14/IX

Одиннадцатый день больна девочка, подозревают брюшняк. Лежит в кроватке, как восковая фигурка.



18/IX

Реакция резко положительная. Брюшняк. Первая болезнь. Недетская болезнь Ленинградский ребенок - заразилась, конечно, в скверике, в песочке, изгаженном, как все ленинградские скверики.

В лаборатории. Рисунок неизвестной художницы,начало весны 1942 г.

24/IX

Девочка поправляется. Начинает кушать. Вчера заявляет: «Зенитки стреляют». День и ночь гремят орудийные залпы. Что нас ожидает?



1/Х

Работали, как тигры. Закончили переоборудование приемного покоя, лаборатории.

Кончился месячник заготовки дров. Нам нужно еще 500 кубов ломать.

Стоят чудесные солнечные теплые дни. Такие не фронтовые, что даже странно слышать звук сирены ВТ и беспрерывный орудийный гул.

Были концерты в больнице. Первый концерт, больные плакали, от звука человеческой песни отвыкли. На второй концерт приходили спокойней.

Не понимаю, что это - старость или усталость, но так хочется конца войны, чтоб работать. Столько надо восстанавливать. Жизнь такая интересная, оказывается, штука. Только теперь начинаешь понимать, что смысл жизни в творческом труде, а не в тунеядстве.



16/Х

Пишу в темноте. Болит сердце. Чувствую себя очень плохо. Масса неприятностей на работе. На кухне девочка с няней твердит: «Ах, какой рассеянный» и пр. За окном гудит канонада. Опять тревожные слухи. Ожидаются в течение ближайших дней грозные события.



28/Х

Бешеные, замороченные дни, подвозка дров из Лесного, погрузка, подвозка, выгрузка и опять погрузка. Нет людей, нет горючего, приходится изворачиваться. Везде прорывы, всюду нехватка.

Фон. Частые зенитные разрывы и день и ночь. Несмолкаемая артканонада. Говорят, начался обстрел вновь города. За этими замороченными днями нет времени подумать о перспективах личных и города.



29/Х

Минутка перерыва. Два годика девочке. Такая шалунья, что просто беда. Все говорит, и довольно чисто. Сейчас занимается на кухне со своими игрушками.

Л. А. в райсовете на совещании по поводу дров и будет просить в миллионный раз электроэнергию и бензин.

Исчезает табак. Перспектива без курева.

Хлам в бомбоубежище. Рисунок неизвестной художницы,начало весны 1942 г.

31/Х

Вчера у нас угнали газогенераторную машину. Сегодня приходил Горпож -плохие печи. Завтра нечем подвозить дрова. Безумно тяжело работать.



7/XI

Встретили праздник. Участились воздушные налеты со сбрасыванием бомб на жилые дома.



8/XI

Ночь в тревоге, день - тревога. Болит сердце.



21/XII

Чудо-чудеса! Дали свет больнице. Красота, кто понимает! Фея сидит у меня на коленях и спрашивает меня: «Мама, что пишешь? Что «акаешь?».



26/ХII

Кончается тяжелейший 42-й год. Любопытно оглянуться назад и мысленно пробежать основное, чем он был заполнен.

Январь - холод ледникового периода. Голод волчий, целый день в поисках тропитания, как волк. Получался заколдованный круг: чтоб ходить, надо было есть, а есть надо было для того, чтоб ходить и добывать еду. Есть было нечего - ноги не ходили. Порочный круг.

Февраль - то же.

Март - подъем, потому что надо было организовывать больницу. Больница это жизнь. Стало тепло.

Апрель - Больница открыта. Хлопотно.

Май - доразвертывание.

Июнь - организация второй больницы.

Июль - доразвертывание.

Август - подготовка к зиме.

Сентябрь - болезнь девочки, подготовка к зиме.

Октябрь - трудная хозяйственная работа.

Ноябрь - освободились от другой больницы.

Декабрь - зимние доделки. К 1/1 43 года приходим

с центральным отоплением,

с электрическим освещением,

с налаженным водопроводом и канализацией.

Красота.

Стоит это все седой головы и вытрепанной нервной системы.

Личное: личного ничего нет.

Да! Есть. Готовим елку обезьянке, деда мороза реставрировали, игрушек накупили, елку достаем. Сейчас приползла ко мне, уселась на колени и говорит: «Пиши, мама! На горшок не хочу. Мама пишет тете письмо. Паинька мама» и пр. дребедень.

<< Назад

Вперёд >>