Виталий Яценко
ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ КРОВИ...

   Массивное серое здание на Совнаркомовской улице, в центре Харькова... В нем осенью сорок первого разместилось гестапо. Жители города обходили его стороной. А тремя кварталами выше, по Артема, 23, находилась основная явка подпольного обкома комсомола.
   Многие квартиры в центре города пустовали в те осенние дни. В них иногда появлялись новые жильцы. В середине октября в квартиру № 19 вселилась Анна Ивановна Никитина и ее дочь Галина с мужем Пе- тей.
   ...Харьковский подпольный обком ЛКСМУ был создан в начале октября: первый секретарь - Александр Зубарев, второй - Петр Глущенко, член обкома - Галина Никитина.
   В подполье Зубарев стал Петром Павловичем Ковалем, а Глущенко - Терентием Игнатовичем Климчуком.
   В обкоме партии Галя сказала, что ее мать ни за что не хочет эвакуироваться без нее.
   -- Ну что ж,- ответили ей,- это и хорошо, будет меньше подозрений...
   Было решено, что Галя Никитина "выйдет замуж" за "Петю Коваля". Этим можно было объяснить и переезд на новую квартиру. Терентий Климчук стал "племянником" Анны Ивановны, чтобы не вызывать у соседей подозрений своими визитами. Так все члены обкома стали "родственниками".
   В их руках были невидимые нити довольно разветвленной сети комсомольско-молодежного подполья области, десятки явок и паролей.
   Свою работу обкомовцам пришлось начинать в труднейших условиях прифронтового города, наводненного агентами гестапо и разного рода провокаторами.
   2 ноября состоялось первое заседание обкома, на котором было решено распространить листовки о зверствах фашистов. "Харьков усеян трупами повешенных и расстрелянных. Смерть за смерть, кровь за кровь!" - звала на борьбу первая листовка подпольного обкома. В ноябре было распространено и обращение "К молодежи Харьковщины" с призывом срывать все мероприятия оккупантов.
   В коммунальной квартире, особенно ночью, никак не удавалось заглушить стук машинки. Поэтому пришлось писать листовки от руки. Глущенко приходил после работы и оставался ночевать у "тетки". Закрывшись во второй комнате, при тусклом свете коптилки обкомовцы разноцветной тушью писали пламенные слова правды.
   Когда началась мобилизация молодежи в Германию, обком обратился к ней с призывом: "Саботируйте отправку в Германию!" И молодежь, как только могла, уклонялась от вербовки.
   За ночь каждый из членов обкома успевал написать по пятнадцать-двадцать листовок. Часть из них передавали через связных в подпольные райкомы, а остальные распространяли сами. Город был разделен на секторы.
   Галина Никитина обычно выходила рано утром, с началом комендантского часа. В ее сектор входил центр города, Сумской и Конный базары. Петр Глущенко по пути на работу, в городскую столовую, распространял листовки на Благовещенском базаре, а Саша Зубарев - в районе биржи труда.
   До января сорок второго года они написали и передали в подпольные организации области двенадцать различных текстов листовок. Свыше шестисот экземпляров, написанных от руки, и тысячи, оставленных обкомом партии, распространяли сами.
   Обстановка в городе становилась все более угрожающей. Чуть ли не ежедневно проводились облавы на базарах, в кинотеатрах, на станциях. Уже дважды Никитина попадала в облавы.
   Зима сорок первого была лютая. Морозы доходили до сорока градусов. Но Зубарев и Никитина шли в села на подпольные явки. Их можно было встретить в Дергачах и Глубоком, во многих селах, где были специально оставлены комсомольцы. Зубарев давал им тексты листовок, задания, устанавливал связь с новыми группами.
   Все эти выходы в села совершались под видом обмена мыла, одеколона, одежды на продукты.
   20 января Анна Ивановна услышала, как кто-то спрашивает у соседей на кухне, где живет Галя. А через минуту в комнату вошел белобрысый молодой человек и устало опустился на стул.
   - Наконец-то нашел, - с видным удовлетворением сказал он.
   - Но Гали нет дома...
   - А где же она? - встревоженно спросил незнакомец.
   - На селе, меняет продукты.
   - Это ничего, я зайду через пару деньков, она будет?
   - Должна быть, а что, у вас к ней дело?
   - Да, я к ней издалека, - незнакомец загадочно улыбнулся.
   Когда Галя и Саша вернулись, мать рассказала им об этом визите. Он не вызвал подозрений, так как подпольщики давно ждали связного из Купянска, где находились в то время харьковские обкомы партии и комсомола.
   В назначенное время Галя встретилась со связным. Он назвал пароль и передал Никитиной задание: установить местонахождение немецких штабов и номера воинских частей.
   Эта встреча состоялась днем 22 января. А на рассвете в квартиру ворвались гестаповцы. Среди них был и "связной обкома".
   Гестаповцы провели самый тщательный обыск, но нашли только один экземпляр листовки, посвященной дню памяти Ленина.
   Однако им достаточно было показаний провокатора.
   В первый же день ареста была устроена очная ставка Галины со "связным обкома". Комсомолка все отрицала. Тогда рассвирепевший предатель стал избивать ее нагайкой. В другом кабинете шел допрос Зубарева. Волоком оттащили их после пыток в камеры и бросили на холодный цемент...
   Так продолжалось три недели. И три недели палачи слышали одно: "нет", "не знаю".
   Гестаповцы предложили Анне Ивановне уговорить дочь выдать подпольные явки. За это обещали ей жизнь. Они оставили мать и дочь одних в камере. Как вспоминает Анна Ивановна, Галя все те минуты, пока они были вместе, говорила матери: "Мы выдержим все. Партия доверила нам, и мы оправдаем до- верие..."
   Анну Ивановну отпустили домой как приманку. С нее взяли подписку о невыезде из города.
   В квартире была устроена засада. Глущенко не попал в нее случайно. Когда он уже входил в дом, какая-то женщина прошептала: "Не ходите туда, немцы".
   15 февраля Анна Ивановна принесла Гале передачу. Полицейский злобно бросил:
   - Не принимаю. С допроса не вернулась.
   ...В центре Харькова, возле "Зеркальной струи", на высоких постаментах - бюсты многих героев-комсомольцев. И среди них -Александра Зубарева и Галины Никитиной. Советское правительство посмертно наградило их орденами Отечественной войны 1-й степени. А в дни празднования 20-летия великой Победы Саше Зубареву было присвоено звание Героя Советского Союза.
   О том, что получилось с Харьковским обкомом, стало известно в ЦК ЛКСМУ. Новым секретарем Харьковского подпольного обкома был утвержден бывший секретарь Старосалтовского РК ЛКСМУ Александр Щербак, связной обкома и ЦК ЛКСМУ - Надежда Волкова, комсомольскими организаторами- Федор Синько и Галина Пархоменко. В группе было семь комсомольцев.
   Выброска десанта была проведена точно в указанном квадрате. Но не все приземлились удачно: Саша Щербак сломал ногу. Десантники несли его по очереди, сменяя друг друга.
   На следующий день они добрались в Волчанский партизанский отряд.
   Комсомольцы принесли с собой несколько тысяч экземпляров листовок, газеты, журналы, взрывчатку. Отряд сразу же активизировал свою деятельность. Хотя Саша в первые дни не мог передвигаться, он не сидел без дела: проводил политинформации с партизанами, вместе с Надей Волковой обучал их минно-подрывному делу, направлял связных в села.
   Через несколько дней ушел в Ольховатку Федор Синько - бывший секретарь райкома, замечательный человек, коммунист. Ушел - и не вернулся. Его схватила местная полиция, когда он только приступил к подпольной деятельности. Федор был повешен в родном селе.
   Ушла в Верхне-Бурлуцкий район и Галина Пархоменко. Ей удалось создать подпольную группу, которая действовала до освобождения района Красной Армией.
   Остальные десантники продолжали пока работу в отряде.
   Почти каждый день на шоссейных дорогах гремели взрывы. Оккупанты не на шутку встревожились. Полицаи сообщали о большом количестве листовок, появляющихся в селах района, о том, что население не хочет подчиняться властям, а их, полицейских, пугают партизанами. То один, то другой предатель бесследно исчезали.
   И тогда гитлеровцы решили любой ценой расправиться с отрядом. Из Харькова в Волчанск прибыла отборная эсэсовская часть, были стянуты в райцентр все полицейские гарнизоны.
   Карательная экспедиция началась 26 ноября 1942 года. На всех возможных путях отхода были выставлены усиленные заслоны с пулеметами. Прочес шел широким фронтом. Избежать боя было невозможно. И партизаны приняли его. Несколько часов отряд отбивался от врага. Но силы были слишком неравные. Чтобы спасти отряд от разгрома, кто-то должен был остаться и прикрыть отход.
   - Останемся мы,- сказал Александр Щербак.
   Комсомольцы передали комиссару отряда свои документы, записные книжки, недописанные письма родным.
   Александр лег за пулемет. Остальные били короткими очередями из автоматов. Партизаны, уходя, еще долго слышали четкие пулеметные очереди, взрывы гранат.
   В короткой рукопашной схватке отряд смял немецкий заслон и ушел в другой лес.
   Через несколько дней партизанская разведка побывала на том месте, где шел смертельный бой нескольких комсомольцев с отборной частью СС и полицаями Волчанского района.
   Возле разбитого пулемета лежал Александр Щербак, в землянке нашли изуродованное взрывом гранаты тело Нади Волковой.
   Передо мной записная книжка Саши Щербака: "Смерть мне не страшна, когда у меня и у каждого из нас горит любовь к Родине и великая ненависть к врагу. Ненависть к врагу сильнее смерти. Я буду биться до последней капли крови..."
   Они сдержали свою клятву.