12 января

Получила письмо от Володи. Он пишет: «Привет с фронта! Здравствуй, многолюбимая Галя!!! Спешу передать пламенный привет и массу наилучших пожеланий. Галя, как хорошо вспоминать наши встречи. Ведь это были беспредельные радости и счастье, которого мы, возможно, не скоро опять испытаем. Ты только знай, что у тебя есть друг, который помнит о тебе всегда и везде, в любой обстановке и с нетерпением ждет встречи»... Далее слова песни из кинофильма «Два бойца»: «Как я люблю глубину твоих ласковых глаз...» и так далее. Далее следует привет маме, бабушке, Тосе и Ляле. О боевых действиях ни слова.

Письмо - воинское, с картинками: боец, показывающий пробитую немецкую каску, и пионер, в руках которого табель с отличными отметками. Посредине написано «отличники», а сверху - «Смерть немецким оккупантам!». Адрес Володи очень короткий - полевая почта 86732.

А за окном - гул артиллерийской канонады.



17 января

Учеба в ХПУ идет хорошо. Особенно я успеваю по общеобразовательным: по алгебре, геометрии - одни пятерки. После учебы мы, четверо «мушкетеров», ходим в кино или в музеи. Уже все знают из сводок Совинформбюро, что под Ленинградом наши войска перешли в наступление. В госпиталь каждый день привозят раненых. Лена говорит, что койки стоят даже в коридорах.



18 января

Получила второе письмо от Володи. Он обижается, что мало пишу. Постараюсь писать чаще. Но что? Много ли наберется новостей за два-три дня? Все основные новости - с фронтов, но их он знает лучше меня.

Володя пишет: «...Освобождаем пригороды Ленинграда. Если бы ты, Галя, знала, сколько горя натворили здесь фашисты. Целый день нахожусь по локти в крови, не успеваю перевязывать раненых. В помощи нуждаются не только бойцы, но и гражданское население, и даже дети.

Если ты помнишь Толика, младшего лейтенанта небольшого роста с ежиком на голове (он сидел рядом с Сашей Романовым), так его вчера убило осколком снаряда. Вот уже нет одного из тех, кто сидел с нами за новогодним столом.

Да, я его хорошо помню, ему было не больше девятнадцати. Сколько их еще будет и кто?

Письмо опять воинское - лист, склеенный пополам. На одной стороне - адрес и печать «просмотрено военной цензурой», а на другой - картинка: воин-освободитель, ему радостно улыбается женщина, маленькая девочка прильнула к нему, как к спасителю.



20 января

Сегодня в почтовом ящике нашла записку с просьбой зайти в госпиталь. Подпись - Саша Романов. Я сразу побежала, но в проходной госпиталя сказали, что сейчас обед, а потом будет тихий час. Пришла второй раз, пропустили. Нашла Сашу, он ранен в руку и в шею. Оказывается, Володя дал ему, на всякий случай, мой адрес. А случай - вот он: госпиталь рядом с нашим домом.

Саша рассказал про первое наступление, про то, каким шквальным огнем сметают фашистов «катюши». Когда его ранило, он долго лежал, засыпанный землей и снегом, пока сам не откопался и его не подобрали санитары.

«Вообще-то, - сказал Саша, - мне жить не хотелось с тех пор, как получил известие о гибели всей семьи. А когда засыпало, лежу живой в могиле, нет, думаю, еще поживу».

Мне показалось, что он стал веселее, оживленнее. Буду к нему заходить. Дома все по-старому: Сашета сторожит магазин, мама работает в механическом. Дома мама почти ничего не ест, оставляет нам с бабушкой. И все равно все время хочется есть.

Уже освободили Ропшу, Красное Село, Петергоф. Может быть, скоро совсем не будет обстрелов? Такое не укладывается в голове. Неужели совсем не будет?



21 января

Когда Володя уезжал, то подарил мне на память маленькую фотокарточку. В выходной решила нарисовать его увеличенный портрет. Получилось очень хорошо, я даже пожалела, что рисовала на серой бумаге - не ожидала, что так удачно получится.

По радио сообщают об освобожденных поселках, немцев выбили уже из Новгорода!

Я представила себе наших ребят, находящихся в беспрерывных боях, на холоде, рядом со смертью. «Господи, помоги им», - говорит моя бабушка.



23 января

Пришло третье письмо от Володи. Он пишет, что отправляет так мало писем, потому что писать некогда и негде. С тех пор, как уехал из Ленинграда, не снимал с себя ни валенки, ни шубу. Сейчас находится за двести километров от нас, пишет на ходу, едут быстро и писать неудобно.

Как бы мне хотелось хоть несколько дней побыть там, где делают свое святое дело Володя, Женя и другие ребята.



25 января

Вчера сообщили, что освободили Пушкин и Павловск. Здорово! Это значит, что уже не будет яростных обстрелов с Пулковских высот. Не увеличит ли враг налеты с воздуха? Да нет, где ему. Обломал об нас фашист зубы, как мечтал и верил в это мой отчим Михаил Абросимович Громов.

В училище сплошные разговоры о полном освобождении Ленинграда. Делаются всевозможные предположения и прогнозы. Когда же?



27 января

Могучий голос Левитана: «Сообщение Совинформбюро. Полное освобождение Ленинграда от вражеской блокады!». Вот оно, такое долгожданное и радостное известие. Вечером будет салют! Нет, не могу писать, плачу от счастья.



28 января

По приказу генерала Говорова был дан салют в 24 залпа из 324 орудий. Наш город салютовал войскам Ленинградского фронта. Это привет и благодарность от ленинградцев Володе, Жене и всем, всем, кто нас освободил.

Салют был грандиозный. Казалось, что гром и свет от залпов дойдет до фашистов, и так им станет жутко, как никогда еще не бывало.

Когда раздавался очередной залп, у меня мурашки бежали по спине, так это было торжественно и красиво. Прожектора освещали шпиль Петропавловской крепости, Ростральные колонны и здания у Дворцового моста. Народа было - сколько хватало глаз, многие плакали. Да, мы пережили много горя, теперь пришло время радостям, а главная радость - еще впереди. И я верю, что окончательную победу уже недолго ждать!



Послесловие

25 марта 1985 г.

Незадолго до конца войны, ранней весной, вернулась в Ленинград Надя Рыбакова. С ней мы ездили на салюты в честь взятия городов, с ней же встретили радостную весть об окончательной капитуляции фашистской Германии, праздновали Победу на Дворцовой площади.

Ранней весной 1945 года перестали приходить письма от Володи Филиппова, а потом и от Жени Сладкова. Хочется все же верить, что они живы и будут вместе с нами и всей страной праздновать знаменательную дату - 40-летие Победы.

Только через несколько лет после окончания войны вернулся в Ленинград Гай Шевеленко, отслужив в армии на Дальнем Востоке, как и мечтал с детства, танкистом. При встрече у Нади мы с ним не вспомнили о бутылке, зарытой на железнодорожной насыпи, но можно было догадаться, что там было Надино имя.

На время учебы в военном училище приезжал Леша Жуковский. Он принимал участие в последних боях и встретил Победу в Румынии.

Ненадолго заезжала к нам Вера Гладкова.

Часто приезжал в командировки Володя Пашко. С начала войны и до сих пор он живет и работает в Новосибирске. Вот, пожалуй, и все наши послевоенные встречи. Ляля - Ольга Николаевна Никитина - по-прежнему живет в Ленинграде, работает в Главной геофизической лаборатории. Люся Курьяк, Нина Галоцкая и Тося Платонова тоже живут в Ленинграде.

Я ушла из Художественного промышленного училища недоучившись, работала на «Ленфильме» гримером. Только в 1956 году окончила Политехнический институт, стала инженером электронной техники и проработала 29 лет в объединении «Светлана». В настоящее время бывшая «малолетка» уже на пенсии, занимаюсь хозяйством, воспитываю внука.

Трудная жизнь послевоенных лет разъединила меня с друзьями детства и юности. Но мы до сих пор поддерживаем связь: переписываемся и изредка встречаемся, потому что никогда не забывается настоящая детская дружба.

<< Назад

Вперёд >>