Это было в одну из суббот, во второй половине дня, летом 1943 года. Нам запретили обычную для этого часа прогулку по Лагерштрассе, а узниц, работавших в ревире, после обеда отправили в их блоки. Из репродукторов визжала танцевальная музыка.

Когда прибывал хирург — главный врач лечебницы Хоэнлихен СС-бригадефюрер Гебхардт, мы уже точно знали: над польскими узницами снова будут проводиться «медицинские эксперименты».

Многие люди считают жестокими медицинские эксперименты над животными. Здесь же опыты производились на женщинах, которые после операции садистов врачей-эсэсовцев или умирали, или становились калеками. Их заражали возбудителями газовой гангрены, столбняка и других болезней. Для этого им делали глубокие разрезы на голени. Бывали случаи, когда в раны зашивали осколки стекла, щепки и даже гнилую солому. Проводились пере-садки костной и мышечной ткани на ногах. После «операции» женщин оставляли на произвол судьбы. Большинство из них умирали в страшных мучениях, некоторых умерщвляли.

Так вот в ту субботу к ревиру под охраной двух эсэсовцев привели десять совершенно здоровых полек и одну за другой стали класть на операционный стол. А у здания стояли еще четыре жертвы. В это время пять девушек из блока советских военнопленных развозили по блокам на тележке воскресный сухой паек.

Воспользовавшись тем, что один из охранявших их эсэсовцев куда-то отошел, ждавшие своей горькой участи польки бросились, что было сил прочь от ревира. Охранник, крикнув своему напарнику, бросился за женщинами. Но те были уже довольно далеко. Польки пробежали мимо тележки, которая как раз сворачивала в проулок к красноармейскому блоку. Когда эсэсовцы достигли проулка, тележка уже была перед красноармейским блоком. Около нее стояла одна девушка, четверо носили продукты в свой блок. А польки исчезли. Ошеломленные эсэсовцы увидели, как из блока вышли четыре советских девушки и спокойно покатили тележку дальше. На их рукавах стояли буквы «SU» (Сокращенное обозначение слова «Sowjetunion» — Советский Союз.) которые носили только «красноармейки». У полек соответственно должна быть буква «Р» (Первая буква слова «Polin» — «полька».). Эсэсовцы обыскали пустырь за блоком, но никого не нашли.

Куда же так молниеносно исчезли четыре польские девушки?

Одна немецкая коммунистка случайно оказалась свидетельницей того, что произошло. Она видела, как польки вбежали в красноармейский блок. Через некоторое время они вышли переодетые в платья советских подруг и покатили тележку. Быстро и просто. А эсэсовцы ничего не заметили. Так солидарность молниеносно действовавших «красноармеек» спасла четырех полек от ножей врачей-эсэсовцев.

Такая же операция удалась еще раз, весной 1945 года.

Подготовку к своим злодейским экспериментам эсэсовцы всегда проводили в строжайшей тайне. Но у наших товарищей в ревире повсюду были свои глаза и уши, и они вовремя предупреждали нас о подозрительных приготовлениях. И мы спрятали обреченных на «операцию» польских женщин. Их так и не нашли до нашего освобождения.