Стояли ясные январские дни. Лес, весь в белом игольчатом инее, казался пустынным и неуютным. Лишь изредка его безмолвие нарушали голоса синиц да неторопливое постукивание дятла. Об этой поре в народе обычно говорят: «Солнце на лето — зима на мороз».
В один из таких дней Васькин с мешком за плечами шел лесной дорогой в деревню Карпово, Сосницкого сельсовета, Дедовичского района. По рекомендации Орлова он должен был в этом и соседних сельсоветах, не входивших в Партизанский край, создать подпольные ячейки.
Впереди показался просвет. Солнце теперь светило ослепительно ярко, и глаза поневоле щурились, привыкая к искрящейся белизне снега. Где-то прокричала сорока. «Значит, селение близко...»
И действительно, вскоре показались занесенные снегом избы. Подойдя к деревне, Павел Афанасьевич огляделся. Первое, что привлекло его внимание, были мальчишки, катавшиеся с горки на санках. Слышались их крики. «Будь здесь фашисты, вряд ли ребятишки осмелились так резвиться»,— подумал Васькин и подошел к детям.
— В каком доме Михаил Воробьев живет?
— Председатель сельсовета?
— Да.
— А вон, третий отсюда,— шмыгая носом, указал рукой на дом с пятью окнами один из ребят.
Во дворе дома стоял рослый, широкоплечий пожилой мужчина с темными внимательными глазами и густой светлой бородой.
— Это у вас овчинная шуба продается? — негромко произнес пароль Васькин.
— Давно продана, пару же овчинок могу обменять на соль,— отозвался хозяин дома и, улыбнувшись, представился: — Воробьев.
— Васькин.
— Входите, небось замерзли,—пригласил хозяин, а в комнате спросил: — От кого?
— От Сергея Алексеевича Орлова. Мне нужно устроиться самому и подобрать надежных людей. Чтобы знали и окрестности, и сам Порхов...
— Это можно... Вот что. Сейчас спокойно в Острове ни немцев, ни полицаев, и партизанский отряд рядом. Пожить там можно у Егора Осипова, человек верный. По району я бы вам запросто подобрал нужных людей. А вот найти знающих Порхов — это труднее. Ну, да подумаем... А как у вас с документами?
— В порядке. Вот паспорт с немецкой печатью, вот справка из управы, что я сапожник.
Воробьев, внимательно осмотрев документы, удовлетворенно заметил:
— Не подкопаешься...
— Ну, а у вас здесь как идет жизнь?
— Сейчас фашистов нет. Но иногда наезжают. Как всегда, грабят. То корову заберут, то баранчиков прихватят, а бывает, появляются и большие любители свинины и курятинки. Хлеб-то мы еще осенью зарыли в надежное место, а вот скот куда спрятать, все еще не придумали. И понимаешь ли, так нам надоели эти грабежи и разбой, что однажды, узнав, что в нашу деревню едут несколько подвод с фашистами-мародерами, собрались мы — пять стариков — и решили проучить грабителей. Вооружились винтовками и залегли километрах в трех от деревни у балки. Смотрим, батюшки мои, едут не две-три подводы, как всегда, а четырнадцать — в каждой по два солдата с оружием. Что делать? Посоветовались и решили все же дать бой: позиция у нас была уж очень удобная. Подпустили мародеров поближе и ударили залпом по первым подводам. Хороший был залп: не разучились еще стрелять. Ох, как завертелись гитлеровцы перед нами. Такую пальбу устроили по лесу, трудно передать. Однако струсили: забрав убитых и раненых, дали от нас ходу в обратную сторону. С тех пор нос к нам не суют.
— Молодцы,— заметил Васькин,— я вот в Белебелковском районе был, так там в каждой деревне создали отряды самообороны.
— Мы тоже решили создать такой отряд. Я уже и письмо в Дедовичскую оргтройку написал. Прочти. Может, что лишнее прошу.
Васькин, взяв лист, пробежал по нему глазами: «...Настоящим довожу до Вашего сведения, что у нас организована группа самозащиты из 20 человек. Поэтому просим снабдить нашу группу оружием — винтовками и патронами, т. к. мы имеем только 6 кое-каких винтовок. Просим отпустить не менее 12 винтовок и один наган...
Кроме того, сообщаю, что немцев поблизости нашего сельсовета нет. Других сведений не имеем.
Председатель сельсовета М. ВОРОБЬЕВ». — Все правильно, ничего лишнего нет,— возвращая лист, одобрил Павел Афанасьевич.
Васькин понимал, что сведения по Порхову и Дновскому району нужны срочно в связи с каким-то важным назревавшим событием, о котором пока никому знать не следовало. Посылать туда, как и раньше, лишь Татьяну Ефремову и Нину Павловну Васильеву было очень рискованно. Татьяну, задержанную уже дважды, хоть все и обошлось благополучно, немцы могли запомнить. Нужны были местные подпольщики. Поиском их и занялся Васькин.
Переезд в Остров не только прибавил новых хлопот, но и осложнил старые. С волотовскими подпольщиками непосредственно общаться он уже не мог, а оперативно направлять их деятельность через связных было непросто. К тому же организация быстро росла, число ее членов перевалило уже за пятьдесят. Особенно он переживал за тех новичков, с кем еще не успел встретиться. А ведь он каждого должен хорошо знать, чтобы одного сделать активнее, другого в чем-то сдержать, третьего по-товарищески поправить. Ради постоянных личных контактов, без которых он не мыслил себя как руководитель подполья, он часто сознательно шел не только на неудобства, но нередко и на серьезные опасности. И всегда помнил всех и все, ничего не доверяя карандашу и бумаге. Теперь же надо было учиться руководить людьми на расстоянии...
Контакты начались сразу же, как Васькин снял квартиру у жителя деревни Егора Осипова и зарегистрировался у местного старосты как кустарь-одиночка. Он подшивал валенки, внимательно присматриваясь к «клиентам». Но главными «кадровиками» были для него Воробьев и командование партизанского отряда, с которым Васькин познакомился сразу же. Нужных людей искали прежде всего среди тех, кто имел связи в Дно и Порхове.
Деревня его как подпольщика устраивала вполне: с одной стороны лес, с другой — торфяное болото, заросшее нечастым сосняком. В случае чего — рядом партизанский отряд.
По санной дороге, вьющейся среди потрескивавших от мороза деревьев, к Острову торопливо шагал со стороны Должина паренек лет четырнадцати в желтом, местами заштопанном полушубке, в старых валенках и в серой шапке с опущенными ушами. На боку болталась пустая сумка. Чтобы согреться, мальчик иногда бежал, хлопая и махая рукавицами.
Выйдя из леса и увидев деревню, подошел к крайнему дому, постучался.
Васькин, сидевший у окна, сразу узнал Мишу Васильева и с радостью вышел ему навстречу.
— Заходи, давно тебя жду. — Он обнял мальчика и повел его в комнату. — Поди, до костей промерз? — спросил он, помогая раздеться. — Ничего, сейчас я тебя чаем угощу...
Васькин принес из кухни две фарфоровые кружки с горячим чаем, хлеб и несколько кусочков сахара.
Миша обхватил кружку ладонями. Когда застывшие пальцы немного отошли, отхлебнул чаю.
— Рассказывай, как добрался,— подвигая к Мише сахар, спросил Васькин. — Поди, страшно было одному лесом-то?
— Да, дядя Павел, немного струсил: говорят, стая волков здесь появилась, на людей нападает. А у меня только ножик перочинный. Полицаев меньше, чем волков, боялся. Они в санях нагнали меня. А я поднял руку — попросил подвезти. Не взяли: все были пьяные. Один развернулся в санях да так хлестнул меня кнутом, что и сейчас руке больно. Эх, был бы у меня пулемет, я бы подпустил их поближе и — та-та-та — всех на тот свет отправил...
— Ничего, Миша, мы еще с ними рассчитаемся. Как только наши подойдут, возьмемся за оружие и мы.
— А мне автомат дадите?
— Конечно... Ну а теперь — что велел передать Александр Иванович?
— Он сказал: «Позавчера проведена операция
«Взрыв». Подробности позднее».
— Очень хорошо! — воскликнул Васькин и подумал, что сообщит об этом Орлову, как только будет уточнен результат. — Ну а еще?
— Немцев в Болоте — пятьсот, живут в избах по всему поселку. На льнозаводе снова создан склад с оружием и боеприпасами. Имеются фашисты в Михалкове — семьсот, в Горках — восемьсот, в Раглицах — двести. В Старой Руссе на днях сожжены здания тайной полиции и офицерского общежития.
— А что нового в Должине?
— Все то же. Фрицы обыски делают, говорят, партизан ищут, а сами забирают полушубки, валенки...
— Ну молодец, Михаил. Спасибо. Особенно за весть о взрыве... — Васькин обнял мальчугана, ласково потрепал его волосы. — Смотри-ка, уже темнеет. Заночуешь у меня. Мать не будет тревожиться?
— Она сама говорила, что я за день не управлюсь.
— А сейчас затопим печку, ужин приготовим...
За окном ночь, метель. А Павел Афанасьевич и Миша, с разрумяненными от тепла лицами, смотрят, как догорают последние головешки, и ведут непринужденный разговор о том о сем. Васькин вспоминает свое детство, Миша мечтает, что будет после войны.
— А кем ты хочешь стать?
— Чекистом. Чтоб всех врагов наших поймать... Я их не боюсь. Только все мама за меня боится...
— И моя мама, говорят, тоже за меня опасалась. А ничего, живехонек, как видишь. Все будет хорошо, Миша. Только будь поосторожнее... Ну а сейчас ложись — ведь вставать рано. Отсюда подвода в Белебел-ку поедет, и тебя возьмут по пути.
— А вы не ляжете?
— Вот только письмо черкну..
— Тогда и я еще посижу.
Павел Афанасьевич сел поближе к лампе и на листе школьной тетради в косую линейку карандашом написал:
«Комбригу тов. ВАСИЛЬЕВУ, комиссару тов. ОРЛОВУ...
Донесение...
1. ...Немцев в Болоте более 500 -человек, расположены по всему поселку в частных домах...
2. В новом здании недостроенного льнозавода... склад орудий и боеприпасов. В этом же здании, во дворе, имеются автомашины... более 15 (пятнадцати).
Льнозавод находится: первое здание по направлению от деревни Березовка к центру. Приметы завода: возвышается труба... высокая, из листового железа...
3. В деревнях Волотовского района имеются немцы:
в Раглицах — 200 чел., в Подостровье — 50 чел., в Горках (разъезд Взгляды) — 800 чел., в Михалково — 700 чел. ... В Городцах установлены два танка и 3 танкетки...
4. По шоссейной дороге Дно —Волот —Шимск 18 января двигался обоз к Шимску... в количестве 300 подвод, груженных овсом, и 56 пушек разного калибра. Кроме того, по этому же маршруту небольшими частями (100—150) идет передвижение немцев. Такие группы с 18 января замечались ежедневно раза два в день...
5. Немцы... в Шимском районе в следующих деревнях: Подгощи, Солоницко, Ручьи, Тес — количество не установлено...
6. В г. Дно количество немцев то же, что сообщалось Вам раньше, и расположены в тех же местах.
7. В совхозе «Искра» Дновского района в помещениях совхоза имеется 500 человек немцев.
8. В гор. Порхове на площади — большое скопление автомашин...
9. По Солецкому району из разведки люди не вернулись, по-видимому погибли, так как прошло более 10 дней.
ВАСЬКИН. 26/1 42 года».
Павел Афанасьевич запечатал донесение в самодельный конверт, надел шапку, накинул на плечи полушубок и вышел из дома. Вскоре вернулся. Посмотрев на дремавшего у стола мальчика, спросил с улыбкой:
— Ну как, поспим минуток пятьсот?
— Пожалуй, можно,— полусонно отозвался паренек и сладко зевнул...
Ни Васькин, ни Миша не знали, что эта их встреча — последняя.
