавшуюся связь с секретарями обкома И. Д. Варвашеней и А. Ф. Брагиным, которые остались в Любанском районе.
Вскоре стало известно, что гитлеровцы прочесывали лес, где ранее размещался подпольный обком. Но они опоздали. В ближайших деревнях фашисты учинили расправу над местными жителями, обвинив их в том, что будто бы помогали партизанам.
Наши попытки наладить связь с Иваном Денисовичем Варвашеней и Алексеем Федоровичем Брагиным через посланных представителей обкома не увенчались успехом. Василий Иванович Козлов, посоветовавшись с Иосифом Александровичем Вельским, Романом Наумовичем Мачульским и мною, решил, что придется мне попробовать проникнуть в Любанский район.
6 октября 1941 года я с двумя партизанами, находившимися при обкоме, в лодке по каналу добрался до деревни Красное Озеро. Оказалось, там бесчинствовали фашисты. Как только мы приблизились к первым домам, каратели открыли огонь. Пришлось укрыться в кустарнике. Почувствовал, что ранен в левую ногу, но продолжал ползти. Наступили сумерки, шел дождь, и фашисты, видимо, побоялись идти в заболоченный лозняк. Они продолжали вести беспорядочную стрельбу. Я выбрался на кочку, ремнем перетянул ногу и кое-как по трясине добрался до стога сена, который заметил еще днем из лодки. Решил: полежу здесь, возможно, товарищи найдут.
В Красном Озере стрельба прекратилась. Потом снова вспыхнула и снова утихла. В чем дело? Позже узнал, что произошло. Группа наших партизан во главе с Р. Н. Мачульским направилась в деревню Осово. Когда они услышали стрельбу в Красном Озере, бросились туда, зная, что в том направлении ушел я с двумя бойцами. Каратели уже оцепляли деревню. Группа Мачульского открыла огонь. Одного фашиста убили, двух ранили. Оккупанты, видимо, посчитали, что партизаны наступают большими силами, и убежали в деревню Дятковичи Житковичского района. Опасаться этого гитлеровцы имели основания — ведь отряды В. Т. Меркуля и В. 3. Коржа уже несколько раз здесь нападали на врага.
Крестьяне Красного Озера сообщили Мачульскому, что фашисты, наверное, ранили нашего человека и что он скрылся на болоте. Это подтвердил партизан из моей группы, оказавшийся здесь.
— Кажется, ранен Алексей...— доложил он Роману Наумовичу.
Мы называли друг друга только по имени. С целью конспирации.
Мачульский с партизанами нашел меня. Но нести по болоту не сумели — оно оказалось очень вязким. Взяли в деревне одеяло и на нем тащили волоком по воде и грязи к берегу. Потом на лодке по каналу добрались до нашей временной стоянки, где оставался В. И. Козлов.
На следующий день нам сообщили, что в Красном Озере и соседних деревнях снова появились гитлеровцы. Мы оказались в западне. С небольшого островка можно было уйти только на лодках по каналам, которые ведут к насе-ленным пунктам. А там орудовали фашисты.
Пришлось рискнуть. Ночью на лодках подошли к деревне Рог Старобинского района. В темноте приблизились к первым домам. Стояла тишина, хотя каратели находились где-то рядом. По совету В. И. Козлова Р. Н. Мачульский и два бойца положили меня на повозку, и мы двинулись дальше. Нас заметили. Уходить пришлось под огнем врага.
С большим трудом добрались до совхоза «Жалы» Любанского района. Мы предполагали, что где-то здесь находятся И. Д. Варвашеня и А. Ф. Брагин.
Обстановка в этих местах тоже оказалась неспокойной. Гитлеровцы рыскали по деревням. Партизаны сообщили нам печальную весть: погиб секретарь подпольного обкома партии Алексей Федорович Брагин. От боли сжалось сердце. Какого человека не стало! Боевой товарищ, стойкий большевик, добрая и чистая душа...
Меня устроили в Борикове, в доме трактористки Анастасии Ермак. Подобрали и запасную квартиру у Юлии Алиевой. Эти женщины, имевшие детей и жившие впроголодь, делились со мной последним куском хлеба. Местный фельдшер лечил тайком. Он имел только мазь Вишневского, которая здорово мне помогла.
Однажды я спросил у Анастасии:
— А если меня тут обнаружат? Хозяйка вздохнула и ответила твердо:
— Делать тогда нечего. Вместе на тот свет пойдем. Простая крестьянка была готова пожертвовать своей семьей во имя спасения коммуниста, попавшего в беду. Вот пример характера советского человека.
Обкомовские товарищи простились со мной и ушли на новую базу. Время торопило, требовало активных действий.
Партизанские силы росли. К ноябрю в южной части области наносили удары по врагу группы и отряды А. И. Далидовича, Н. Н. Розова, А. И. Патрина, Г. Н. Столярова и другие. В канун праздника Великого Октября, в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года, по предложению подпольного обкома партии, как мне позже стало известно, народные мстители совершили налет на вражеский гарнизон в райцентре Любань. Во время подготовки этой операции использовали разведданные, добытые любанскими подпольщиками. Они собрали подробные сведения о расположении гарнизона, разведали пути наиболее безопасного подхода к нему. Эта операция получила широкий политический резонанс. Население убедилось, что есть силы, которые могут бить оккупантов в их глубоком тылу.
Через несколько дней в отместку за нападение на Любань оккупанты направили карателей во многие деревни. Но обнаружить партизан им не удалось. Народные мстители, получив информацию от связных о готовившейся вражеской экспедиции, своевременно ушли в другие места. Гитлеровцы ворвались и в Бориков. То тревожное утро стоит перед моими глазами и по сей день. В комнату-боковушку, где я лежал, вбежала Анастасия Ермак и дрожащим голосом сказала:
— Ой, мы пропали. Наехало много немцев. С ними любапский полицай Березовский. Везде — обыски. Около нашего дома стоят с пулеметом.
Я понимал, чем это может кончиться, но стал успокаивать хозяйку и плачущих детей, притаившихся на русской печке.
— Разбросайте в передней комнате дрова,— попросил Анастасию,— вылейте на пол воду, а сами уйдите в сарай и не возвращайтесь в дом, пока немцы не удалятся.
Прошло какое-то время. Скрипнула дверь, и на пороге появились оккупанты.
— Кто есть дома?
Никто не отозвался. Только на печке раздался громкий детский плач. Пришельцы, обнаружив такой беспорядок, в боковушку не заглянули и захлопнули дверь.
Сутки орудовали гитлеровцы в Борикове: издевались над жителями, грабили имущество, устраивали пьяные оргии, сожгли один дом.
В следующую ночь я переселился в погреб во дворе Алиевой. Здесь, казалось, безопаснее. Юлия рассказала мне о случае, который произошел во время налета фашистов на Бориков. Местный житель Никанор Коваленя, че-ловек смелый и по натуре остряк, подошел к одетому в полицейскую форму Березовскому, которого знал до войны как заместителя лесника, и с иронией спросил:
— Пане Березовский, почему вы поменяли кожух на собачью свитку?
Гитлеровский холуй, конечно, вспылил и нанес Ковалеве несколько ударов, угрожал оружием. После войны мне как прокурору республики пришлось встретиться с Березовским на допросе. Напомнил ему о «собачьей свитке». Лицо изменника перекосилось, почернело.
Однажды ночью, когда я уже мог передвигаться на костылях, возле дома Алиевой появились на лошадях Иван Денисович Варвашеия и Евстрат Денисович Горбачев. Они посадили меня на третьего коня, и мы верхом направились в расположение подпольного обкома партии.
В пути товарищи сообщили о том, что множатся ряды партизан, ширится партийное подполье. Евстрат Денисович рассказал о своей очень сложной, но эффективной работе по организации разведки и контрразведки. Это меня особенно интересовало. Дело в том, что между секретарями и членами подпольного обкома партии распределили обязанности. В. И. Козлов осуществлял общее руководство, И. А. Вельский отвечал за создание в отрядах, городах и сельской местности подпольных партийных организаций. Р. Н. Мачульский разрабатывал планы боевых операций, И. Д. Варвашеия ведал агитационной работой, подпольной печатью. Другие члены обкома тоже действовали целенаправленно.
Мне, юристу, обком поручил заниматься разведкой и контрразведкой. Эта сложная и важная работа имела огромное значение. К ней привлекались наиболее опытные подпольщики и партизаны. Позднее ввели в отрядах и бригадах должности заместителей командиров по разведке и контрразведке, уполномоченных и начальников особых отделов.
Опираясь на ряд советских патриотов, наши товарищи топко и умело проводили работу, разоблачали вражеских шпионов и диверсантов, своевременно получали информацию о планах и намерениях фашистских захватчиков. Раскрывать преступников помогали местные жители, которые с презрением относились к оккупантам и гнусной кучке отщепенцев, служивших иноземным поработителям.
Разгром фашистских войск на подмосковных полях развеял миф о непобедимости вермахта. Радостные вести с фронта с воодушевлением воспринимали народные мстители и население. Несмотря на суровые зимние условия, боевая деятельность партизан и подпольщиков усиливалась. Учитывая рост партизанского движения, подпольный обком партии объединил разрозненные отряды и группы, находившиеся в южной зоне области, в соединение. Штаб возглавил В. И. Козлов. На меня по-прежнему возлагалось руководство разведкой и контрразведкой.
Весной 1942 года враг начал привлекать для охраны коммуникаций и участия в операциях против партизан отдельные подразделения из числа мобилизованных венгров, румын, словаков и других народов Европы. Используя связных и подпольщиков, нам удалось деморализовать ряд этих формирований.
Наши разведчики установили контакты с воинской частью словаков, которая охраняла железную дорогу в районе Калинковичей. Договорились о конспиративной встрече. Поехали я, мой помощник опытный чекист Р. Б. Берензон и бывший заведующий отделом Старобинского РК КП(б)Б И. В. Скалобан, прибывший недавно из Москвы. Однако встреча не состоялась. Вражеское командование узнало, что некоторые словаки общаются с парти-занами, и воинскую часть перебросили в район Мозыря. Позднее паша связь возобновилась, и многие словаки из 101-го полка перешли к народным мстителям. Они мужественно воевали против фашистов.
В составе подпольного обкома партии я работал свыше года. За это время узнал многих и многих бесстрашных патриотов, вместе с ними решал боевые задачи. Честнейшим человеком являлся житель деревни Пласток коммунист с 1919 года Герасим Маркович Гальченя. Это — искусный и неутомимый разведчик. Несмотря на преклонный возраст, он, обладавший большим опытом партизанской борьбы еще в период гражданской войны и иностранной интервенции, безотказно выполнял любые задания. Презирая опасность, Герасим Маркович неоднократно пробирался в города и гарнизоны, добывал ценные сведения. Он распространял там подпольные издания. Это был удивительный человек, обладавший железными нервами, завидным хладнокровием, умением держать себя в руках в любых обстоятельствах.
Весной 1942 года оккупантам стало известно, что Г. М. Гальченя связан с партизанами. Пришлось ему, жене и двум дочерям покинуть деревню Пласток. Они влились в партизанскую семью и продолжали выполнять поручения подпольного обкома партии.
За верное служение Родине Герасим Маркович был удостоен государственных наград.
Обком проявлял особый интерес к положению в Минске. Мы направляли туда своих людей и встречали подпольщиков из города. Так, в сентябре 1942 года нам принесли важные сведения X. М. Пруслина и А. А. Езубчик. Они сообщили, что, несмотря на сложную обстановку, в Минске действует разветвленное партийное подполье, совершаются диверсии на транспорте, предприятиях, в клубах и столовых. Патриоты уничтожают оккупантов и их пособников, засылают своих людей в учреждения, чтобы получать сведения о замыслах фашистов.
С первых дней гитлеровской оккупации стали активными организаторами партизанского движения и партийного подполья коммунисты начальник Любанского районного отделения милиции Н. Я. Ермакович, начальник Любан-ского и Стародорожского межрайонного отделения НКГБ Е. Д. Горбачев, начальник Слуцкого районного отделения НКВД Ф. А. Пашун, семья Венедикта Порфирьевича Сытько из деревни Старосек и другие.
О Евстрате Денисовиче Горбачеве расскажу подробнее. Он отличался высокой партийностью и воинской храбростью. Мы его знали как инициативного, активного, бесстрашного партизанского разведчика, всегда готового на выполнение самого сложного боевого задания. Горбачевнеоднократно проникал в стан врага, создавал в деревнях подпольные группы. Одно упоминание его имени вызывало страх у оккупантов. Гитлеровцы сулили крупное вознаграждение тому, кто схватит неуловимого Горбачева. А Евстрат Денисович обычно появлялся там, где враг его меньше всего ждал.
— Партизан — неприступная огневая точка,— любил он повторять в разговоре с подчиненными.
К сожалению, этому кристально чистому, отважному патриоту не удалось дожить до освобождения. В один из морозных январских дней 1942 года Горбачев ушел на связь с подпольщиками в Яминский сельсовет Любанско-го района. Возле деревни Озломль он наскочил на вражескую засаду и получил тяжелое ранение. Фашисты намеревались его схватить, но, когда иссякли патроны, Евстрат Денисович подорвал себя последней гранатой. Память о нем жива в народе.
Наш обком стремился охватить своим влиянием население всей области, иметь подробные и точные данные о действиях подпольщиков и партизан повсеместно, об обстановке в каждом районе. Очень важное значение прида-валось сведениям о противнике. Мы добывали их разными путями.
Летом 1942 года обком решил послать группу коммунистов в отдаленные районы для изучения обстановки. Кому поручить такое ответственное задание? В. И. Козлов обратился ко мне:
— Алексей, посмотрите у Далидовича! Кажется, там есть товарищи, которые смогут выполнить это поручение.
И. Д. Варвашеня вмешался в разговор:
— Да, есть. Самая подходящая кандидатура — Буглак. Помните, как смело действовал Михаил Иосифович в группе Дмитрия Гуляева при захвате полиграфического оборудования в Любаиской типографии?
Мы пригласили Михаила Иосифовича. Уроженец Мядельского района, он в свои 36 лет успел пройти суровую школу подпольной борьбы за коммунистические идеи в Западной Белоруссии, отсидеть десять лет в тюрьме в буржуазно-помещичьей Польше. После воссоединения его избрали депутатом Вилейского городского Совета и заместителем председателя горисполкома. Обком поручил М. И. Буглаку с небольшой группой партизан побывать в Гресском, Узденском, Дзержинском, Заславском, Логойском, Плещеницком, Бегомльском районах и разузнать все, что можно, о развитии партизанского движения, о противнике, его действиях и замыслах.
В длительный поход вместе с Михаилом Буглаком отправились Иван Вишневский, Александр Крупский, Семен Шикунов и Александр Ильич — бывалые бойцы и боевые друзья. Инструктировали их секретари подпольного обкома и я.
Правда, мне не пришлось встречать эту группу после выполнения задания. 22 сентября 1942 года я улетел в Москву на лечение. Но потом, во время встреч с Р. Н. Мачульским и другими товарищами, мне рассказали, что группа' М. И. Буглака успешно справилась с поставленной задачей. За два месяца она собрала богатейшие данные, в которых нуждался областной комитет партии.
И в дальнейшем, вплоть до освобождения нашей республики от немецко-фашистских оккупантов, партизанская разведка и контрразведка с честью выполняла все поставленные задачи.
После излечения в московском госпитале я просил ЦК КП(б)Б послать меня обратно в тыл противника. П. К. Подгомаренко сказал:
— Готовьтесь к выполнению другого поручения. В августе 1943 года меня направили уполномоченным ЦШПД и ЦК КП(б)Б на Брянский фронт, как было сказано в решении, «для принятия вместе с представительством Центрального и Белорусского штабов партизанского движения всех необходимых мер по организации взаимодействия партизанских отрядов и бригад, подпольных партийных органов, действующих в тылу, с наступающими частями Красной Армии». С упразднением Брянского фронта находился при штабе 50-й армии.
В феврале 1944 года Центральный Комитет КП(б)Б отозвал меня с фронта, и я приступил к исполнению обязанностей председателя Верховного суда БССР.
