Множество писем ложатся ежедневно на письменный стол журналиста. 'Какие только вопросы не поднимают они, какие неожиданные просьбы содержат!

«Мы, А. Болдурату и О. Мурса, жители с. Кожушна Страшенского района, с большим интересом прочитали книгу С. Смирнова «Герои Брестской крепости». Содрогаешься, вспоминая, сколько яростных атак отбили в первые же дни войны защитники этого важнейшего форпоста на западной границе нашей страны! И тогда хочется низко поклониться советским людям за их героические подвиги, за стойкость и мужество, проявленные в годы Великой Отечественной войны.

Хотелось бы узнать и другие подробности о бессмертном брестском гарнизоне. Хотелось бы узнать, например, как сложилась после войны жизнь оставшихся в живых солдат, где находятся они сейчас и чем занимаются?»

...Брестская крепость! Символ борьбы, самопожертвования, беспредельного мужества и неувядаемой славы. За последние годы появилось много книг, повествующих о геройских подвигах защитников бугской цитадели. А сколько драматических эпизодов, сколько славных свершений, сколько незабываемых имен хранит еще в тайне легендарная крепость?!

Письмо двух кожушнянцев заставило призадуматься. Я читал когда-то, кажется, в одной из районных газет, что среди сотен героев, обессмертивших свои имена под стенами Брестской крепости, были и молдаване. Один из них якобы после войны вернулся в родные края. Но где он и как найти его?

В поисках ответа на этот вопрос довелось повстречаться с работниками редакций и музеев, Дома офицеров и Института истории партии, общества «Знание»...

— Не знаем. Впервые слышим о таком,— так отвечали всюду.

В конце концов позвонил в Республиканский военный комиссариат.

— Действительно, несколько лет тому назад в наш адрес прибыла награда для молдаванина, защитника Брестской крепости. По фамилии вроде бы Доницой и проживает где-то под Тирасполем. Поподробнее можете узнать, прибыв к нам лично.

Наконец-то появилась какая-то нить, ведущая к герою.

— В нашем коллективе,— сказали мне на консервном заводе в Глином,— действительно работал защитник Брестской крепости. Тоницой его фамилия. Тоницой Семен Григорьевич. Сейчас работает водителем в АТБ-23...

И вот, петляющая, тенистая дорога ведет меня к центру села. Вокруг — новые красивые дома.

— Дядя Семен, шофер?—всезнающе переспросил какой-то мальчонка, видать, командир босоногой гвардии, которая гарцевала на подсолнечных палках.— Вот там он живет, как раз за углом. На крыше — антенна его телевизора. Видите?

И вот я уже во дворе. Дворовая собака не очень гостеприимно встретила пришельца. Но тут же из глубины сада появился мужчина с сачком через плечо. Подчиняясь хозяину, пес уныло побрел в свой закуток. . — Порыбачил я, стало быть, малость. Как сегодня воскресный день, значит,— начал он—Река, вон она, за домом, так что сызмальства приучен.

Затем, как бы спохватившись, представился:

— Семен Тоницой.

Узнав, кто я и какими судьбами забрел к нему, пригласил в дом. Среди молдавских ковров, украшавших горницу, заметил репродукцию со знаменитой картины Л. Кривоногова «Защитники Брестской крепости».

— Откуда у вас эта картина?

— Подарок от Музея героической обороны Брестской крепости.

Семен Григорьевич помолчал как бы из боязни спугнуть нахлынувшие воспоминания.. Глубоко вздохнув, добавил:

— Вы и представить себе не можете, что там творилось!

Прошу, чтобы рассказал поподробнее. И вот он начал рассказывать не спеша, вполголоса.

— Была суббота. И кто мог бы подумать, что наступает последний мирный вечер, что мы уже на пороге войны?..

Я слушал товарища Тоницоя, и передо мной как наяву вставала потрясающая трагедия, происшедшая! на заре 22 июня 1941 года под стенами этой пограничной крепости.

...Поздно вечером два бойца, два друга-земляка, Семен Тоницой из Глиного Слободзейского района и Николай Павленко из Екатериновки Каменского района, оба старшины и артиллеристы, возвращались из кино. Поскольку остальные еще с вечера выехали на учения, казарма пустовала. Тоницой и Павленко остались пото-

My, что на следующий день им предстояло защищать спортивную честь подразделения на соревнованиях между частями гарнизона.

С улицы доносился смех, проходили запоздалые парочки.

— Блаженны влюбляющиеся в эти чудные летние ночи,—печально-завистливо прогудел Николай.— Вот только мне не везет...

Легли спать. Но еще долго не могли заснуть. Николай беспокойно ворочался. Так и не заснув, распахнул окно. Облокотясь о подоконник, отдался во власть воспоминаний. Ночь веяла теплом и спокойствием. Рядом, в кустах, заливались коростели.

— Мэй! Сеня! Не спишь?..—не вытерпел.—Эх, оказаться бы у Днестра, средь виноградников! Тебе приходилось спать в шалаше на винограднике?

— Да что ты завелся, ей-богу... Не за горами уже и демобилизация,— стал Тоницой успокаивать друга.— А к осени такие свадьбы сыграем, что долго вся округа будет вспоминать. А сейчас спи, а то завтра соревнования, как бы не оплошал ты, браток.

Знать бы им, что именно в это время пятьсот вражеских орудий нащупывали своими жерлами темнеющий силуэт крепости. 45-я пехотная дивизия противника, которая еще недавно маршировала по улицам Парижа, сейчас притаилась 'под покровом ночи у самой советской границы и ждала условленного сигнала, чтобы напасть на Брест. Фельдмаршал фон Клюге, командующий четвертой гитлеровской армией, был уверен, что крепость падет в первый же час войны.

В 3 часа 15 минут страшная канонада сотрясла землю. Четыре тысячи залпов в минуту — настоящий огненный шквал — обрушились на крепость площадью в четыре квадратных километра. Земля вздымалась в небо, с воздуха низвергалась лавина камней, бревен, раскаленного металла. С оглушительным треском рушились кровли и стены. Семен и Николай выскочили в окно. По двору хаотически бегали ничего не понимающие люди. Падали, поднимались и падали вновь.

Собравшись в укрытии, мужчины жестикулировали, спорили наперебой. Замолкли, когда вошла простоволосая женщина, несшая окровавленный, обезображенный труп девочки. Лица стали жестче, непроницаемее.

В течение часа не прекращалась артподготовка. Потом вражеская авиация сбросила на крепость сотни тонн тротила. Казалось, на земле не осталось ничего, кроме дыма и пламени.

Когда бомбардировка прекратилась, в атаку пошла фашистская пехота.

— К оружию, товарищи!—прозвучала команда майора Гаврилова.

Бойцы выбегали из укрытий, расхватывали с ходу оружие, гранаты и вступали в бой с захватчиками. То здесь, то там разгорались рукопашные схватки. Самвел Матевосян, секретарь комсомольского бюро 84-го пехотного полка, перебегал от форта к форту, собирал разрозненные группы и поднимал солдат в атаку. Семен Тоницой и Николай Павленко, еще вчера мечтавшие о демобилизации и о возвращении в родные края, вступили в бой, не раз-мышляя, и, когда закончились патроны, поражали врага штыком и прикладом.

Восемь раз пытались фашисты в тот день завладеть крепостью и столько же раз отступали. К вечеру все позиции остались в руках защитников крепости. Исполненный спокойствия, майор Гаврилов объяснял:

— Товарищи! Ушедшие на учения обязательно придут нам на помощь. Главное — до их прибытия не отдать ни пяди земли.

Артиллеристы Тоницой и Павленко получили назначение в стрелковый взвод.

Часы ожидания тянулись невероятно мучительно. Ушедшие на учения части так и не сумели прорваться к крепости. События приобретали катастрофический оборот.

А между тем Брестская крепость непокоренным огненным островом осталась далеко в тылу вражеских полчищ. Ее защитники не складывали оружия. Увидев, что не берет их ни смерть, ни огонь, фашистское командова-ние попыталось деморализовать гарнизон, поставить его на колени, применив психологическое воздействие. С самолетов стали сбрасывать пустые железные бочки, листы металла, которые падали с ужасающим воем. И сразу же включались мегафоны:

— Ахтунг! Ахтунг! Внимание! Говорит командование германских войск. Части фюрера заняли Минск и стремительно продвигаются к Москве. Не сегодня-завтра Россия капитулирует. Мы предлагаем вам сдаться. В противном случае вас смешают с землей. На размышление предоставляем...

Один из офицеров осажденной крепости сорвал с себя окровавленную сорочку, прикрепил ее к древку и протянул Тоницою:

— Возьми! Ответь им...

Семен взобрался на башню и прикрепил это алое знамя, знамя непокоренных. И снова обрушились на них танки и пехота. Гарнизон отбивал атаку за атакой. Но проходили дни, и сокращалось число защитников крепости, все тяжелее становилось переносить неимоверные трудности. Подходил к концу провиант, таяли боеприпасы. А с Большой Земли ни весточки. К. тому же у стен крепости стали разлагаться сотни вражеских трупов. Если ветер дул на запад, еще можно было терпеть, но когда ветер дул с границы, приходилось надевать противогазы.

— Что будем делать, товарищ майор?— спросил раненый лейтенант.— Остались без капли воды. Бойцы изнывают от жажды. И нечем охлаждать дула пулеметов. Пули вылетают расплавленными.

Гаврилов оглядел изможденные лица бойцов. Все знали, что река и крепостные рвы находятся под наблюдением врага. И все знали, что без воды, без пулеметов крепость не сможет продержаться. —..Кто рискнет?—спросил майор. Николай Павленко шагнул вперед. Присоединились Семен Тоницой, усталый, запыленный грузин, перевязанный белорус — всего 12 бойцов.

— Многовато вас, братцы,— решил командир.— Пойдет каждый второй.

Николай остался стоять по стойке смирно—ему предстояло идти. Семен устало опустился на ящик из-под снарядов. Задание было опасным и тяжелым, и майор проинструктировал уходящих.

Когда ночь вошла в свои права, шестеро смельчаков пробрались через пробоину в стене и растаяли среди руин и дыма. А через некоторое время вспыхнули ракеты, по-шакальи залаяли вражеские пулеметы.

Из шестерых вернулись только двое: Павленко и грузин. Николай уже был рядом с крепостью, когда шальная пуля выбила из зубов бережно донесенный котелок, и драгоценная влага разлилась. Старшина был огорчен как никогда. От досады хотелось плакать. Ведь четверо бездыханно остались на берегу реки, а тут и воду разлил.

Бойцы облизывали потрескавшиеся губы. А грузин стал лить воду на ствол пулемета. Семен зажал ладонями уши, чтобы не слышать шипения испаряющейся воды. Какая страшная мука! Где-то рядом воды омывают крепость, а люди здесь гибнут от жажды.

«Сюда нельзя было подступиться,— сообщал противник в очередном «Боевом донесении»,— имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивает каждого приближающегося.

Оставалось одно: голодом и жаждой вынудить русских сдаться в плен, с этой целью следовало прибегнуть ко всем средствам, ускоряющим изнурение...»

Тем временем в Берлине уже били в литавры. Выступая на пресс-конференции, рейхсминистр Риббентроп хвастливо заявил, что сопротивление русских на реке Западный Буг сломлено. А спустя день немецкий военный корреспондент сообщал из Бреста:

«Близко к крепости не подойти. Я наблюдаю издали, как вздымаются фонтаны земли, дыма и огня».

28 и 30 июня враг предпринял особо ожесточенные, но как и прежде безуспешные атаки. И снова (уже в который раз!) авиация стала бомбить развалины.

«После полудня,—писал фашистский генерал 30 июня,— авиация опять начала сбрасывать 500-килограммовые бомбы... Сброшена 1800-килограммовая бомба, попавшая в угол форта и потрясшая взрывом не только крепость, но и город Брест».

Бомба крупного калибра упала, не разорвавшись, как раз напротив бойницы Семена Тоницоя. Другая — срезала башню и уничтожила пулеметную точку.

Ценой огромных потерь в живой силе и технике в начале июля противнику удалось захватить западный форт, Защитники отступили в глубь катакомб и еще долгое время оказывали сопротивление, нанося противнику ощутимые удары.

«Даже внезапное нападение на крепость, — был вынужден признать в «Боевом донесении» командир 45-й пехотной гитлеровской дивизии,— в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Эта простая истина еще раз доказана при взятии Брест-Литовска... Русские в Брест-Литовске сражались исключительно упорно и настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе...»

Получив в бою контузию, Семен пришел в себя в лагере для военнопленных близ Белой-Подляски. Предшествовавшие события припомнил смутно. Левая нога онемела. Вокруг, прямо на земле, лежали раненые. За проволочным заграждением прогуливались солдаты с автоматами в руках и со свастиками на рукавах.

Среди раненых Тоницой заметил своего друга Павленко, у которого, как он узнал позже, были переломаны рука и два ребра. Два друга, героически защищавшие крепость, так же стойко переносили адские условия фашистских лагерей.

Когда дело пошло на поправку, пленных построили и отправили в Германию, в Дахау, где, не переставая, день и ночь дымились трубы крематориев.

Летом 1942 года Тоницою и Павленко удалось бежать из плена и добраться до югославской границы. Совсем немного оставалось до места действия югославских партизан, когда напоролись на эсэсовский патруль. На допросе чтобы запутать следы, Тоиицой и Павленко заявили, что удрали из поместья. Только поэтому не были возвращены на фабрику смерти, а отправлены в обыкновенный лагерь.

Но мысль о свободе и об активной борьбе против фашистских варваров не покидала их ни на минуту. Осенью того же года они пробрались под проволочными заграждениями, но и на этот раз друзьям не повезло. Когда, казалось, все опасности остались позади, нарвались на группу вооруженных фашистов. Попытались было бежать, но затрещали немецкие автоматы, и безжалостная пуля скосила Николая. Семену удалось спастись.

Много дней прятался в лесах, питаясь ягодами, но однажды голод погнал его на ближайшую станцию. На перроне заметил окурок и, делая вид, что завязывает шнурок на ботинке, поднял его. Но какой-то прилизанный старикашка позвал полицейских. И опять лагерь: допросы, побои, страшные муки, голод.

Германия проигрывала войну. Уже агонизируя, фашисты, словно утопающие, хватались за соломинку — заставляли обессиленных заключенных под дулом автомата работать на шахтах, заводах, фабриках, железных дорогах. Семен в составе бригады военнопленных попал на какую-то станцию. Однажды вьюжной декабрьской ночью 1944 года на станцию прибыл эшелон с зачехленными пушками и машинами. «Сейчас или никогда,— решил Семен.— Поезд, судя по всему, направляется на восток». И когда эшелон тронулся, Тоницой скользнул под чехол.

Через день, прыгнув с поезда, с радостью узнал, что находится в Польше. Нашел приют у одного кузнеца. Добрый человек накормил его, рассказал новости, ввел в курс положения на фронте. А вести были радостные: наши доблестные войска наступали на всех фронтах.

Как-то ранним утром хозяин прибежал в подземелье, где прятался Тоницой, и взволнованно закричал:

— Пане Семен! Пане Семен! Совецки!

Тоницой выбежал на улицу. На запад продвигались грозные и мощные советские танки. «Наши!»— Семен зарыдал...

Вскоре Семен Тоницой в составе артиллерийского батальона пошел на запад и завершил войну, поставив свою подпись на стене рейхстага.

После окончания войны наш земляк вернулся в родное село, и вот уже более двадцати лет он за рулем.

Однажды, поставив машину в гараж, Семен заметил у репродукторов группу товарищей.

— Давай скорей сюда,— позвал его кто-то и помахал рукой.

Подбежал, но услышал только последние слова передачи.

— Только что по радио выступал Сергей Смирнов,— объяснил кто-то из шоферов.— Просил всех оставшихся в живых защитников Брестской крепости сообщить, где находятся и поддерживают ли связь с товарищами. Напиши ему, Семен. Непременно напиши!

— Обязательно. Знали бы вы, ребята, какое это счастье через столько лет, хотя бы и заочно, вновь повстречаться с боевыми друзьями!

Семен сдержал слово. А дней через десять, вернувшись домой, нашел конверт. Это был ответ от Сергея Смирнова.

«Уважаемый Семен Григорьевич!

Получил Ваше письмо. Прошу описать подробно все, что Вы увидели и пережили в дни боев в Брестской крепости. Для ориентировки прилагаю к письму список вопросов, на Которые прошу ответить как можно более подробно.

Прошу также выслать в мой адрес несколько Ваших фотографий 1941 года и теперешних. Я передам их на хранение в Музей Советской Армии. Вам вернут хорошо исполненные копии.

С горячим приветом и наилучшими пожеланиями!

С. Смирнов».

Так встретились вновь герои легендарной крепости иа Буге. Встретились на страницах газет, на экранах телевизоров и сценах театров. Семен Тоницой узнал, где находятся и чем занимаются его боевые друзья. Герой Советского Союза майор Петр Гаврилов, возглавлявший защитников Брестской крепости, пенсионер, проживает в Краснодаре. Самвел Матевосян, бывший секретарь комсомольского бюро, инженер, проживает в Ереване. Сын полка Петя Клыпа, любимец гарнизона, тоже выжил и работает в Брянске. Мужественный воин Александр Фил проживает в Якутии. Бесстрашный лейтенант Анатолий Виноградов — в Вологде, а артиллерист Алексей Ляховецкий работает строителем в городе Каменка Молдавской ССР.

Бывшие защитники легендарной Брестской крепости трудятся ныне на разных широтах родины. Со многими из них Семен Григорьевич переписывается. По праздникам Петр Михайлович Гаврилов, бывший командир, поздравляет его. За мужество, проявленное при обороне Брестской крепости, Семен Тоницой награжден медалью «За отвагу». А в дни празднования двадцатилетия героической обороны крепости Брестский обком Коммунистической партии и облисполком наградили его Почетной грамотой.

...Семен Григорьевич достал с полки несколько книг и разложил их пе|зед6 мной. Всмотрелся: «В поисках героев Брестской крепости», «Брестская крепость», «Герои Брестской крепости» — все три С. Смирнова, «Под стенами Брестской крепости» С. Бобренка, «Дни и ночи в Брестской крепости» А. Каланадзе, сборник памятных очерков «Героическая оборона» и другие.

— Вот эти книги,— тихо сказал хозяин,— мое самое большое богатство.

А я смотрел на поседевшего шофера и думал, что о нем самом можно написать яркую, правдивую книгу — целую эпопею.

Когда мы уже прощались, вошел почтальон и вручил хозяину письмо. Писала группа школьников из Окницы. С разрешения товарища Тоницоя воспроизвожу его полностью, ибо оно свидетельствует о глубоком уважении, которое питает молодежь Страны Советов к тем, кто мужественно защищал независимость и честь нашей Родины.

«Многоуважаемый Семен Григорьевич!

Мы, комсомольцы молдавской средней школы поселка Окница, прочитав и обсудив книгу Сергея Смирнова «Герои Брестской крепости», решили создать школьный музей героев. Работники Музея обороны Брестской крепости сообщили нам адреса многих участников обороны. Среди них — и Ваш адрес. Просим описать важные эпизоды боев в осажденной крепости, а также выслать несколько фотографий, которые будут экспонироваться в нашем школьном музее. С глубокой признательностью.

Комитет комсомола

молдавской средней школы

поселка Окница».

Когда бойцы шли на подвиг, они не думали о славе, не думали о почестях. Они умирали с думой об Отчизне, рождаясь для бессмертия.

О них, о мужественных защитниках Бреста, написаны стихи и песни, о них народ слагает легенды. Чтобы помнить их великий подвиг, чтобы учиться у них любви и беззаветной преданности Родине, молодое поколение страны создает музеи.

А в сердце нашей Родины Москве под древней Кремлевской стеной, у могилы Неизвестного солдата, гранит бережно хранит пропитанную горячей алой кровью землю городов-героев. Есть здесь и священная земля крепости-героя Бреста.

«Я был участником войны и немало видел в те годы,— писал в открытом письме героям Брестской крепости писатель Сергей Сергеевич Смирнов. — Но именно подвиг защитников Брестской крепости как бы новым светом озарил все виденное, раскрыл мне силу и широту души нашего человека, заставил с особой остротой пережить счастье и гордость сознания принадлежности к великому, благородному и самоотверженному народу, способному творить даже невозможное».