1
Далеко за полночь в штабной землянке не утихали голоса. Из немецких гарнизонов вернулись разведчики. Они ходили в отдаленные деревни, побывали в Ушалах и Леоново. Не удалось только заглянуть в Оболь: на каждом шагу вражеские засады.
У развернутой карты стоял старший одной из групп разведчиков Илья Езовитов. Он докладывал командованию бригады:
— Вот дорога. Видите? По ней подходят к лесу крупные силы. Есть пушки, танки...
Каждое слово он сопровождал уверенным движением руки, точно рубил что-то ребром ладони.
Когда разведчики ушли, Сипко приказал радисту соединиться с «Неманом».
— Неман! Неман! Я Березина. Я Березина,— настойчиво взывал радист.— Ты слышишь меня? Дай мне деда.
Прием...
Прошло некоторое время, и откуда-то издалека донесся писк.
— Я Неман. Я Неман. Березина, слышишь? Дед у аппарата. Перехожу на прием...
В нескольких словах Сипко обрисовал командующему обстановку.
После небольшой паузы послышался ответ:
— Мы у них как бельмо на глазу. Поддай-ка им жару! — Повременив, Лобанок добавил: — В случае чего, разрешаю действовать так, как договорились в Глыбычанах... Все!
За последнее время тишина белорусских лесов все чаще и чаще нарушалась канонадой. Гул ее то ослабевал, то вновь усиливался, напоминая грохот морского прибоя, а иногда, особенно в ночное время, раскаты далекого грома. Каждый день летели под откос эшелоны с танками, боеприпасами, войсками. Горели по ночам мосты, подрывались на минах автомашины и обозы. Активные действия партизан нарушали переброску резервов и сковывали маневры вражеских войск в тылу полоцкой и витебской группировок фашистов. Враг был между молотом и наковальней: на фронте его била Советская Армия, а в тылу — советские партизаны.
Противник решил заранее проложить себе в прифронтовой полосе дорогу для отступления. Для этого надо было прежде всего разгромить партизан, создавших в тылу невыносимую обстановку.
2
До разговора по радио Сипко не был твердо уверен, что будет правильно, если встретить противника в лагере. Сейчас все стало ясно. Надо «поддать жару».
К лагерю из нейтральной зоны вели четыре дороги. На каждой из них были выставлены заслоны. Они должны сдерживать противника, измотать его в «малых» боях. В самом лагере — круговая оборона с траншеями, окопа-ми, огневой системой. Здесь можно нанести противнику наиболее чувствительные удары.
Пробираясь сквозь лесные чащи и завалы к главной линии партизанской обороны, фашисты, не ожидая того, наскочили на заслоны. Им пришлось преждевременно развернуться и принять бой. У партизан было важное преимущество: их позиции были сооружены заранее, они стреляли прицельно, а противник действовал с ходу, вел огонь вслепую и поэтому нес большие потери.
К вечеру гитлеровцы отступили.
Неудача ожесточила карателей. С рассветом на лагерь обрушился огонь тяжелой артиллерии. Фашистские самолеты бомбили и обстреливали партизанскую базу. После этого гитлеровцы двинулись вперед, смяли заслоны и подошли вплотную к лагерю.
Завязался бой...
Противник лез напролом, не считаясь с потерями, и бросал в пекло свежие подкрепления. Партизаны упорно отражали атаку за атакой. На третий день огонь партизанских автоматов и винтовок ослаб: не хватало пат-ронов.
Маркиянов разыскал начальника штаба Пузикова.
— Дело дрянь, Петр. Нужны патроны.
— На запасной базе. Но вот с доставкой...
— Знаешь что, бери десяток бойцов и обеспечь это дело. Мы пока продержимся.
Среди добровольцев, отобранных начальником штаба, были и юные мстители: Илья Езовитов, Мария Дементьева, Фруза Зенькова. Группа успела уже пересечь простреливаемый участок и отойти достаточно далеко, когда фашисты снова бросились в атаку. И эта, четвертая за день, атака была отбита.
Тем временем группа Пузикова пробиралась на запасную базу. Кругом взрывались снаряды и мины: противник перенес огонь на партизанские тылы. Но в группе подобрались смелые и отважные люди — их не надо было ободрять.
Добрались до перекрестка лесных дорог. Пузиков уверенно подошел к высокой сосне, окруженной кустарником. Раскидали сухой валежник; толстый слой прошлогодней хвои прикрывал вход в подземный склад. В тайнике оказалось восемь ящиков с патронами и сто пятьдесят гранат-лимонок.
С тяжелой кладью двинулись в обратный путь. Впереди — Фруза, замыкающим — Пузиков.. Обстрел прекратился. Идти можно было свободно: не падая на землю, не делая лихорадочных бросков. Лиловые тучи нависли над лесом так низко, что казалось, вот-вот заденут вершины оголенных деревьев. У канавы, что тянулась вдоль, лесной просеки, начальник штаба остановил бойцов. Он приказал Зеньковой передать свой груз другому, а самой отправиться выяснить, почему прекратилась связь с одним из подразделений.
— Держись телефонной линии,— сказал он.
— Есть, товарищ начальник! — И Фруза почти бегом устремилась по просеке.
Мартынов не сомневался в успехе группы Пузикова. Патроны будут. Но скоро ли? И вдруг он увидел двух разведчиков. Они приближались к траншее. Вслед за ними из кустов вынырнули еще двое — Илья Езовитов и Мария Дементьева.
Патроны и гранаты немедленно раздали бойцам.
3
Фрузе повезло. Она прошла не более половины пути и наткнулась на двух связистов, которые соединяли перебитый осколком снаряда провод. Зенькова присоединилась к ним, и они втроем продвинулись еще немного вперед. Здесь на значительном расстоянии провод оказался перебитым в нескольких местах. Для соединения требовалось нарастить новый кусок. Пока связисты занимались этим, Фруза отдалилась от них, но тут же метнулась назад. Между деревьев в направлении оврага мелькнули фигуры гитлеровцев. Фруза не поверила себе и жестом позвала связиста. Он быстро перебежал, и оба увидели трех солдат, скрывшихся в овраге.
— Вот тебе и фунт изюма! — воскликнул боец.
Сомнений не было: немцы со стороны лесной дороги просачивались к оврагу. Надо было как можно быстрее предупредить командование о появлении врага в тылу и возможном окружении отряда.
Фруза и связисты, успевшие исправить линию, бросились напрямик. Места были им хорошо знакомы. Над головой тоскливо проскрипел снаряд на излете. И в это же мгновение — взрыв, оглушивший и притиснувший всех троих к мокрой холодной земле. Партизаны поднялись, побежали. Но теперь они уже не слышали, а только видели, как впереди все слилось в движении огня, дыма, земли и подпрыгнувшего вверх дерева...
Зенькова оглянулась: связистов вблизи не было. «Куда 0ни делись?» — недоумевала она. Надо скорее бежать. Оглушенная новыми разрывами снарядов, ощущая физическую слабость во всем теле, превозмогая тяжесть в ногах и шум в голове, она продолжала бежать. И вскоре вкатилась в окоп как раз в ту минуту, когда Мартынов, зло выругавшись, бросил телефонную трубку.
Весть, принесенная Фрузой, требовала быстрых действий. И командование решило основные силы отряда бросить на ликвидацию прорыва в тылу. Партизаны перехватили боевую инициативу. Батарея минометов обрушила огонь на скопление в овраге фашистских автоматчиков. Подразделение противотанковых ружей и пулеметчики вышли на рубеж грунтовой дороги и вступили в борьбу с вражескими танками. Во фланг фашистов ударила артиллерия.
Для врага такой отпор был совершенно неожиданным. Застигнутые врасплох, фашисты отошли, оставив на поле боя четыре танка и около сотни солдат. Потери партизан в этом бою: семнадцать человек убитыми и пятьдесят шесть ранеными.
Несмотря на смертельную усталость, Фруза совсем уже в сумерках отправилась вместе с санитарами на розыски двух пропавших связистов... Их нашли раненными в кустах.
В штабной землянке тускло мерцала коптилка, сделанная из гильзы снаряда. Пузикова это не смущало, и он почти вслепую старательно брился, повесив маленький осколочек зеркальца па стену и выскабливая тупой бритвой щеку, заросшую жесткими волосами. Вошел Маркиянов.
— Ты представляешь, Петр,— еще с порога заговорил он,— нам определенно обеспечена сейчас длительная передышка.
— Но висели-то мы совсем на волоске,— не в тон ему отозвался Пузиков.— И знаешь, комиссар, пришлось бы нам ой как туго, если б не эта твоя комсомолка Фруза.
— Пожалуй, ты прав... Главная угроза, конечно, была с тыла.
— Нет, дело даже не в этом. Человек-то какой! Пересечь участок, который так обрабатывает артиллерия... Ведь это же настоящий, большой подвиг! Пройти сквозь артиллерийский огонь — да для этого нужно кроме мужества и геройства знаешь что? Счастье.
А в лесу в ночной тишине уже слышались доносившиеся с востока глухие раскаты орудийных залпов. Это била советская артиллерия. Партизаны с надеждой и затаенной радостью прислушивались к ним. Они давно ждали этих сокрушительных ударов, которые смели бы всю фа-шистскую нечисть, опоганившую белорусскую землю.
Близился час освобождения.
