В пятидесятые годы на карте Сахалина появился новый городок, названный Буюкли. В Молдавии много людей носят эту фамилию. Кто же герой, прославившийся на Дальнем Востоке? Где родился, какой совершил подвиг? Ведь недаром его имя увековечено на карте. Эта мысль завладела мной и не оставляла, пока я не отправился в дальний путь. Так я попал на Сахалин, где перерыл в архивах горы, пожелтевших от времени бумаг, изучил все, что было написано о Буюкли, разговаривал с очевидцами.

...В ту чудную августовскую ночь небо было усеяно мириадами загадочных светил. Никто не сомкнул глаз. В воинских частях, расположенных в лесах вдоль границы, царило необыкновенное оживление. Солдаты быстро подходили, получали боеприпасы, еще раз проверяли оружие.

Занималась заря. Нежным румянцем светился горизонт. Над тайгой повисла коварная тишина. У самой границы бойцы залегли в разнотравье, готовые к бою. Красная ракета вспорола предутреннюю синь. Это означало, что разведчики «убрали» вражеских пограничников.

— Вперед! — раздалась команда.

Из лесной чащи выступили солдаты. Быстро, сноровисто они преодолели просеку вдоль пятидесятой параллели. У полосатого столба посреди просеки Буюкли задержался. С одной стороны он прочел близкие и знакомые буквы: «СССР», с другой проступали какие-то иероглифы.

Сорок лет, с 1905 по 1945 эта полоса разделяла Сахалин на две части. Сорок лет японцы грабили богатства Южного Сахалина. Сорок лет самураи грозили нам войной, засылая в нашу страну шпионов и диверсантов. И вот 11 <августа 1945 года настал час отмщения. Славная Советская Армия направилась на юг, чтобы вернуть стране отторгнутую территорию.

Шоссе, построенное в прошлом веке русскими каторжниками, по которому путешествовал когда-то А. П. Чехов, долгое время не использовалось по назначению и заросло кустарниками и деревьями. По обе стороны этой заброшенной дороги простирались торфяные болота, покрытые дикими травами и буреломом. Солдаты вырубали тайгу, прокладывали гати и с трудом продвигались вперед, на юг.

Близ села Хандаса раздались взрывы, загремела стрельба. Авангард батальона штурмовал японские дзоты. Горели дома и казармы.

Рота, в которой служил Антон Буюкли, сквозь высокие травы продвигалась к позициям врага. Воины остановились перед проволочным заграждением, достали лопатки и стали окапываться. Над головами свистели пули. В низине и на Н-ской высоте клубились облака дыма и пыли. Буюкли замаскировался в воронке от взрыва снаряда, и после того, как направил пулемет на амбразуру дзота, что виднелся за проволокой, достал бланк «Молнии» и протянул товарищу:

— Пиши, Николай. Как можно отчетливее.

Решетов взял карандаш, но не успел еще дописать первое слово, как земля засыпала бумагу:

— Смотри-ка, гады, хотят помешать,— рассердился Решетов и стряхнул комья с листа.

— Ничего, просвистевшая пуля не страшна, — проговорил Буюкли.— Давай пиши: «Товарищи по оружию! Десятками лет строили японцы эти дзоты, чтобы поработить нашу землю. С самураем нужно говорить только языком русской пули и русского штыка!»

Бумага пошла по рукам. Наша артиллерия продолжала крушить позиции врага. Но когда ракета возвестила об атаке, пасти нескольких казематов стали изрыгать пламя, и пули полетели навстречу советским солдатам. Два товарища рядом с Антоном пали сраженными.

— Сволочи!—процедил сквозь зубы Буюкли, направляя поток пуль в сторону чернеющего дзота.

Левый фланг наступающих заставил замолчать еще несколько вражеских огневых точек. Буюкли заметил высокий силуэт капитана Котенко, который, размахивая пистолетом, поднимал солдат в атаку. С ходу заняли первую линию окопов. Бой уже шел во второй линии. Еще усилие — и высота в наших руках.

И вдруг из холмика, который неприметно возвышался в стороне, застрекотал пулемет. Солдаты застыли, прижавшись к земле. Пули не давали даже шелохнуться. Рота несла потери, атака захлебнулась. Нужно было найти выход из положения.

— Кто хочет уничтожить дзот? — обратился капитан Котенко к солдатам.

Вызвались многие. Командир доверил это задание коммунисту Буюкли. Сержант обошел низкорослые колючие кустарники и появился перед дзотом. Десятки глаз следили за его действиями. Вдруг грудь Антона пронзила острая боль. Бойца оставляли последние силы, земля кружилась. Трава пламенела от пролитой крови. «Погибнуть здесь, когда до дзота каких-то два шага и тем самым не спасти товарищей? — звучали в ушах слова собственной совести. — Нет, советский солдат дороже ценит свою жизнь».

Антон Буюкли собрал последние силы и прикрыл своим телом амбразуру. Вражеский пулемет замолчал.

Над тайгой прозвучало мощное. «Ура!». Советские войска пошли вперед, круша штыками самураев, мстя за своего товарища.

Над высотой, опоясанной окопами и дзотами, связанными ходами сообщения, реяло алое знамя. Дорога на юг была свободна. Из разрушенных укреплений выползали японцы с поднятыми руками. Видно, знаменитое харакири вышло из обихода.

Товарищи перенесли тело Антона Буюкли в долину, к дороге, и предали родной, только что освобожденной земле. Над свежей могилой посадили три ели, а на сколоченной тут же надгробной пирамиде вырезали: «Б. А.» и ниже: «13.VIII.45».

...С тех пор минуло много лет. Время засыпало военные траншеи, заросли травой и колючками дзоты. Высокими стали надмогильные ели.

Но кто же герой, чье имя носят сегодня пионерские отряды, целый город; чье имя ежедневно называют на поверке в пограничной части? Какой он национальности, где родился?

Все эти вопросы я и задал (работникам южно-сахалинского областного музея.

— О Буюкли местное население сложило легенды и песни. И во всех говорится, что родом он из Молдавии. Пожалуй, так оно и есть. Но мы до сих пор не установили местность, в которой он родился.

М. И. Ерженина, научный сотрудник, заведующая музейными фондами, провела меня в зал, посвященный боям за освобождение Сахалина. У входа нас встретила внушительная бронзовая скульптура работы Анатолия Ни. Золотом выгравировано: «Старший сержант Антон Буюкли. Коммунист А. Буюкли повторил на Сахалине подвиг Александра Матросова». А на стене огромная картина военного художника Андрея Мащенко. Называется она «Подвиг Антона Буюкли».

Перебирая архивные материалы музея, я нашел интересную тетрадь. «Вечером 13 июля,— записали в своем дневнике туристы поронайской и буюклийской средних школ, которые в 1958 году совершали велопробег по Сахалину,— мы достигли города Александровска, где посетили семью героя Буюкли».

Я записал имена учащихся—Владимир Тихонов, Виктор Дуплякин и Александр Кириенко,— приобрел билет на поезд и в тот же день направился в Буюкли, на поиски участников велопробега.

Железнодорожная станция и город Буюкли расположены в глубине тайги, в 360 километрах к северу от областного центра. Большинство построек бревенчатые. Вокруг расстилается тайга, растут высокие, прямые ели.

— Ребята, которых вы разыскиваете,— объяснил директор школы, — давно окончили школу и разъехались, кто куда: учиться, на работу.

Из школы я направился в горсовет. Председатель, Валентин Афанасьевич Федьков, рассказал мне:

— Мы собрали более 10 тысяч рублей и хотим поставить Буюкли памятник.

Я узнал, что когда-то на этом месте был японский хутор Хоя, который при отступлении самураи сожгли. Остались только те несколько домиков, что и поныне ютятся на берегу речки Буюклянка. А за годы Советской власти здесь вырос промышленный город с прекрасным Домом культуры, больницей, аптекой, отделением связи, несколькими школами, тремя детскими садиками, пекарней, столовой, 18 торговыми точками, парикмахерскими, мастерскими.

— Наш местный поэт, Евгений Лебков, заместитель директора лесхоза,— проинформировал председатель,— заканчивает поэму «Антон Буюкли». Могу также познакомить вас и с участником боев на Харамитогской высоте. Он служил в одном полку с Буюкли. Зовут его Кузьма Андреевич Черненко, лесник. Он командовал взводом снайперов, и о них упоминается в повести Б. Смагоринского «Путь героя».

Кузьма Андреевич познакомил меня с местами былых боев, побывали мы и у осененной елями могилы. Но на главное — где родился герой — он не смог ответить.

— Говорят, жена Буюкли проживает в Александров-ске?— с надеждой задал я вопрос.

— Да, и работает она в продовольственном магазине. А вот в каком именно, не скажу. А что продавщица, так это точно.

Ободренный, я остановил попутную машину и тронулся в путь. Километров двести тайгой — и вот он, город Александровен.

— Есть у нас такая,— сказали мне в магазине в центре города.— Подождите, сейчас позовем.

Через несколько минут подошла невысокого роста женщина в белом халате.

— Буюкли Полина Федоровна,— представилась она. Пошли домой. А вскоре прибыл сын, высокий парень в рабочей спецовке. Анатолий родился осенью 1944 года и был очень похож на отца, портрет которого в военной форме красовался на стене.

Полина Федоровна выложила на стол груду писем, свидетельство о браке, похоронную. «Вот сейчас-то я и узнаю, откуда он родом»,— обрадовался я. Но...

— Познакомились мы с Антоном в 1942 году,— рассказала Полина Федоровна.—Знаю, что он 1915 года. На Сахалине появился в 1939 году и после демобилизации остался работать в Александровске.

Вскоре началась война, и его призвали опять. Служил в пограничной части. Сказал, что откуда-то с Запада, и оставил адрес родных. Но куда я могла написать, если шла война и на западе бесчинствовал враг? Потом муж погиб, а адрес затерялся, и я так и не смогла установить связь с его родственниками. И куда только не писала? Но вразумительного ответа так и не получила.

Весной 1965 года, когда советский народ праздновал 20-летие победы над врагом, Антону Буюкли посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Я решил продолжать поиск. Прежде всего установил, где наиболее распространена фамилия Буюкли. Были направлены десятки писем. И вот однажды, среди множества других, пришло и то единственное, столь долго ожидаемое письмо.

«Родился Антон в 1915 году в селе Александровка Запорожской области. Восьми лет пошел в школу. В 1929 году пошел работать в колхоз. Стал комсомольцем и уехал на комсомольские стройки Сибири. Был призван в Советскую Армию, служил в погранвойсках на Сахалине. После начала оккупации и до Вашего письма не получили ни от кого никакой весточки. С Вашей помощью связались с невесткой Полиной и с племянником Анатолием. Они-то и заменили нам потерянного брата...

Елена Ефимовна и Емилия Ефимовна Буюкли, сестры Антона».

Прошли годы. В запорожском селе Александровна, так же как на Сахалине, есть школа имени героя, его бронзовый бюст, мемориальный музей. И вспоминаются слова буюклийского поэта Евгения Лебкова, посвященные герою:

Погиб Антон, но не погибла память. Мы помним о тебе, наш друг, всегда, Ты свою волю нам сумел оставить...