Георгий Миронов
ПОКОЛЕНИЕ ОГНЕННЫХ ЛЕТ

   ...Жаркое лето стоит над страной. Пляжи полны молодежи. Звенит беззаботный смех девушек, продают эскимо, гремит в рупор голос осводовца. На руках, болтая в воздухе ногами, парни идут к воде. И поглядывают на девчат: видят ли они?
   Зеленая бутылочная вода в глубине холодна и неподатлива. Ребята вырываются на поверхность, хватают воздуха и плывут к мосту. Его еще не охраняют зенитные батареи. Еще ни один налет на него не совершен, ни один диверсант около него не пойман. Весело выбрасывая кудрявое облачко пара, торопится пассажирский состав. Он мчит куда-то, в Крым или на Кавказ, к теплому морю, в целебный сказочный край минеральных вод, субтропиков, гостеприимных, радушных людей. Еще нет нескончаемых эшелонов с ранеными, школ, превращенных в госпитали, карточек и очередей, потоков беженцев, душных, зловещих слов "затемнение", "эвакуация", "оккупация"... Парни подплывают к мосту, взбираются на одну из его опор, чтобы отдышаться, а сверху часовой с древней берданкой смотрит на них и не думает гнать.
   Эти ребята были детьми взвихренных, ударных тридцатых годов. Сколько помнили себя, пели о грозящей нам войне. Военное дело было непременным предметом в школе, Осоавиахим - частицей их общественного бытия. Военруки - командиры запаса - учили юных осоавиахимовцев обращению со "станкачами" - пулеметами "максим" и "ручниками" - дегтяревскими пулеметами. Ребята сдавали нормы на значки "Ворошиловский стрелок", "Готов к труду и обороне", "Готов к санитарной обороне", учились метко стрелять и хорошо плавать, прыгать с парашютом и выносить с поля боя раненых. Все было подчинено одной цели - научиться защищать Родину. Они с гордостью носили оборонные значки на левой стороне груди, чуть пониже комсомольских и "кимовских". Но их энтузиазм напрочно был связан с мирным трудом, а дороги, мосты, тоннели, дома, фабрики, новые города были их мирной реальностью, первой и единственной любовью.
   Знали бы они тогда, что несколько месяцев спустя их гордость, мирный славный мост, не захотевший пропускать врагов, будет лежать взорванный, бессильно свесив в зеленую воду рваные пролеты ферм! А сами они станут солдатами - в армии, в партизанах, в подполье, чтоб защитить, отстоять ту новую жизнь, которую завоевало для них старшее поколение в огне революции и гражданской войны.
   В тридцатые предвоенные годы в бесчисленных городах страны бурно росли окраины. Рабочие, заводские. Те, что до Октября обидно прозывались Нахаловками, Шанхаями, Хапиловками, Грабиловками. После революции они были по праву переименованы в Рабочий поселок или Соцгородок, в Красный город или Ленинскую слободу.
   Здесь теперь открывалась широкая панорама на бесчисленные строительные площадки, где вместо развалюх вырастали многоэтажные дома, клубы, больницы, фабрики-кухни, школы.
   Сидя на уроке и почти не рискуя получить замечание, ребята наблюдали в окно, как ловкие, умелые, горластые каменщики колдуют над новыми домами. Этажи возводились со сказочной быстротой.
   Подросткам было обидно наблюдать со стороны, как строят другие. Правда, во время каникул, уже старшеклассниками, они обретали право работать на заводах и стройках, в колхозах и совхозах. И делалось это не ради заработка. Все, что создавалось в жизни, вырастало вместе с ними, на их глазах, было их кровным, вечным и незыблемым, как все, что появлялось и утверждалось вокруг в стремительной созидательной буре тридцатых годов.
   После уроков они ходили "принимать" новые дома, и радость, связанная с появлением этих домов, была совершенно бескорыстна. Хотя жили все в коммунальных квартирах, по сегодняшним меркам - весьма неважно.
   И вот теперь на их глазах под бомбами "хейнкелей", "юнкерсов" и "капрони" уже не один дом, а целые кварталы и улицы заполыхали, задымились, стали развалинами. Казавшийся доселе неуязвимым их новый мир надо было защищать. Его оплотом и надеждой были они, выросшие в нем, неотделимые от него в прошлых радостях и нынешних бедах.
   Они пришли на войну со сложившимся мировоззрением. Они не желали знать никакого другого строя, кроме советского. Не признавали знамен иного цвета, кроме красного. Не было у них другого символа, кроме алой пятиконечной звезды с серпом и молотом в центре.
   Поэтому-то и поднялись они на защиту своего социалистического Отечества.
   Подростки, которых на фронт не брали, отправлялись копать оборонительные сооружения - "на окопы", как тогда говорили. Они приходили на сборные пункты, чаще всего к райкомам комсомола, с вещевыми мешками за плечами, нередко в сопровождении матерей.
   Какой-нибудь "очкарик", тощий и болезненный, сиял, словно ему удалось добиться не трудной работы, а поступить по крайней мере в консерваторию. Он приносил с собой скрипку: был уверен, что на рытье окопов ему обязательно понадобится инструмент.
   Он забывал, что был самым рассеянным и самым слабым из старшеклассников. Что школьный врач решительно запретил ему ехать из-за предрасположенности к простудным заболеваниям, из-за желёзок или иных болезней. Но он провел широкую контркампанию в комитете комсомола, и ребята пообещали, что поддержат его.
   А когда он становился в общий строй, его мама говорила другим матерям:
   - Я не могла его отговорить. Он хочет быть, как все. Иначе он не сможет после войны смотреть людям в глаза. Он прав. Отец воюет. Каждое его письмо заучивается наизусть, как стихи. И сын не имеет права пользоваться какими-то привилегиями. Пусть даже это единственный сын...
   Проводы... Проводы... Проводы... Сначала "на окопы". Потом в истребительные отряды. В комсомольские добровольческие батальоны.
   Сколько слез пролили матери, отправлявшие туда своих детей! Сколько мук испытали, шагая рядом со строем, стараясь подольше видеть своих возмужавших ребят! Сколько напутственных слов им сказали!
   И только одного не было: просьб не идти туда, куда ушли их отцы - коммунисты и беспартийные. А ведь уже было ясно, что война не прогулка до Берлина, что она на годы: враг подходил к Москве, окружил Ленинград, стремился прорваться к кавказской нефти.
   Участились бомбежки. Из школ, занятых под госпитали, эвакуировали раненых. Тревожнее стали сводки: мощные танковые группы врага рвались на восток, захватывая города и села...
   Захватывали, но не покоряли!
   ...Ребята стоят в строю во дворе своего райкома. Комсомольский батальон! Несколько сот парней и несколько десятков девушек-санитарок. Все еще в гражданской одежде, но уже с винтовками, с обоймами патронов в подсумках, с непременными противогазами, с гранатами, засунутыми за пояс. Вид у всех очень воинственный, хотя они догадываются, что впереди их ждут не только победные атаки, сражения с непременно счастливыми финалами, а долгие дороги отступлений, лютые бомбежки, ночевки в снегу и залитых водой окопах, несчетные физические и нравственные испытания.
   С улицы доносится гул голосов провожающих, там учителя, матери, младшие братишки и сестренки, подруги, товарищи по учебе и работе.
   Раздается команда "смирно". Секретарь райкома идет вдоль строя, пытливо вглядываясь в глаза ребят. Когда-то он вручал им комсомольские билеты, приезжал в школу или на завод на их собрания.
   Он немного старше их. И образование у него небольшое: в его записках ребята порой обнаруживали орфографические ошибки. Да и оратор он не блестящий. Однако все это для них не самое главное. Он - настоящий, их секретарь. Всегда - душевный, готовый помочь словом и делом, умеющий в трудный час поднять дух, в горячке - успокоить.
   Секретарь идет вдоль строя и для каждого находит особое слово. Потом обращается ко всем...
   Не бог весть какие истины открывал он в кратком своем обращении к суровому, безмолвному строю. Он говорил о Родине, о верности, мужестве, твердости, вере. Простые, привычные говорил слова. Но он знал, что слова эти полны для них высокого и важного смысла. И они знали, что за простой и важной сущностью этих слов стоят его непоказная вера и верность. И еще они догадывались: если секретарь не уходит с ними, значит остается, чтобы бороться с захватчиками здесь. А здесь, среди врагов, будет не легче, чем на фронте.
   Эта книга - о ребятах того поколения. Точнее, о той части его, которая не сражалась на фронте, не трудилась в уральском или сибирском тылу, не была в партизанских отрядах. Книга эта о тех, кто воевал в подполье на временно захваченной фашистами территории Советского Союза.
   Эти ребята научились драться с врагом не в открытом солдатском бою. Они научились вести борьбу с опытным, безжалостным, циничным, вооруженным до зубов противником совсем иными средствами. Они научились науке ненависти. Ненависти к врагу - фашисту, носителю звериной морали, убийце, захватчику, поработителю. Этих ребят хотели запугать массовыми казнями патриотов, отравить ядом лживой пропаганды, убедить в непобедимости германского оружия и бесполезности борьбы. Но не страх, не покорность породили в них действия оккупантов, а желание драться до последней капли крови, истреблять гитлеровцев всеми возможными способами.
   Подпольщики устраивали диверсии на промышленных и военных предприятиях, поджигали фашистские склады с горючим и снаряжением, вместе с партизанами совершали нападения на вражеские гарнизоны, взрывали мосты, пускали под откос эшелоны с живой силой и техникой оккупантов, минировали на аэродромах самолеты, уничтожали высокопоставленных чинов гитлеровской армии, похищали секретную документацию, доставляли нашему командованию ценнейшую военную информацию, расклеивали листовки, звавшие народ на борьбу, рассказывавшие правду о положении на фронтах.
   Движение Сопротивления стало поистине всенародным. Подпольных организаций и групп было великое множество. И каждая из них делала свое, пусть небольшое, но важное патриотическое дело. Ведь скромная деятельность одной группы, сливаясь с борьбой других таких же групп, образовывала страшный для врага фронт народного сопротивления в наиболее уязвимом для него месте - в тылу его армий.
   Главным лозунгом нашим в том году - "сорок первом, от горя черном" - было выстоять, задержать врага, остановить его. С самого начала борьбы в молодежном подпольном движении наметилась тенденция стать движением массовым, повсеместным. Даже там, где Советская власть существовала считанные месяцы, - в Прибалтике, западных областях Украины и Белоруссии, Молдавии. Особенно мощный размах подполье приняло в больших промышленных городах, сохранивших давние революционные традиции, - в Риге и Даугавпилсе, Одессе и Херсоне, Харькове и Днепропетровске, Минске и Киеве...
   В сорок втором году наша страна также была одинока в борьбе с фашизмом - союзники не спешили открывать второй фронт. Но подпольщики и партизаны не только не прекратили, а заметно усилили борьбу. Лозунг "Убей врага здесь - и он не появится у Сталинграда и на Кавказе" стал боевой программой всех, кто сражался с оккупантами - открыто или тайно.
   Ночами линию фронта пересекали советские самолеты, доставлявшие в глубокий тыл врага десантников - в основном коммунистов и комсомольцев, - которым предстояло стать там организаторами Сопротивления. Налаживалось снабжение подпольщиков оружием и взрывчаткой, медикаментами и переносными типографиями. Многочисленные школы при военном отделе ЦК ВЛКСМ готовили квалифицированные кадры бойцов невидимого фронта. При подпольных комитетах партии организовывались комсомольские комитеты.
   В сорок третьем и сорок четвертом годах окрепшее идейно и организационно, координирующее свои действия с операциями регулярных войск и партизан молодежное подполье еще больше расширило диверсионную деятельность, вступило на путь открытой вооруженной борьбы, не давало отступающему врагу угонять на запад советское население, уничтожать предприятия, мосты, жилища. Так оно вносило свой вклад в дело победы над врагом.
   Подпольщик... Он был верным помощником Красной Армии, настоящим воином, солдатом. Хотя его имя и не числилось в армейских списках. Хотя ротные писари не слали его семье уведомления о наградах. Хотя даже после освобождения, приняв нередко от палачей мученическую смерть, он оставался до поры неизвестным, непризнанным... Потребовались годы и годы работы большого отряда людей, чтобы вернуть народу в заслуженной чистоте имена многих его славных сыновей и дочерей.
   Конечно, в одном или даже двух томах невозможно рассказать обо всех молодых героях подпольной борьбы, несмотря на то, что о многих из них уже созданы книги и поэмы, написаны повести, рассказы, очерки, поставлены фильмы и спектакли. Но скольких мы еще не знаем!
   Трудным был отбор материала для этого сборника. Ведь предстояло рассказать не только об уже известных организациях и героях, но осветить и малоизвестные, а подчас совсем новые события, факты, эпизоды. Необходимо было показать этапы борьбы: от первых, стихийных, слабо организованных действий подпольщиков до создания сильных, опытных отрядов Сопротивления. Важно было раскрыть и географию подполья, показать специфику его действий в разных республиках и областях, отобразить интернациональные связи.
   В эту книгу включены материалы, рассказывающие о деятельности комсомольско-молодежных подпольных организаций в первые годы Великой Отечественной войны. Наверное, не все задачи нам удалось решить так, как хотелось бы. В будущем мы надеемся усовершенствовать это издание, ибо не считаем завершенной и поисковую работу. Еще не дописаны многие страницы истории комсомольского подполья. Еще не рассказано о многих безвестных бойцах "невидимого фронта".
   Нам не забыть ребят героического поколения. Чем больше мы узнаём о них, тем сильнее, мужественнее становимся сами. Величественное прошлое страны вновь и вновь оживает перед нами в их делах, в их светлых образах. Так огненная юность героев подполья входит в наши дни, обретая бессмертие.